Фатерланд - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Харрис cтр.№ 45

Когда подошла очередь Марша, он заметил, что его паспорт сбил таможенника с толку. Штурмбаннфюрер СС, а виза всего на двадцать четыре часа. Обычно понятные сочетания званий и привилегий на сей раз были слишком запутаны, чтобы в них разобраться. На лице чиновника отражалась борьба между недоверием и раболепием. Как обычно, раболепие взяло верх.

– Счастливого пути, герр штурмбаннфюрер.

Пройдя за барьер, Марш продолжил изучение системы безопасности. Весь багаж просвечивался рентгеновскими лучами. Его обыскали, потом попросили открыть чемодан. Тщательно осмотрели каждый предмет – расстегнули несессер с туалетными принадлежностями, открыли тюбик с кремом для бритья и понюхали. Охранники работали с тщательностью людей, знавших, что если за время их дежурства самолет захватят или взорвут террористы, то следующие пять лет они проведут в концлагере.

Наконец он прошел все проверки. Похлопал по карману, дабы удостовериться, что письмо Штукарта все ещё там, повертел в другой руке медный ключик. Потом подошел к стойке бара, заказал большую порцию виски и закурил.

Он вошел в «юнкерс» за десять минут до отлета.

Это был последний рейс из Берлина в Цюрих, и в салоне было полно деловых людей в темных костюмах-тройках, занятых чтением розовых финансовых газет. У Марша было место у окна. Соседнее кресло пустовало. Он поставил чемодан на полку у себя над головой, устроился поудобнее и закрыл глаза. Внутри самолета раздавались звуки кантаты Баха. Снаружи, начиная глухим рокотом и поднимаясь до завывания на высоких нотах, в хор вступали запускаемые один за другим моторы. Самолет, слегка подпрыгнув, покатился по полосе.

Из последних тридцати шести часов Марш спал всего три. Теперь его обволакивала музыка. Вибрация убаюкивала. Он уснул.

Он не видел демонстрацию спасательных средств на случай аварии. Почти не почувствовал взлета. И не видел, как в соседнем кресле оказался пассажир.

Марш открыл глаза, когда «юнкерс» был уже на высоте десять тысяч метров и пилот объявил, что они пролетают над Лейпцигом. Наклонившаяся к нему стюардесса спрашивала, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Он открыл рот, чтобы спросить виски, и тут же поперхнулся. Рядом с ним, делая вид, что читает журнал, сидела Шарлет Мэгуайр.

Под ними медленно проплывал Рейн – широкая дуга расплавленного металла в свете умирающего солнца. Марш никогда не видел его с высоты. «Родному Отечеству ничего не грозит: Рейн на страже твердо стоит». Запомнившиеся с детства строчки, распевавшиеся под расстроенное пианино в продуваемом насквозь гимнастическом зале. Кто их сочинил? Он не помнил.

Перелет через Рейн означал, что они покинули рейх и находились над Швейцарией. Вдали в туманной дымке виднелись серо-голубые горы, внизу – аккуратные прямоугольники полей и темные пятна сосновых лесов, крутые красные крыши домов и белые церквушки.

Шарлет рассмеялась, увидев удивление, написанное на его лице. «Вы, – сказала она, – может быть, и привыкли иметь дело с закоренелыми преступниками, гестаповцами и эсэсовцами. Но вам ещё не приходилось сталкиваться со старой доброй американской прессой».

Ксавьер выругался. Американка в ответ взглянула на него широко открытыми наивными глазами, точь-в-точь как одна из дочек Макса Йегера. Она нарочно переигрывала, отчего получалось ещё забавнее, его гнев оборачивался против него, и он сам невольно включался в игру.

Потом Шарли, размахивая пластмассовым стаканчиком с виски, настояла, на том, чтобы, хочет Марш того или нет, рассказать все как было. Ей-не составило никаких трудов оказаться здесь, объяснила она. Он же говорил ей, что вечером летит в Цюрих. Выяснилось, что в конце дня всего один рейс. В аэропорту в кассе «Люфтганзы» она заявила, что должна лететь с штурмбаннфюрером Маршем. Нельзя ли получить место рядом с ним? Услышав утвердительный ответ, она таким образом узнала, что он должен быть в самолете.

– И действительно вы оказались там, – заключила она, – спали как младенец.

– А если бы вам сказали, что на борту нет пассажира по фамилии Марш?

– Все равно бы полетела. – Ей надоело, что он сердится. – Послушайте, я уже собрала почти весь материал. Махинации с произведениями искусства. Гибель двух высокопоставленных чиновников. Третий скрывается. Попытка бежать за границу. Тайный вклад в швейцарском банке. В худшем случае, если бы полетела одна, почувствовала бы ни с чем не сравнимый колорит Цюриха. А в лучшем, может быть, соблазнила господина Цаугга на интервью.

– Ни капли не сомневаюсь.

– Не волнуйтесь так, штурмбаннфюрер, – вашего имени там не было бы.

Цюрих расположен всего в двадцати километрах от Рейна, Они быстро снижались. Марш допил виски и поставил стаканчик на протянутый стюардессой поднос.

Шарлет Мэгуайр одним глотком осушила свой стакан и поставила его рядом.

– Герр Марш, по крайней мере, у нас есть нечто общее – виски, – заметила она, улыбнувшись.

Он обиженно отвернулся к окну, подумав, как часто ей удается выставить его в глупом виде, представить этаким неотесанным тевтоном. Сперва журналистка утаила от него правду о звонке Штукарта. Потом обвела вокруг пальца, устроив так, что он взял её с собой обыскивать квартиру убитого. Сегодня утром она беседовала о швейцарских банках с американским дипломатом Найтингейлом. Теперь это. Словно ребенок, неотступно следующий за ним по пятам, – упрямый, смышленый, путающийся под ногами, неискренний, опасный ребенок. Марш украдкой ощупал карманы, чтобы удостовериться, на месте ли письмо и ключ. С неё сталось бы стащить их, пока он спал!

«Юнкерс» заходил на посадку. Как в фильме, с нарастающей быстротой мимо мелькали работающий в поле трактор, огни автомобильных фар в туманных сумерках, потом самолет подпрыгнул раз, другой – они приземлились.

Цюрихский аэропорт оказался не таким, как представлял Марш. За рядами самолетов и ангаров сразу начинались лесистые склоны гор, никаких следов города. На мгновение ему подумалось, уж не узнал ли Глобус о его миссии и не изменил ли курс самолета. Может быть, их посадили где-нибудь на отдаленной авиабазе в южной Германии? Но затем увидел слово «ЦЮРИХ» на здании аэровокзала.

Не успел самолет остановиться, как пассажиры, для большинства из которых, видимо, эти рейсы были привычными, как один поднялись со своих мест. Шарли тоже встала на ноги, доставая с полки чемодан и свой нелепый голубой плащ. Марш последовал за ней.

– Извините.

Она набросила плащ на плечи.

– Куда теперь?

– Я еду в свою гостиницу, фрейлейн. Что касается вас, это ваше дело.

Ему удалось протиснуться вперед мимо толстого швейцарца, совавшего бумаги в свой кожаный дипломат. Благодаря этому маневру Шарлет оказалась отрезанной от него. Двигаясь по проходу и спускаясь по трапу, следователь ни разу не оглянулся.

Он быстро прошел через зал для прибывающих к стойке паспортного контроля, обогнав большинство пассажиров, и оказался в голове очереди. Позади слышалось какое-то движение – его соседка пыталась протолкаться поближе к нему.