Терракотовые сестры - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Коротич cтр.№ 44

Если не давать ребенку ничего, он станет жадным, если обеспечивать всем – сойдет с ума от отсутствия желаний. Вот и Мэй стало казаться, что за спиной ее что-то происходит. Словно двигается кто-то огромный, сильный и злой. Прячется в тенях и колыхании воздуха. Подбирает надоевшие забавы и подбирается к ней самой. Она даже специально кидала вещи на пол и резко оборачивалась, чтоб увидеть свой страх.

Получилось лишь однажды, но впечатлений хватило надолго.

В одной из бесчисленных комнат Мэй нашла большое зеркало в великолепной резной каменной раме. Ничего необычного в нем не было, но именно такие ставятся в дорогих отелях, как символ строгой роскоши и красоты. Мэй залюбовалась тонкой работой резчика, а потом, как все женщины мира, оглядела себя. И отражение ей не понравилось. Она даже сначала не узнала себя: из глубины стекла смотрела хорошо одетая, упитанная и увешанная украшениями веселая слабоумная девочка лет четырнадцати. А за спиной ее медленно вращалось огромное, до самой крыши, колесо из человеческих частей. Руки и ноги были в нем спицами, в центре же сиял большой круглый глаз.

Колесо прокручивалось на месте, руки-ноги, шевелясь постоянно, цеплялись за воздух и подтягивали к себе рассыпающиеся в прах вещи, перемалывали их и тянули новые. И мало-помалу страшилище приближалось к женщине.

От ужаса Мэй выронила золотой гребень, которым расчесывалась минуту назад, и он тут же рассыпался в прах и ушел на корм чудовищу. Никогда еще Мэй не ужасалась настолько. Увидеть сансару оказалось куда более страшно, чем просто знать о ее принципах. Детское счастье суетных вещей не стоило перемолотых в пыль сил и желаний.

– Не хочу! Я не хочу! – закричала женщина. И крик ее разбил отражение в зеркале. Образ недалекого слабоумного ребенка рассыпался кусками и исчез. В новом отражении она узнала себя привычную.

Мэй бросилась прочь от колеса перерождений, а то же со звуком, похожим на хруст сухих листьев, последовало за ней. Пробежав через галерею, женщина обернулась, но не увидела ничего за спиной. Только привычное уже колебание воздуха. Зато хруст, хруст перемалываемых листьев, а может, сыплющегося песка слышала отчетливо. И он нарастал, приближался. Круг истории, колесо перерождений, жернова суеты – многорукий монстр был здесь. И приближался.

Ни двери, ни стены не остановят его, ибо как таран пройдет оно. Да, Мэй видела приближение колеса – стены на его пути покрывались мелкой сеткой трещин и пылью, выцветали краски и осыпались маленькие куски росписей. А после все серело и превращалось в пыль, несомую ветром. Из этого же праха потом возникали вещи, и так без конца.

Очень, очень отчетливо новая фея поняла, что не хочет терять себя здесь, развоплощаться, а после быть склеенной заново для следующего развоплощения. И со всех ног Мэй кинулась к выходу, на внешнюю галерею дворца.

Колесо набирало скорость, судя по нарастающему шепоту песка.

Мэй на ходу подобрала так вовремя попавшийся шелковый шарф. Да, такой она и хотела сейчас – законы исполнения желаний все еще работали на нижнем уровне волшебного дворца.

Густым туманом встретил ее внешний мир. Сырой воздух резанул привыкшие к неге легкие, но решительности не убавил. Мэй бросилась к ближайшей колонне, влезла на перила, перекинула ткань через «ствол» и крепко намотала концы шарфа на руки. Еще шаг, и она летит вниз, поддерживаемая двумя полосами ткани. А серая сетка времени уже добралась до места, где только что стояла Мэй. Щупальца ветхости, как паутина, затянули балюстраду и подобно спруту ощупывали пространство вокруг.

Локон волос ударил Мэй в лицо. Она зажмурилась, и в тот же момент шарф из волшебного дворца лопнул у нее в руках.

– Ааааааааааааа! – Мэй кричала не разжимая глаз, зная, что удар будет через мгновение. Но упала она не на земную твердь.

Ее встретили пуховые объятия. Удара не было совсем. Земля словно превратилась в миллионы пушинок. Мгновение Мэй казалось, что она летит в плотном снегопаде. Но вот тело ее потеряло скорость, и женщина почувствовала себя барахтающейся в пуховой подушке. Когда же она осмелилась открыть глаза, то обнаружила, что находится все в том же дворце, стоящей по пояс в белом пуху. И шорох сыплющегося песка опять звучал по нарастающей. В углу комнаты снежно-белый пух уже начинал отдавать желтизной и проседать.

И тогда Мэй помчалась прочь. Она что есть духу бежала по изукрашенным прекрасным залам, и уже ничто не радовало, не отвлекало ее. Женщина бежала очень долго. Волшебством чертога у нее не сбивалось дыхание, не заканчивались силы, но хруст, страшный хруст не отставал. Он даже стал слышен отовсюду, со всех сторон сразу. И не один зал промчалась Мэй, пока поняла – она внутри! Она в колесе уже! Ее настигли! И тут она остановилась, осененная простой, самой очевидной, а потому невероятной мыслью.

– Лестницу вверх! – громко сказала она в пространство. Женщина едва успела отскочить: стена из серого гранита разрезала чертог, уходя сквозь потолок вверх. И тут же каменные выбоины-ступени появились у ног Мэй. Путь по этим сияющим ступеням оказался совсем не легким. Пришлось карабкаться по отвесной стене, путаясь в шелках одеяния. Оно с каждой ступенькой становилось тяжелее, тянуло вниз. Наконец одежда начала трещать по швам и облезать лоскутьями. Как сгоревшая на солнце кожа.

«Я была здесь счастлива! Имела все, что только могла пожелать! И никто мне не был нужен. И я никому. Зачем я бегу? Что я делаю?» – подумала Мэй, когда с легким хрустом лопнуло ожерелье на шее. Черный жемчуг, золотая нить… Словно капли крови, полетели жемчужины вниз. Женщина проводила их взглядом и увидела: многорукое колесо хватало ее за полы развевающихся одежд, оно срывало ткань и магической силой тянуло вниз драгоценности. Тысячами пальцев тянулось оно к волосам, готовое сорвать, утащить, вернуть, перемолоть и возродить. Перемолоть и возродить, и так снова, снова, снова… До тех пор, пока не смиришься, не привыкнешь, не обретешь блаженный покой и не обесценятся в этих жерновах прекрасные вещи, метания, сомнения, память, боль, невзгоды и радости бытия.

Вот тогда колесо сделает последний поворот, и не станет того же шлака, из которого снова воссоздаешься. Блаженная пустота звала Мэй, тепло материнской груди исходило от чудовищного колеса, и уже осыпались гранитные выбоины под женскими пальцами. Надо только разжать их и…

И тут сверху на новую фею упал желтый свет. Два золотых светоча засияли над головой Мэй, и мгновенно ощутила она внутри слова. Они придали ей сил и заглушили шепот песков сансары. Два слова: «Не одинока».

Стена закончилась так же внезапно, как и появилась. Мэй оказалась на втором ярусе дворца. Аскетичный, практически пустой, невероятно огромный зал, в центре – пруд, заросший удивительно мелкими лотосами. В центре водоема – остров. А вокруг согласно звенели тысячи колокольчиков, сливаясь в мелодию, которой не было конца, и не нарушала она внутреннего покоя. Колокольчики висели прямо в воздухе, как застывшие снежинки. Один из них Мэй сорвала, как цветок, и он тут же браслетом обвился на ее запястье. Покой, дарованный им, разлился по всему сознанию. Мэй шла по залу и касалась колокольчиков пальцами. Каждый издавал свою ноту, и она отзывалась в сознании Мэй каким-то новым образом, новым знанием. Когда же, увлеченная новым занятием – танцем с колокольчиками, женщина незаметно дошла до воды, то была словно ваза, наполненная знаниями, как жемчугом. Понятен становился мир вокруг и устройство дворца. Знаки и символы, образы и аллюзии, волшебные предметы и их значения – знания сами укладывались в стройную систему, которая пополнялась от прикосновения к любому парящему колокольчику. И то, что лотосы – чьи-то жизни, и то, что мир – цветное отражение привычного, реального, как сон ребенка или вера в чудо, и то, что остров – место полного блаженства и безопасности. И очень вовремя узнала она об этом убежище водяных лотосов!