Фаворитка Императора - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 4

Министр полиции встал и, заложив руки за спину, стал медленно прохаживаться по салону. Его хождение не было таким нервным и импульсивным, как у Императора. Оно было спокойным, задумчивым, и Марианна невольно задумалась, почему мужчины испытывают такую необходимость мерить ногами комнату, когда их втягивают в обсуждение чего-либо. Не Наполеон ли ввел это пристрастие в моду? Аркадиус де Жоливаль, самый дорогой, верный и незаменимый Аркадиус, тоже был в этом грешен.

«Ходячие» размышления Фуше оборвались перед портретом маркиза д'Ассельна, гордо царившим над желто-золотой симфонией салона. Герцог посмотрел на него, словно ожидал ответа, затем в конце концов повернулся к Марианне и окинул ее мрачным взглядом.

– Вы в этом так уверены? – сказал он медленно. – Нет никаких доказательств, что лорд Кранмер и виконт д'Обекур одно и то же лицо!

– А я это хорошо знаю. Но я хотела бы, по меньшей мере, увидеть его, встретить…

– Еще вчера это было бы просто. Смазливый виконт, квартировавший до сих пор в отеле Плинон на улице Гранж-Бательер, после своего приезда усердно посещал салон мадам Эдмон де Перигор, для которой он привез письмо от графа Монтрона, ныне пребывающего в Анвере, как вам, без сомнения, должно быть известно.

Марианна сделала утвердительный знак, но нахмурила брови. Ее охватило сомнение. Со вчерашнего дня она была уверена, что Франсис и виконт д'Обекур – одно лицо. Она цеплялась за это предположение, словно хотела доказать себе, что не стала жертвой галлюцинации. Но как представить себе Франсиса у племянницы Талейрана? М-м де Перигор, хотя и урожденная княжна Курляндская и самая богатая наследница в Европе, проявила себя более чем дружески по отношению к Марианне даже тогда, когда простая лектриса г-жи де Талейран звалась м-ль Малерусс. Конечно, Марианна не знала, сколь велики связи ее подруги, которую она, впрочем, не так уж усердно посещала, но молодой женщине казалось, что, если бы лорд Кранмер вошел в салон Доротеи де Перигор, какой-нибудь таинственный голос обязательно предупредил бы Доротею.

– Значит, в Анвере, – сказала она наконец, – виконт д'Обекур познакомился с графом Монтроном? Но это не доказывает, что он оттуда родом. Между Фландрией и Англией существуют очень тесные отношения.

– С этим я готов согласиться, но я спрашиваю себя, мог ли сосланный граф Монтрон, находящийся под надзором императорской полиции, набраться смелости стать гарантом замаскированного под фламандца англичанина, то есть шпиона. Не слишком ли велик риск? Заметьте, я считаю Монтрона способным на все, но с условием, чтобы это принесло ему выгоду, а, если память мне не изменяет, человек, за которого вы вышли замуж, видел в вас только внушительное приданое, немедленно, кстати, промотанное им. Исходя из этого, я не верю в любезность Монтрона, не подкрепленную финансовой приманкой.

С этим стройным логическим рассуждением Марианне пришлось, хотя и с сожалением, согласиться. Итак, Франсис, может быть, не прячется под именем фламандского виконта, но он был в Париже, это уж точно. Она тяжело вздохнула и спросила:

– У вас нет сведений о прибытии какого-нибудь судна контрабандистов из Англии?

Фуше кивнул и продолжал:

– Неделю назад, ночью, английский куттер приставал к острову Хеди, чтобы забрать оттуда одного из ваших хороших друзей, барона де Сен-Юбера, с которым вы познакомились в каменоломнях Шайо. Разумеется, я узнал об этом, только когда куттер отдал концы, но то, что он забрал кого-то, не значит, что он раньше не высадил кого-нибудь другого, прибывшего из Англии.

– Как знать? Разве что…

Марианна замолчала из-за внезапно промелькнувшей мысли, заставившей заблестеть ее зеленые глаза. Затем она продолжала, только тише:

– Скажите, а Никола Малерусс по-прежнему в Плимуте? Ему, может быть, известно кое-что, касающееся движения подобных судов.

Министр полиции сделал ужасную гримасу и изобразил шутливый реверанс.

– Сделайте одолжение, моя дорогая, поверьте, что я гораздо раньше вас думал о нашем необыкновенном Блэке Фише… Но сейчас я не знаю, где точно находится этот достойный сын Нептуна. Уже с месяц как он исчез.

– Исчез? – возмутилась Марианна. – Один из ваших агентов! И вас это не беспокоит?

– Ничуть. Потому что, если бы он был пойман или повешен, я бы уже знал об этом. Блэк Фиш исчез – значит, он должен раскрыть что-нибудь интересное. Он идет по следу, вот и все! Да не огорчайтесь так! Черт побери, мой друг, я кончу тем, что поверю, будто вы испытываете подлинную привязанность к вашему «дядюшке».

– Поверьте без колебаний! – сухо оборвала она. – Блэк Фиш был первым, кто протянул мне руку дружбы, когда я оказалась в беде, не думая получить что-нибудь взамен. Я не могу это забыть!

Намек не был завуалирован. Фуше закашлялся, прочистил нос, взял щепотку табака из черепаховой табакерки и, чтобы кончить с этим, заявил другим тоном, меняя тему разговора:

– Во всяком случае, вы рассуждаете правильно, моя дорогая, а я послал по следу вашего призрака в голубом моих лучших сыщиков: инспектора Пака и агента Дегре. В настоящее время они проверяют всех иностранцев, живущих в Париже.

После легкого колебания Марианна, чуть покраснев, спросила, стыдясь своего упрямства:

– Разве… они не пошли к виконту д'Обекуру?

Фуше оставался безучастным. Ни один мускул не дрогнул на его бледном лице.

– Они именно с него и начали. Но со вчерашнего вечера виконт со своим багажом покинул отель Плинон, не сказав, куда он направляется… а вы не представляете себе, до какой степени обширны владения Его Величества Императора и Короля!

Марианна вздохнула. Она поняла. Если сейчас Франсиса не обнаружили, найти его будет так же трудно, как иголку в стоге сена… И, однако, надо было за любую цену отыскать его… Но к кому обратиться, если Фуше признал себя побежденным?

Словно прочитав мысли молодой женщины, министр криво улыбнулся, склоняясь при прощании над протянутой ему рукой.

– Не будьте такой пессимисткой, дорогая Марианна, вы все-таки достаточно знаете меня, чтобы сомневаться в том, что, какие бы ни были трудности, я не люблю признавать себя побежденным. Поэтому, не повторяя слова господина де Калона Марии-Антуанетте: «Если это возможно – значит, сделано, невозможно – будет сделано», я удовольствуюсь более скромным – посоветую вам надеяться.

Несмотря на успокаивающие слова Фуше, несмотря на поцелуи и обещания Наполеона, Марианна провела последующие дни в меланхолии, окрашенной плохим настроением. Ничто и никто ей не нравился, а сама себе – еще меньше. Мучимая днем и ночью тысячью демонами ревности, она задыхалась среди изящной обстановки своего особняка, где металась, как зверь в клетке, но выйти наружу боялась еще больше, потому что сейчас она ненавидела Париж.

В ожидании императорской свадьбы столица суетилась в приготовлениях.

Повсюду постепенно появлялись гирлянды, флажки, фонарики, плошки. На всех общественных зданиях черный австрийский орел непринужденно соседствовал с золочеными орлами Империи, заставляя ворчать старых гвардейцев Аустерлица и Ваграма, тогда как с помощью неисчислимого количества ведер воды и крепких метел Париж совершал свой парадный туалет.