Тайна черной жемчужины - читать онлайн книгу. Автор: Елена Басманова cтр.№ 33

– Ну что, голубчики мои, предъявляю я вам подозреваемого в убийстве жильца вашего дома. Смотрите внимательно. Смотрите во все глаза. И помнитеот вашего слова зависит жизнь этого человека. Итак, перед вами – руководитель благотворительного фонда «Хрустальный Пегербург» господин Раймонд Шлегер.

Коммерсант, не отдавая себе отчета, встал со стула и воззрился на свидетелей: Он улыбался.

– Ну, так как? Он или не он? – требовательно возвысил голос следователь

– Похож, очень похож, – пролепетала прислуга Соня. – Не знаю.

– А вы что скажете, Фаддей Фаддеевич? – усмехнулся Вирхов.

– Действительно, что-то похожее имеется, – солидно ответил дворник. – Только вот галоши не те. И брюки были без штрипок Я всегда смотрю, что на ногах у посетителя – не наследит ли, не напачкает ли...

– Брюки и обувь можно сменить, – улыбнулся хитро Вирхов, – а что вы думаете, госпожа Карякина? Ведь это вас навещал господин Шлегер!

– Но этот был не он. Точно не он, – еле выдавила из себя пунцовая вдовушка

– У того, вашего благотворителя, не было бороды?

– Нет, была, примерно такая же.

– И глаза у него были другие? И нос? И рот?

– Не совсем, конечно, но это не он, это не господин Шлегер!

– Не господин Шлегер? Так вы утверждаете? А мы сейчас попросим его предъявить паспорт! Вы готовы, господин Шлегер?

– Я вижу этих людей первый раз. – Улыбающийся коммерсант достал из кармана жилета документ и подал следователю. Убедившись в его подлинности, Вирхов сунул паспорт каждому свидетелю под нос:

– Читать умеете? Видите? Черным по белому написано – это и есть господин Шлегер. Так-то вот. А теперь ответьте мне, мои дорогие, кого это вы впускали в свой дом, какого самозванца?

– О боже! Боже! За что мне, бедной вдове, такое испытание? – зарыдала, всплеснув пухлыми ручками, госпожа Карякина – Прекратите ваши причитания, сударыня, – закричал Вирхов, знавший, что истерику легче всего остановить грозным окриком или ударом. – Соберитесь с мыслями и подумайте еще раз: были ли у подозреваемого какие-нибудь особые приметы?

Дворник Фаддей Фаддеич и горничная Соня молчали, глядя в пол.

– Неужели я принимала в своей квартире убийцу? – рыдая, прохрипела вдова, не отводя испуганных глаз от безмятежна улыбающегося Шлегера.

Проследив ее взгляд, Вирхов попросил всех, кроме вдовы, удалиться.

– Аделаида Андреевна, последний раз спрашиваю: это он или не он? – сердито вперился он в пунцовое пухлое лицо.

И так как вдова, испуганно оглядываясь на дверь, отрицательно покачала головой, почти ласково спросил:

– Дорогая моя, если вы не хотите попасть в число сообщниц негодяя, то отвечайте: были ли у него особые приметы?

– Нет, нет, я не сообщница, я не хочу на каторгу, – плаксиво запричитала вдова. – Примета особая у него есть. Есть. Но вам она не поможет.

– Позвольте нам самим решить, что нам поможет, а что нет. Говорите живо и без утайки – что за примета?

Вдова потупила глаза и еле слышно прошептала:

– Татуировка. Кинжал, обвитый змеей.

– Татуировка? Где? – оживился следователь. – Говорите же немедленно!

Аделаида Андреевна смущенно улыбнулась, сделала шажок к Вирхову и, склонившись к его уху, едва слышно прошептала:

– Спереди, на бедре, у самого живота.

Действовать решительно в первый вечер своего заточения Брунгильде Николаевне Муромцевой не удалось. Казалось, о ней забыли.

Она сидела одна, Варвара Никитична не появлялась, из-за смежной двери комнаты, где умирал престарелый князь, не доносилось ни звука.

Она ругала себя за легкомыслие. Как она могла поверить телефонному сообщению? Почему, не сказав никому ни слова, она устремилась на встречу с неизвестными людьми? Кому и что она хотела доказать? Или туман влюбленности затмил ей рассудок? Удастся ли ей еще когда-нибудь увидеть прекрасного юношу, лишившего ее разума?..

Она жалела своих настоящих – любящих и любимых – родителей и сестру, наверняка потерявших голову от беспокойства. Зачем она, послушная и благонравная дочь, не сказала им правду о телефонном звонке? Кто догадается искать ее здесь, в Литейной части Петербурга, где они никогда не бывали? Знает ли полиция об ее исчезновении?

Какие цели преследовали таинственные похитители, заманившие ее сюда? Кто они? Хотели нанести вред профессору Муромцеву? Брунгильда Николаевна Муромцева не понимала, зачем ее держат в пустой комнате.

Она знала только одно – надо известить родных. Как – она еще не придумала, но решила, что сердить своих тюремщиков не стоит. Лучше делать вид, что верит им. Это притупит их бдительность. Она не будет рыдать, стучать кулаками в дверь, выкрикивать свои подозрения и грозить разоблачением. Тогда ее не запрут в какой-нибудь грязный глухой подвал, из которого ни стук, ни голос не доносится во внешний мир. Сейчас она находится в сносных условиях: не связана по рукам и ногам, не подвергается оскорблениям и угрозам. Может быть, ее будут держать здесь и в дальнейшем. И утром она найдет способ привлечь к себе внимание кого-либо из прохожих.

Пленница покосилась на ужин под салфеткой. Если она ничего не съест, эго вызовет подозрения у ее врагов. Она неохотно пожевала кусок буженины и запила ее несколькими глотками сельтерской...

Вероятно, в сельтерскую было подмешано снотворное. Брунгильда Николаевна догадалась об этом только тогда, когда проснулась, проспав почти сутки. В комнате было по-прежнему темно и тихо.

Дверь в спальню князя Бельского была раскрыта, и когда Брунгильда встала, она первым делом заглянула туда. Князь исчез, на смертном его одре лежало аккуратно расстеленное зеленое покрывало.

Брунгильда Николаевна обошла спальню, подергала двери, ведущие из нее в другие помещения: они оказались запертыми. Она приблизилась к окну и отодвинула плотную штору: и пред ней открылась знакомая картина – тот же зеленовато-бледный свет газовых фонарей, те же светящиеся разноцветные огни с синим шаром посередине в витрине аптеки, та же пустынная улица и темные окна зданий. Ее надежды привлечь внимание кого-либо из прохожих на сегодня не оправдались.

Брунгильда вернулась в свою темницу, замешкалась у стола – там стоял уже другой поднос с провизией.

Девушка постояла в раздумье над едой, потом тихо, на цыпочках, подкралась к двери, ведущей в коридор, и нажала на бронзовую ручку. Дверь не поддавалась.

Да что ж это такое? Она была совершенно одна, заперта в неизвестном ей доме – и сколько это будет продолжаться? Или ее враги рассчитывают, что она, поев, будет беспробудно спать целыми сутками?

А может быть, ее заперли и бросили? А что, если она будет здесь сидеть? А что, если ей даже забудут приносить пищу завтра и послезавтра? Брунгильда Николаевна дергала ручку двери все сильнее – а вдруг удастся сломать замок?