Жизнь Кости Жмуркина, или Гений злонравной любви - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Брайдер, Николай Чадович cтр.№ 29

Беда была еще в том, что, по меткому замечанию одного ветерана, милиционер из Кости получился «как из дерьма пуля». Для этой деятельности он не подходил ни характером, ни складом ума. Кое-как научившись орать на людей и даже бить их, он всякий раз после этого долго изводил себя муками совести. На работу он шел, как на Голгофу, а каждого понедельника дожидался с содроганием. Иногда Костя даже жалел о том, что предпочел службу заключению. Отбыв срок, он давно бы уже вышел на волю.

Зато органы процветали, как никогда раньше. И зарплату подняли, и штаты дополнительные ввели, а к Олимпиаде и чрезвычайные права подоспели. Лучшие артисты страны пели, плясали и придуривались на их профессиональных праздниках. Даже другая всесильная контора, призванная денно и нощно блюсти государственное спокойствие, ничего не могла поделать с бравой милицией.

Не находил Костя успокоения и в семейной жизни. Килька, манкируя все иные супружеские обязанности, тем не менее регулярно экспроприировала мужнину зарплату и не менее регулярно (то есть еженощно) принуждала его ассистировать в своих нимфоманских забавах. Днем она изменяла ему с Быкодеровым и со всеми другими мужчинами, на это согласными.

Ребенка Килька родила спустя всего шесть месяцев после свадьбы. Недоносок, как ни странно, весил почти четыре килограмма и оказался черноглазым жизнерадостным бутузом, ничем не похожим ни на мать, ни тем более на официального папеньку. Жмуркин, впрочем, ожидал и худшего – негритенка или монголоида. Управление потешалось целую неделю. Один капитан вроде бы даже с завистью сказал Косте:

– А твой-то пацан, наверное, в школу с четырех лет пойдет.

– Почему? – не понял Жмуркин.

– Но раз через шесть месяцев родился, значит, и впоследствии должен ускоренно развиваться.

С горя Костя запил и угодил на гауптвахту. Его бы даже разжаловали, да не было куда. Последнюю звездочку даже в милиции не снимают. Вернувшись домой на сутки раньше и застав в своей постели совсем сопливого юнца, Костя наконец не выдержал и отколотил Кильку как сидорову козу. Жаловаться в официальные инстанции она не стала, но отмщение не заставило себя долго ждать. Трое громил подкараулили Жмуркина в подъезде и отделали по высшему разряду. Сноровка, с которой эта парочка наносила удары (не только руками, но и ногами), наводила на мысль, что драться они насобачились не на улице, а в каком-то закрытом спецучилище.

Повеситься Косте не позволила Килька. У нее в тот вечер были на него совсем другие планы.

Время от времени всесильный Быкодеров вносил в свои иезуитские эксперименты что-то новенькое, справедливо полагая, что человек может привыкнуть к однообразным унижениям точно так же, как тягловая скотина привыкает к ярму.

Надо заметить, что возможности в этом плане у него имелись самые широкие. Местные власти давно привыкли затыкать милицией любые дырки, начиная от антирелигиозной пропаганды, проводимой перед престольными праздниками, и кончая обеспечением зимующей скотины кормами.

Жмуркин от подобных мероприятий никогда в стороне не оставался, причем посылали его всегда в наиболее глухие места, а задания поручали самые невыполнимые. Служебный транспорт такой шишке, как он, естественно, не полагался. До места назначения приходилось добираться и попутным автотранспортом, и на телегах, и на лодках, а иногда даже пешком.

Самые большие хлопоты сваливались на милицию во время проведения каких-либо очередных выборов – хоть в Верховный Совет, хоть в народные судьи. Тут уж в кабинетах оставались только генералы да полковники, а всякая более мелкая сошка распихивалась по избирательным участкам, на которые точили клыки не только внешние и внутренние враги, но и слепые силы природы.

Именно благодаря выборам Жмуркин вскоре подробно изучил географию своей области. Особенно ему запомнился первый такой выезд.

В тот раз ему достались сразу два сельсовета, расположенных в дебрях девственной Волотовской пущи. В свои времена в те края даже немецкие зондеркоманды не добрались. Да и колхозов там никогда не было в связи с отсутствием пахотной земли. Местные жители кормились лесозаготовками, смолокурением, браконьерством, но главным образом – самогоноварением. Такого качественного и крепкого бимбера нельзя было отведать ни в одном другом месте. Его в огромных количествах заказывали на свадьбы, поминки, крестины, новоселья и даже на юбилеи госучреждений.

Борьба с самогоноварением коснулась, конечно, и этой глухомани, но многочисленные винокуренные заводики, действуя на манер ракетных установок стратегического назначения, постоянно меняли места своей дислокации и поэтому были практически неуязвимы.

Местные участковые, без сомнения, знали обо всех деталях этого незаконного, но доходного промысла, однако тайна сия, словно сицилийский закон «омерта», была выше служебного долга и партийной совести.

Первый избирательный участок располагался в деревне Хорьки, а другой – в деревне Петуховщина. Хотя эти населенные пункты отстояли друг от друга почти на два десятка верст, какая-то тайная связь между ними была, пусть даже семантическая.

Жмуркина заранее предупредили, что в Петуховщине нет ни телефонной связи, ни электрического света (хотя на время выборов и предполагалось доставить туда дизель-генератор), зато избирательную комиссию возглавляет человек с доброй душой и легким характером – районный главврач по фамилии Недорека. В Хорьках, наоборот, эти блага цивилизации присутствуют, но бал там правит прокурор – мрачный субъект, глубоко презирающий нашу славную милицию.

Выдавая Косте табельное оружие, дежурный по управлению предупредил его:

– В лепешку разбейся, но чтобы ни один избирательный бюллетень не пропал. Сдашь их в районную комиссию, тогда делай что хочешь. Хоть умирай, хоть горькую пей, хоть сутки подряд отсыпайся. Но до этого – ни-ни! Глаз не смыкать, водку не лакать, на провокации не поддаваться! Такая нынче установка.

– А какие могут быть провокации? – наивно поинтересовался Костя.

– Как будто бы ты сам не знаешь! – ухмыльнулся бывалый дежурный. – Поманит тебя какая-нибудь аферистка своей лохматкой, ты и растаешь. А ее подручные тем временем похитят избирательную урну.

– Зачем она им?

– Ради международного скандала. Мол, если урну прозевали, то и родину не отстоим… Ладно, иди. Чтоб в понедельник к рассвету явился.

Напуганный слухами о крутом прокурорском характере, Костя решил сделать круг и сначала заехать в Петуховщину, а уж потом действовать по обстоятельствам.

По пути он несколько раз менял легковые автомобили, в багажниках которых позвякивали пустые сорокалитровые фляги. Водители при виде милиционера сначала терялись, но, рассмотрев Костю поближе, вновь обретали душевный покой.

Асфальт кончился еще на дальних подступах к пуще, уступив место сначала булыжному тракту, построенному еще холопами князя Радзивилла, а потом и песчаному проселку, к самой обочине которого подступали вековые ели.