Кровная добыча - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Глебова cтр.№ 53

– Да, Катюша, это местный язык. Ему уже лет двести, наверное.

– Он трудный?

– Нет, если знаешь немецкий, совсем не трудный. Потому вся наша семья им свободно владеет, и мои сыновья Ваня и Вася болтают, как на родном.

– А русский они знают? – спросил Викентий Павлович, прищурив глаз.

– Конечно! – Сергей, казалось, удивился. – Как иначе. Мы с Лизой дома говорим только по-русски.

Оказалось, что Ермошины купили дом в городе, живут там, а молодые Лютцы – Эрих и Труди – обзавелись фермой в долине Оранжевой реки.

– Это, в общем, недалеко, – объяснил Сергей. – Лиза часто с мальчиками гостит у них и малышки Николетты. Ребята разводят коней и коров, поголовье пока небольшое. Но у них есть мечта: открыть свой заповедник, пусть и маленький. Частный заповедник, в котором больных животных будут лечить, в котором нельзя будет охотиться. Сейчас знаете сколько охотников едет в Африку? Никогда раньше такого не было!

– А ты, Сережа, чем занимаешься?

– Я, Людмила Илларионовна, как всегда – летаю. При нашем городе у меня аэродром – уже три самолета. Обучил себе смену, двух молодых летчиков, и мы развозим почту по фермам и другим городкам, людей, грузы. Ну и время от времени летаю на соревнования. Вот как этот раз в Англию.

Взрослые заговорили о беженцах, о тифе, об эвакуации. Катя увела Всеволода в сторону, села рядом с ним на кушетку.

– Ты хочешь мне что-то сказать? Или мне кажется?

Он помолчал, пристально глядя на девочку, кивнул:

– Да… Как ты смогла меня сразу узнать? Ты же была совсем маленькой.

– Ты совсем как моя мама: «Тебе было пять лет, ты не могла помнить». А я помню! Ты подарил мне цветочки.

Всеволод улыбнулся:

– Мне тоже было только семь лет, я сам бы не додумался, потому что ехал прощаться с другом. А сестра сказала: «Там будет девочка, давай соберем ей букет». Вот и собрали. Но, честно говоря, я тебя и не запомнил. А ты… запомнила?

Катя состроила забавную гримасу, заговорила наивным детским голоском:

– Я была маленькая, глупая девочка и потому считала тебя очень красивым!

Всеволод смутился, его щеки залил густой румянец. Но он не отвел взгляда от развеселившейся девочки, спросил тихо:

– А сейчас?

– Сейчас я большая и умная! – торжественно провозгласила Катя. И добавила, тоже понизив голос: – Поэтому считаю тебя очень красивым. И храбрым! Ты спас раненого друга моих братьев, ты летел на самолете, ты привез украденные драгоценности! Я так и считаю, Лодя, – закончила уже совершенно серьезно, – ты красивый и смелый.

… Сергею постелили в комнате Мити, Всеволода уложили в спальне Саши. В доме наступила тишина, Викентий Павлович и Людмила остались в гостиной одни. Людмила села на кушетку, по давней привычке положив голову на плечо мужа и поджав ноги.

– Славный мальчик вырос князь Берестов, – сказал Викентий.

– Не такой уж и мальчик, – Людмила улыбнулась. – С Кати глаз не спускает.

– Разве?

– Не хитри, Викеша, ты тоже заметил.

– Верно, верно… А Катенька такая оживленная была, вроде бы и не смотрела на него, но так красноречиво. Это что, женское кокетство?

– Викеша, – Людмила отстранилась, заглянула ему в глаза. – Мы все время говорим не о том, о чем думаем! Когда Сергей и Лодя улетали из Новороссийска, они не знали, что сталось с Уржумовым? Что он предпримет? Чует мое сердце, он так ребят наших не оставит!

– Они взрослые, Люсенька, и не беспомощные. Они уже с ним справились, если придется – справятся снова.

Посмотрел в тревожные глаза жены, засмеялся:

– Представляешь, собрались возвращаться вместе с артистами Виктора Васильевича Жаткина! В походном театральном балагане, чем не приключение?

– Да, Сашенька у нас артист. – Она тоже улыбнулась ему. – Он может даже по пути и сыграть в каком-нибудь спектакле, есть у него к этому талант…

Викентий прижал жену сильнее к себе, коснулся губами ее волос… Он, так же, как и она, за этим легким диалогом изо всех сил пытался скрыть свою тревогу.

Две крытые брезентом повозки – кочующий театр-варьете «Сад Тиволи» – ехали в сторону станицы Крымской. Места были пустынные – белая армия отсюда ушла, но и части Красной армии тоже не встречались. Может, прошли к Новороссийску стороной? Повсюду остались приметы поспешного отступления, но здесь их было уже значительно меньше, все не так удручало. Когда Дмитрий и Елена вместе с артистами покидали Новороссийск, на много километров от вокзала дорога была забита брошенными обозами, артиллерией, бесчисленными телегами, на железнодорожных путях стояли оставленные целые составы с грузами…

Жаткин, обозревая все это, изрек:

– Шекспировская трагедия. Грандиозно… Нет, даже посильнее будет. А вот лошадок мы хороших взяли.

В городе осталось множество кавалерийских коней, вот Жаткин и выбрал по паре на каждую свою повозку.

Предполагали в станице Нижнебаканской пересесть на поезд – там была железнодорожная станция. Но, оказалось, поезда туда уже давно не доходят. Было решено добираться до станицы Крымской, возможно, оттуда получится уехать.

– Ничего, – констатировал с неизменным оптимизмом Виктор Васильевич. – Не будет и там поездов, отправимся дальше. Уж в Батайске железнодорожное сообщение наверняка есть, не сомневаюсь.

Жаткин время от времени переходил из первой повозки, где ехал с основной труппой, во вторую – здесь он устроил Дмитрия и Елену. Рассказывал им обстановку, старался подбодрить. Потом, вздыхая, возвращался к себе. Он сам и еще два артиста помогали похоронить Сашу. На Новороссийском кладбище никто даже спрашивать не стал, что за покойник, откуда, отчего умер. Каждый день там хоронили десятки людей, умерших в госпиталях от ран, в больницах или даже просто на улицах от сыпняка. Многие могилы были безымянными, на них ставили таблички с номерами. Усталый, в пыльной рясе священник из прикладбищенской церкви отпел Сашу прямо у вырытой могилы, артисты принесли крест, на котором краской из реквизита написали фамилию, имя, годы жизни…

Это было всего лишь вчера вечером, а казалось, пролетела вечность. Выехали из Новороссийска так рано, что еще и не светало, а теперь уже вновь вечер. Дорога оказалась пустынной – ни белых, ни красных. Только один раз им путь перегородили пятеро вооруженных мужчин, одетых кто во что.

– Это зеленые, – предупредил Дмитрий.

На что Жаткин воскликнул:

– Ну просто все цвета радуги!

О зеленых тут все знали. Кто называл их партизанами, кто – дезертирами, кто – бандитами. Их отряды спускались с гор, нападая и на красных, и на белых, а больше всего – на беженцев. Себя называли борцами за свободу. Какую? А просто за свободу! Узнав, что перед ними артисты, зеленые повеселели, попросили сыграть чего-нибудь. Один, правда, заглянул во вторую повозку, спросил: