Преследование праведного грешника - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Джордж cтр.№ 102

В субботу вечно так бывало: всякий раз с тех самых пор, как они переехали в Скалистый край, повторялась одна и та же занудная идиотская история. С половины восьмого утра папа начинал топать по дому, громогласно оповещая всех домочадцев о том, как расчудесно, что они наконец уехали из города и обосновались на природе! И разве не счастливы они все потому, что могут дышать восхитительно свежим воздухом, лицезреть великолепные, насыщенные памятниками родной истории и культуры просторы и приобщаться к древним традициям, узнавая их в каждой дурацкой груде камней и в каждом дерьмовом поле? К тому же очевидно, что перед ними раскинулись не просто поля, а холмистые вересковые пустоши, разнотравные луга и рощи, и разве не счастливы они, что оказались в таком благословенном краю!.. О да, им чертовски повезло! Ведь они живут теперь в благословенном уникальном краю, в собственном доме, сразу за порогом которого начинается заповедный мир почти девственной природы, где не встретишь ни единой души на протяжении шести миллиардов миль! Здесь вам не грязный перенаселенный Ливерпуль, верно, ребятишки? Вот он, настоящий рай. Вот она, Утопия. Вот оно…

Что за чертова невезуха, думал Тедди. И иногда, когда он высказывал эти мысли вслух, его отец выходил из себя, мать начинала плакать, а сестра закатывала очередную истерику, причитая по поводу того, что ей теперь ни за что не попасть в театральную школу и не стать настоящей актрисой, раз она торчит в пустынном захолустье, точно какая-то прокаженная!

После ее причитаний разражалась настоящая гроза. И громоподобный гнев отца обрушивался на Тедди, использовавшего любую возможность, чтобы подкрасться к телику и включить «Фокс кидс», [60] причем, как назло, в тот самый момент, когда очередной тупой придурок начинал по незнанию доставать слабака и бумагомараку доктора Дэвида Баннера и доктор круто преображался: его глаза западали внутрь, руки и ноги вылезали из одежды, грудь расширялась и пуговицы летели во все стороны, — а преобразившись, начинал вытряхивать душу из всех, кто попадался ему под руку.

Тедди вздохнул с искренней радостью, когда Громадина-Халк задал жару своим новым мучителям. Именно так хотелось бы поступить Тедди с тупоголовыми остряками, которые каждое утро встречали его у школьных ворот и всячески преследовали — издевками, пинками, хохотом и щипками — с того самого мгновения, как он вступал на школьный двор. Если бы он превратился в Громадину, то вывернул бы наружу все их поганые кишки. Элементарно, ведь тогда он стал бы больше семи футов ростом и…

— Черт побери, Тед! Живо выметайся из дома!

Тедди с трудом поднялся на ноги. Фантазии так захватили его, что он не заметил, как отец вошел в гостиную.

— Уже совсем скоро кончится, — поспешно сказал он. — Мне только хотелось досмотреть, как…

Его отец вооружился парой ножниц и схватил гибкий шнур телевизора.

— Я вывез семью на природу не ради того, чтобы дети все свободное время торчали дома, приклеившись носом к ящику. У тебя есть пятнадцать секунд, чтобы выйти на улицу, либо я перережу провод. Навсегда.

— Ну пап! Я лишь хотел…

— Тебе надо проверить слух, Тед?

Мальчик метнулся к двери. Но там остановился и спросил:

— А как же Кэрри? Почему она не…

— Твоей сестре надо делать уроки. Ты тоже хочешь заняться ими? Или предпочитаешь погулять?

Тедди знал, что Кэрри столь же необходимо готовиться к урокам, как ему — к проведению операции на головном мозге. Но он также понимал, когда проигрывал. Кротко сказав: «Погулять, папа», Тедди поплелся к двери, давая себе высший балл за то, что не наябедничал на сестру. Она торчала в своей комнате, грезя о фильмах и сочиняя полоумные любовные письма какому-то еще более полоумному артисту. Чертовски глупо она тратила свое время, но Тедди понимал ее. Она была вынуждена хоть что-то делать, чтобы у нее в голове не завелись тараканы.

Ему в этом помогал телик. Тедди обожал смотреть телепередачи. Кроме того, чем еще здесь можно заняться?

Но Тедди давно понял, что не стоит задавать отцу такой вопрос. Поначалу он еще пытался задавать подобные вопросы — первое время, когда они только-только переехали сюда из Ливерпуля, — но в ответ получал какие-нибудь занудные поручения по дому. Поэтому Тедди перестал нарываться на неприятности в свое свободное время. И он вышел на крыльцо и закрыл дверь, хотя и доставил себе перед этим удовольствие, бросив мрачный взгляд через плечо на направляющегося обратно в кухню отца.

— Ради его же блага, — были последние слова отца, которые услышал Тедди.

И он чертовски хорошо знал, что означали эти четыре слова.

Семья переехала в эту глушь из-за него — толстого ребенка в толстых очках, с прыщами на ногах, скобками на зубах и грудью как у девчонки, толстяка, над которым издевались в школе с самого первого дня. Он подслушал Генеральный План, обсуждаемый его родителями. Отец заявил:

— Если мы переедем в сельскую местность, то он будет больше гулять. Он станет заниматься спортом — мальчикам это нравится, Джуди, — и тогда сбросит лишние килограммы. Там ему не придется переживать, что кто-то подглядывает за его тренировками. И в любом случае всем нам в той глуши будет только лучше.

— Даже не знаю, Фрэнк… — с сомнением произнесла мама Тедди.

Ей не нравились подобные жизненные потрясения, а переезд в глухомань грозил стать Десятой Потрясающей Попыткой.

Но отец Тедди принял решение, и вот они здесь, на овечьей ферме. Овцы и земля были взяты в аренду у фермера, жившего в Пик-Форесте, ближайшем городке, находившемся на расстоянии нескольких миль. Хотя какой уж там городок, его даже деревней-то не назовешь. Просто кучка домов, церковь, паб и бакалейная лавка, где если парень днем решил незаметно взять пакетик чипсов, желая подкрепиться, — причем даже если он заплатил за них, заметьте, — то будьте уверены, что к шести вечера маме этого парня уже доложат о покупке. И вот тогда начнется адская расплата.

Тедди все здесь уже осточертело. Обширные пустоши, простирающиеся во все стороны до бесконечности; огромный небесный купол, мгновенно затягивающийся свинцовым туманом; завывающие за стенами дома ночные ветры, от которых стекла в окнах его спальни так дребезжали, словно в дом пытались проникнуть грабители; овцы, вечно орущие истошными голосами, словно их кто-то режет, но разбегающиеся, как только ты делаешь шаг в их сторону. Он люто ненавидел это проклятое место. И когда Тедди вышел из дома и поплелся по двору, взметнувшийся с порывом ураганного ветра песок, едва не разбив очки, так сильно ударил его в глаз, что парень взвыл от боли. О, как же он ненавидел эту ферму!

Сняв очки, он протер глаз краем футболки. Глаз горел и слезился от острой боли, и от этого недовольство мальчика еще больше усилилось. Лишившись ясности обзора, он обошел дом, где выстиранное субботним утром белье трепыхалось и билось на веревке, протянутой от карниза крыши к изъеденному ржавчиной столбу, темневшему возле потрескавшейся каменной ограды.