Список Магницкого, или Дети во сне не умирают - читать онлайн книгу. Автор: Александр Филатов cтр.№ 15

Страница

Харбин жить не хочет. Просит нож, скальпель, чтобы «дорезаться до конца».

Чингис за обеденным чаем: «Она (Гордеева) не вправе посылать вас на прием граждан».

«Когда я стану начальником (Мечты! Мечты!), никто, кроме меня, не будет туда ходить! Там дают взятки!»

Подозреваю, что на приеме граждан не только дают взятки, но и берут.

Во вторую половину дня четверга на прием граждан (за территорией, около первого КПП) приходят родственники узнать о состоянии больного, и пытаются, по неведению, повлиять на ситуацию: через невменяемость вывести из-под уголовной ответственности дорогого человечка.

Вменяемостью занимается институт Сербского, а не Кошкин дом. В Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского для принятия решений не интересуются ни нашими историями болезни, ни выписками. Они семи пядей во лбу! А ведь больные проводят у нас до полугода. Мы долее наблюдаем их, чем Серпы за две-три недели. Диагнозы Серпов часто ошеломляют. Возвращающиеся оттуда больные (они ожидают сначала суда, всегда следующего рекомендациям Серпов, потом отправки в спецпсихбольницы) подчас рассказывают о суммах, вложенных в «золотой» диагноз.

Помещение для приема граждан – небольшая белая комната. На каждой стене, кроме фасадной с окнами, бумажки с текстом, предупреждающим об уголовной ответственности за дачу и получение взятки. В правом верхнем углу за спиной врача не дремлет видеокамера. Так что процесс для рискующих дать и получить небезопасный. А доходит до смешного! Один кавказец выставил передо мной на стол прямо под видеокамеру бутылку дешевой водки и коробку конфет, попросив «спасти сына от пожизненного заключения». После окончания приема я швырнул водку и конфеты в ближайший мусорный ящик. Но начальник отдела кадров за мной шел, следя, не соблазнюсь ли.

Сегодня на тюремной площади снимали эпизод к/ф «Любовь-морковь 2» или «-3». Гоша Куценко должен был имитировать приземление на парашюте. Орбакайте и других звезд не было.

Событие значительное: начальству занесли в конверте. Отменили обычное пятничное утреннее собрание сотрудников на первом этаже соматического корпуса, справа от церкви – не знавши, мы с Гордеевой сходили зря. В день кино несколько камер ПБ, в т. ч. 453-ю, написавшую по этому поводу жалобу, немедленно инспекторами разорванную и брошенную в помойку, в баню не повели.

Банщик – майор Володя Поспешев (тот самый поклонник Муссолини, у которого сестра живет в Италии, сам – который год в тюрьме, каждый день заевшая пластинка про «свой кабинет» в Бутырке 6 на 4 или около того) был занят на съемках. Володе, как имеющему опыт работы в кино, доверили набор и руководство бесплатной массовкой из сотрудников. В чем опыт Володи? Он снимал на личный мыльный видик посещение Бутырки Микки Рурком. Гений вживался в предстоящую роль, ложась на зэковские постели в отряде. Как вшей не нахватал?… Володя мне запись показывал! Не мне одному. Микки Рурк в Бутырке стал главным событием Володиной жизни… Разве после Муссолини и его друга.

Ассистент переводил модного режиссера, а Володя транслировал сотрудникам на нашем птичьем языке, т. е. с матом, сдержанной мимикой и жестикуляцией, характерной для долго работающих в уголовно-исправительной системе. За тридцать метров слышался срывающийся на визг крик Володи: «Тихо! Съемки идут». Этот крик слышали и наши 250 больных, не выводимых в тот день не только в баню, но и на прогулку.

Наши больные, врачи и медсестры припали к зарешеченным окнам, высматривая знаменитостей. Некоторые (Лала Викинговна) не выдерживали, изобретали дела в административном корпусе, чтобы ненароком пройти мимо съемок. Она видела начальство: главбуха и зама по воспитательной работе Полкина, восторженно трепетавших поодаль фургонов с осветительной аппаратурой. Центр всего – разложенный на асфальте плаца парашют.

Мы жадно ждали вестей. Обступили вернувшуюся Лалу. Она вещала. Хотели знать больше. Лала предложила по какому-нибудь делу сходить в административный корпус мне. Я отказался.

Прошел святой день искусства, а в среду новый повод, чтобы не работать, т. е. не выводить больных в баню и на прогулку, медсестрам – не выполнять врачебные назначения: в среду грянул Покров. В Бутырку высадился десант из двадцати попов с владыкой.

Начальник сектора Неба вылез из приличненькой «вольво» представительского класса. Душевнобольные получили от епархии нательные кресты, носки. Тетрадки и авторучки с прокламациями о празднике.

Как в таких случаях водится, батюшки отпировали с начальством. Меня всегда поражает, как, прощаясь после застолья, начальники с зажженными сигаретами благодушествуют с духовенством.

Вчера на дверь тюрьмы (КПП) повесили объяву: всем сотрудникам уколоться от гриппа, в т. ч. «свиного». Во время работы обсуждали, кто хотел, кто – нет. К обеду уточнили: вакцин всего восемьдесят, поэтому колоть станут от майора и выше. Очевидное преимущество больших звезд!

Окунева и Чингиса тащат к следователю по поводу юного Мариновского. Старики прошляпили. Что же? Чтобы не ходить к следаку, не слышать неприятного, Окунева ушла в отпуск, Чингис тоже второй день не выходит. Заявил: «Я – на ВВК» (воинская врачебная комиссия). Уж не оформляет ли он на манер ненавидимого им Элтона инвалидность по приобретенному психическому заболеванию? В общем, оба «халатника» (обоим вменяется преступная халатность) от правосудия попрятались.

Терапевт Голышкина по поводу своего дня рождения пронесла наливки: отвлекла разговором охранника; тот проверял ручные сумки, бутылка была в сумке через плечо.

Пять человек: именинница, два фельдшера (Люда Людочкина и Дымов), врио главврача Гордеева и дежурная медсестра Цветикова пили и пытались захмелеть. Удалось: Гордеева быстро начала путать чай с соком (третья стадия?).

Подонок Марзоев, в понедельник призывавший посадить врачей на ножи, теперь подговорил всю 457-ю камеру к голодовке, пока не поведут на прогулку и в баню. Задержка произошла из-за недавних киносъемок, Покрова и нехватки персонала. Пришел улаживать опер Вострыкин.

Печально, но подонок Марзоев прав: без бани народ вшивеет. Но как тот же «народ» в короткий срок засрал свежо открытый после ремонта второй этаж!

Полы немытые (должны мыть больные сами), стены разрисованные, туалетные двери вырванные, заменены навешанными серыми тюремными простынями, унитазы с налипшим калом, рукомойники в зубной пасте и мыле, через камеры натянуты веревки, где сушится постиранное в тех же умывальниках жалкое белье.

Чингис снова на больничном. Гордеева звонила. «Не поверите: не схожу с унитаза!» Не поверим. На его столе наткнулся на небрежно брошенную распечатку из Интернета: родословная потомков Чингисхана, потомки XIII–XVII веков. Далее уж своей рукой проведено до нынешнего Чингиса. Паранояльное развитие психиатра налицо.

24.10.09

Страница