Не позднее полуночи - читать онлайн книгу. Автор: Рекс Тодхантер Стаут cтр.№ 14

– Каких дураков вы имеете в виду? – осведомился я учтиво.

– Да вот вас, к примеру. Вы ведь тоже пришли сюда разузнать, где я достал пистолет, которым убил этого Далманна, разве нет?

– Нет, сэр. Нас, я имею в виду Ниро Вульфа, совершенно не интересует смерть Далманна как таковая. Она для нас имеет значение лишь постольку, поскольку затрагивает конкурс и вызывает проблемы, которые необходимо урегулировать.

Он фыркнул.

– Ну вот, я же говорил. Дерьмо. Ну скажите, какое это вообще отношение имеет к конкурсу? Так случилось, что вчера ночью кто-то пришел и застрелил его – может, ревнивая женщина, или кто-то его ненавидел, а может, просто боялся или захотел свести с ним счеты, мало ли что, – и вот только потому, что это случилось именно вчера ночью, они решили, что это обязательно связано с конкурсом. Они даже вообразили, что это сделал кто-то из нас. Ну скажите, разве не дураки, а? Ну, допустим, я поверил ему, когда он показал нам эту бумажку и сказал, что там ответы, допустим даже, что после этого я решил убить его. Узнать, где он живет, не так уж трудно, хотя бы по телефонной книге. Значит, допустим, я пришел к нему домой. Добиться, чтобы он меня впустил в квартиру, тоже несложно, я мог сказать ему, что хотел бы кое-что изменить в условиях конкурса и предварительно обсудить это с ним. Исхитриться и застрелить его могло оказаться потруднее, это уж как повезет, ведь он мог заподозрить, что я пришел попытаться получить эту бумагу, но и с этим можно было бы справиться. Значит, допустили, я убил его, взял бумагу и вернулся с ней сюда в гостиницу, к себе в номер. Ну, и что дальше?

Я покачал головой.

– Да, действительно. Интересно, что же дальше?

– Дальше? Я сам вырыл себе могилу и сам же в нее и прыгнул. Если они захотят продолжить конкурс с теми же стихами и ответами, то я таким образом лишаю себя всех шансов выиграть, потому что по закону они имеют право запретить нам уехать, а если бы я даже успел уехать в Чикаго прежде, чем они обнаружат труп, то все равно они могут заставить меня вернуться, и я обязан буду подчиниться. А если бы я даже, не дожидаясь крайнего срока, послал им правильные ответы, то как я объясню, откуда я их взял? А если решат не продолжать конкурс со старыми ответами, аннулируют их и дадут нам новые стихи, тогда единственное, что я могу получить взамен за убийство человека, это перспективу сесть на электрический стул. Теперь докажите мне, что они не дураки, если подозревают кого-то из нас. Дерьмо.

– Но ведь есть же и альтернатива, – возразил я. – А что если дураки не они, а вы сами? Согласен, ваш анализ звучит вполне логично, но что если при виде этой бумаги и при мысли о полумиллионе долларов вы совсем потеряли голову, пошли и проделали то, о чем вы сейчас говорили, и только потом проанализировали сложившуюся ситуацию? И вот когда вы действительно всё проанализировали и оценили все последствия, скажем, это произошло, когда вы были у следователя, вы, я думаю, и почувствовали эти перебои с сердцем, неважно, как вы называете эту свою болезнь. Во всяком случае мое сердце уж точно бы не выдержало.

Он перевернулся на спину и закрыл глаза. Я сидел и смотрел на него, но, кроме несколько учащенного дыхания и легкого подергивания мускула на шее, никаких признаков сердечного приступа не обнаружил. Не мог же я запугать его до смерти. Впрочем, я ведь поклялся Тому Эвартсу только не обнаруживать трупов, я ведь не обещал ему, что не приложу руку к появлению новых.

Он снова повернулся на бок.

– Не знаю почему, – проговорил он, – но по каким-то причинам мне вдруг захотелось предложить вам выпить. Может, это потому, что вы чем-то похожи на моего зятя? Там у меня в чемодане бутылка шотландского виски, это он мне подарил. Наливайте себе сами. Я не хочу.

– Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. Как-нибудь в другой раз.

– Ну, как хотите. Насчет того, что я свалял дурака, так это точно было, один раз, двадцать шесть лет назад, еще в тысяча девятьсот двадцать девятом. Я тогда сколотил себе пару миллионов долларов, и все они уплыли. Правда, тогда вместе со мной в дураках оказалось еще пятьдесят миллионов человек, но от этого никому легче не было. Вот тогда я решил, что все, с меня хватит, нанялся на работу, занимался продажей арифмометров, но на биржу с тех пор ни ногой. А несколько лет назад зять вообще заставил меня уйти с работы; он архитектор, дела у него шли очень хорошо, все было в порядке, я ни в чем не нуждался, но мне все время хотелось найти себе какое-нибудь занятие. И вот однажды я увидел объявление об этом конкурсе и сразу же понял, что завяз по уши. Я решил, что сделаю дочке и зятю какой-нибудь очень шикарный подарок.

Он откашлялся, закрыл глаза, немного отдышался и продолжил:

– Все дело в том, что двадцать шесть лет назад я уже один раз в своей жизни свалял дурака, и если бы вы и все прочие дураки понимали, что это за штука, вы бы знали, что одного раза вполне достаточно. Из всего, что вы могли бы мне рассказать, меня интересует только одно, а именно, что они собираются дальше делать с этим конкурсом? Сейчас, похоже, дело идет к тому, что тайна ответов вроде бы все равно раскрыта и призы присуждать не будут. Но я буду бороться. Эта молодая женщина, Сьюзен Тешер, она живет здесь, в Нью-Йорке, и служит репортером в журнале «Часы», она ведь и сейчас продолжает работать над стихами. Но и я тоже буду бороться.

– Бороться? Но как?

– А-а-а… В этом-то и весь вопрос, – он провел пальцами сначала по правой щеке, потом по левой. – Я сегодня не брился. Вообще-то не вижу причины, почему бы мне не поделиться с вами одной идейкой?

– Я тоже не вижу.

Он не спускал с меня глаз, и они уже выглядели не такими больными.

– Знаете, вы производите на меня впечатление удивительно разумного молодого человека.

– Я такой и есть.

– А эта мисс Тешер, ведь не исключено, что и она тоже вполне разумная молодая женщина. Если она попытается пробиваться, придерживаясь того, о чем мы договорились вчера вечером, то после того, что произошло, она, вполне возможно, просто проклянет тот день, когда впервые услышала об этом чертовом конкурсе. Так вот, мне кажется, что мы, все остальные, могли бы с ней договориться и разделить все призы на пять равных частей. Пять первых призов это восемьсот семьдесят тысяч долларов, получается по сто семьдесят четыре тысячи на брата. По-моему, это может всех устроить. И не вижу, почему бы и вам тоже против этого возражать, а? Ведь судя по всему… кто-то стучится в дверь?

– Очень похоже.

– Я ведь им уже говорил, что не хочу. Ох, ну ладно уж, войдите!

Дверь медленно открылась, и на пороге появилась Кэрол Уилок, без пальто и без шляпы. Когда я поднялся со стула, она остановилась и явно собралась удрать, но тут я заговорил:

– Эй, привет. Да входите же.

– Только дверь не закрывайте. Оставьте её открытой.

– Но ведь я же здесь, – успокоил я его.

– Я знаю, что вы здесь. Но когда у меня в номере женщина, дверь всегда остается открытой.