Башня Зеленого Ангела - читать онлайн книгу. Автор: Тэд Уильямс cтр.№ 94

— Мне трудно поверить, чтобы такая необычная вещь не имела никакого отношения к Инелуки и к событиям последних дней. — Она помолчала, размышляя. — Одна мысль, которая у меня возникла, могла бы значить что-нибудь. Когда я впервые ощутила ее, мне послышалось слово сал1и'асу. На языке Рожденных в Саду это означает Пятый Дом.

— Пятый Дом? — повторил ничего не понимающий Тиамак.

— Да. — Адиту снова легла. — Я тоже ничего не понимаю. Но это я услышала, когда впервые соприкоснулась с тем могущественным созданием.

— Я спрошу Стренгъярда, — сказал Тиамак. — Полагаю, нам следует рассказать все это Джошуа. В любом случае он испытает большое облегчение, узнав, что вы здоровы.

— Я устала. Хочу полежать здесь тихо некоторое время и подумать. — Адиту сделала незнакомый вранну жест: — Благодарю тебя, Тиамак.

— Я ничего не сделал.

— Ты сделал все, что мог. — Она закрыла глаза и откинулась. — Предки могут понять все это — но я нет. Я испугана. Я много бы дала, чтобы побеседовать с кем-нибудь из моего народа.

Тиамак поднялся на ноги и пошел назад, к заснеженным берегам Кинслага.

Повозка остановилась, и деревянные колеса на время смолкли. Граф Над Муллаха был уверен, что неимоверно устанет от их мучительного скрипа к тому времени, когда их путешествие будет окончено.

— Здесь мы попрощаемся, — сказал он Изорну. Граф оставил свою лошадь на попечение одного из солдат и подошел к молодому риммеру. Тот спешился и обнял его.

— В самом деле пора прощаться. — Изорн посмотрел на повозку и тело Мегвин под покрывалом. — Я не могу выразить вам свое горе. Она заслуживала лучшего, так же как и вы, Эолер.

Граф в последний раз пожал руку друга.

— Судя по моему опыту, — сказал он с горечью, — богов, видимо, не особенно беспокоит, чего заслуживают их дети. А может быть, награда, которую они дают, слишком тонка для моего понимания. — На мгновение он закрыл глаза. — Но довольно. Она мертва, все жалобы в мире, вся брань и поношение небес не вернут ее. Я похороню ее с теми, кого она любила, а потом помогу Инавен и тем, кто уцелел из моего народа, восстановить все, что еще возможно.

— А после этого?

Эолер покачал головой:

— Думаю, это зависит от того, смогут ли ситхи остановить Элиаса и его союзников. Надеюсь, ты не подумаешь, что я желаю тебе неудачи, если скажу, что мы будем держать пещеры Грианспога наготове на случай, если они снова понадобятся.

Изорн слабо улыбнулся:

— Было бы глупо не сделать этого.

— А ты пойдешь с ними? Твой народ тоже нуждается в помощи, особенно теперь, когда Скали нет.

— Знаю. Но я должен найти мою семью и Джошуа. Мои раны зажили достаточно, чтобы я мог ехать верхом, так что я отправляюсь с ситхи. Я буду единственным смертным… Мне будет одиноко на пути в Эрчестер.

Эолер улыбнулся:

— При том как скачет народ Джирики, не думаю, что тебе предстоит долгое одиночество. — Он посмотрел на своих оборванных людей: они предпочтут занесенный снегом Фростмарш новому путешествию с бессмертными. — Но если все пойдет так, что понадобится помощь эрнистирийцев, пришли хоть словечко в Эрнисадарк, и я найду способ прийти.

— Я знаю. Счастливого пути.

— Счастливого пути, Изорн.

Эолер повернулся и пошел назад, к своей лошади. Когда он вскочил в седло, Ликимейя и Джирики, державшиеся поодаль, подъехали к нему.

— Человек из Эрнистира, — под черным шлемом глаза Ликимейи были ясными, — знай, что мы уважаем тебя. Со времен принца Синиаха твой и наш народ не сражались бок о бок. Наши мертвые лежат рядом и здесь, и на вашей родине. Мы благодарим тебя.

Эолер хотел спросить у суровой королевы ситхи, за что погибли восемь десятков эрнистирийцев, но время было неподходящее, чтобы снова начинать этот спор. Его люди стояли молча, в нервном ожидании. Они хотели только поскорее уехать.

— Вы освободили Эрнистир от страшного бедствия, — вынужденно ответил он. Существовали законы, которые следовало соблюдать. — Мы тоже благодарим и уважаем вас.

— Пусть покой ожидает вас в конце вашего пути, граф Эолер, — сказал Джирики. Темный клинок Индрейу висел у его бедра. Принц ситхи тоже был в доспехах и до кончиков пальцев выглядел чуждым богом войны, как и его мать. — А когда вы найдете его, да продлится он.

— Да хранит вас небо. — Эолер покачнулся в седле, потом махнул рукой, подавая знак возчику. Колеса медленно завертелись, саван Мегвин заколыхался от резкого ветра.

Что до меня, подумал он, да оставят боги с этого мгновения меня в покое. Они разбили мой народ и мою жизнь. Пусть теперь посмотрят куда-нибудь еще, чтобы мы могли начать строить заново.

Когда он оглянулся, риммер и ситхи стояли неподвижно — темные силуэты на фоне восходящего солнца. Он поднял руку. Изорн ответил тем же. Эолер посмотрел на запад.

— Пойдем, эрнистири! — крикнул он своему оборванному отряду. — Мы идем домой!

— На, пей, — тролль протянул бурдюк с водой. — Я Бинабик из Минтахока. Укекук был моим наставником. А ты Падреик. Он много раз говаривал о тебе.

— Падреик мертв, — прохрипел монах. Он сделал глоток, пролив немного на подбородок. Он явно изнемогал. — Теперь я другой человек. — Дрожащей рукой он оттолкнул бурдюк. — Во имя всех богов, старых и новых, на двери было могущественное заклятие! Я уже лет двадцать не встречал ничего подобного. Мне кажется, она чуть не убила меня. — Он покачал головой. — Возможно, это было бы хорошо.

— Вы только послушайте его! — закричала Мириамель. — Являешься неизвестно откуда и с порога несешь какую-то чушь! Что ты здесь делаешь?

Кадрах старался не встречаться с ней взглядом.

— Я шел за вами.

— Шел? Откуда?

— Всю дорогу до Сесуадры. И потом, когда вы бежали. — Он смотрел на дворров, которые закрыли каменную дверь и стояли сбившись в кучу у дальнего края пещеры, разглядывая вновь прибывшего, как будто он был переодетым норном. — А они тут как тут! Домгайны, — поморщился он. — Мне казалось, что я чувствую их искусную руку в заклятии, но не был уверен. Я никогда не сталкивался с такими свежими заклятиями их производства.

Но Мириамель нелегко было отвлечь:

— Что ты здесь делаешь, Кадрах? И кто тебя преследовал?

Монах перевел взгляд на собственные стиснутые руки в складках потрепанной рясы.

— Боюсь, что я навел норнов на вас и ваших союзников. Белые чудовища преследовали меня чуть ли не с того момента, как я вошел в катакомбы. Мне было нелегко держать их на расстоянии.

— Значит, ты привел их к нам?

Мириамель все еще не понимала, что она испытывает к этому человеку. С тех пор как он бросил их в Озерных Тритингах, она делала все, что могла, чтобы выкинуть его из головы. Ей все еще было стыдно из-за пергамента Тиамака.