Морской узел - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 78

– Эй, приятель! – позвал меня Пацан. – Ты там уснул?

– Нет, бодрствую, – ответил я.

Завизжали в бешеной пляске пули, расплющиваясь, изгибаясь, кувыркаясь между камнями.

– Нехорошо, коллеги! – с укором закричал Пацан. – Мы же с вами одно дело делаем, одной родине служим!

– А ты сперва свою харю покажи! – предложили милиционеры.

– Во-первых, не харю, а лицо…

Трррррах! Эхо длинной очереди отозвалось со склона. Я вскочил, прыгнул вперед. Автоматные стволы, как змеи, обратили на меня внимание, повернули свои ядовитые головки, плюнули огнем. Я упал, куда пришлось, острый камень впился мне под ребро, грубо отточенный, как топор неандертальца, булыжник рассек кожу на лбу, и закапал на серую стену Эвереста кровавый дождь.

Пацан дважды выстрелил из пистолета. Он пытался прикрыть мое продвижение к нему, но едва я шевельнул рукой, как вокруг снова заметались пули и начали крошиться камни.

– Вацура! – негромко позвал он. Кажется, до него было шагов пять.

– Ну? – ответил я, размазывая по лбу кровь. Боли я не чувствовал, но было щекотно от резвой струйки, и казалось, что по лбу сверху вниз сбегает беспрерывная вереница муравьев.

– Поляков где?

Я не знал, как сказать правду. Помолчал и ответил:

– Сейчас подойдет.

– Девчонку твою вытащили?

– Вытащили.

– Вот и ладушки. Я сейчас начну пугать их своей пукалкой, а ты приподнимайся и – рачком к берегу. Надо к яхте подбираться. Трудно, но надо. Усек, мой остроглазый Ямакаси?

– Усек.

– Тогда начинаю отсчет: айн, цвай, драй…

Жалобно и одиноко прозвучали пистолетные выстрелы, словно Пацан высекал искры, ударяя один камешек о другой. Я поднялся на ноги и, низко пригибая голову, кинулся к воде. Пистолетные щелчки тотчас заглушил тяжелый стук автоматов. Огромный валун, за которым я хотел укрыться, ощетинился огненными брызгами. Мелкие, как панировочные сухари, каменные крошки хлестнули меня по лицу, и я даже почувствовал во рту их меловой вкус. Пули роились вокруг меня, жадно впиваясь в мои следы на мокрой гальке. Я заскочил за спасительный валун, давясь белой пылью.

– Порядок! – крикнул я Пацану, дрожа от восторга и не веря в такое чудесное везение.

Испуганные стрельбой чайки громко кричали, пикировали на камни и взмывали вверх. Море шумело, чавкало, словно поддакивало чайкам, высказывая свое возмущение возмутителям спокойствия. Я снова позвал Пацана, потом осторожно выглянул. Один из милиционеров неподвижно лежал на камне ничком, словно на седле коня, свесив вниз голову и руки. Пацана я не видел. Я вполголоса чертыхнулся, стащил с себя пиджак и подкинул его вверх. Автоматная очередь, прилетевшая со стороны сосен, пробила его насквозь, излохматила, вдребезги разбила одну пуговицу и откинула к самой воде.

Я прыгнул в ту сторону, где затаился Пацан, зажмурился и стиснул зубы, когда снова загрохотал автомат и песок вокруг меня взметнулся фонтаном. Потом пополз, елозя щекой по наждачной поверхности камней.

– Эй, Пацан! Отзываться надо…

Я увидел прямо перед собой его ногу в грязной кроссовке. Схватил ее, нога вяло дернулась. Развалив стенку из камней, я подобрался к Пацану, отдышался, толкнул его в плечо. Он лежал на боку спиной ко мне, поджав к животу ноги.

– Я сейчас толкну кого-то… – пробормотал он тихо.

Ошалевая от гадкого предчувствия, я перелез через него, схватил побелевшее лицо в ладони.

– Ты что, Пацанчик? – зашептал я. – Они тебя зацепили?

Он кусал синие губы, морщился и тихо кряхтел от боли. Я не без усилия оторвал его руки, сжимающие пистолет, от груди. На черной водолазке кровь не была заметна, она лишь лоснилась от жирного пятна, словно Пацан вылил на себя тарелку харчо. Но вот лацканы светлого пиджака были сильно выпачканы. Я задрал край водолазки, оголяя Пацану грудь, и ужаснулся.

– Спокойно, Пацанчик, – прошептал я, изо всех сил стараясь не выказать лицом своего отчаянья. – Сейчас мы спрячемся за той скалой, и я тебя перевяжу… Ранка-то пустяковая…

Пацан наблюдал за мной со сдержанным спокойствием. Я вынул из его липкой от крови ладони «макаров».

– Там один патрон… – прошептал он.

Я чуть приподнялся, чтобы было удобнее схватить Пацана под мышки, но сразу же затарахтел автомат, и осколком мне обожгло щеку. Милиционер взбегал на склон, чтобы оттуда выстрелить по нас уже наверняка. Пацан дышал тяжело и хрипло, его взгляд затуманивался. Я стиснул зубы, чтобы не заорать, распластался по гальке и стал разгребать камни, проделывая путь к скале. Потом схватил его ноги и протащил чуть-чуть.

– Неохота помирать… – едва слышно прошептал Пацан.

Я обернулся, посмотрел на него, но мой взгляд прилип к большому кровяному пятну на гальке. Казалось, что художник раскрасил камешки и разложил их на берегу для просушки.

«Ах-ах-ах…» – заметалось по бухте эхо выстрелов. Я едва успел накрыть голову Пацана рукой да впечатать свое лицо в гальку.

– Дерьмо! – крикнул я.

Милиционер не отзывался. Он не собирался вступать с нами переговоры, предлагать нам сдаться. Он спокойно и целенаправленно нас убивал. Я опустил руку, в которой сжимал рукоять пистолета, на камень, посмотрел на темный склон сквозь прорезь в прицельной планке. Слишком темно. И рука дрожит… Но где же он? Ага, вижу. Уже высоко. Теперь ему осталось пробежать пару десятков метров, и он окажется как раз над нами. Оттуда стрелять – одно удовольствие… Опять очередь! Но милиционер выстрелил для острастки, не целясь, чтобы спокойно перебежать через водосток, и я не стал ломать с таким трудом выстроенную позу для стрельбы, прятать голову за камнем, зажмуривать глаза. Я даже не шелохнулся. Прищурил левый глаз, затаил дыхание. Вот он отделился от сосны и побежал по водостоку. Шаги широкие, сильные, чах-чах-чах! Камни катятся вниз. Я мягко надавил на спусковой крючок, а мушку подвел как раз к середине бритой головы. И еще немного упреждения… Милиционер сделал последний шаг, выбрался из водостока, и в это мгновение я притопил спусковой крючок до упора. Щелкнул выстрел. Милиционер словно ударился головой о невидимый столб, упал на бок и сразу же кубарем покатился вниз, и руки его крутились мельницей, словно лопатки у комбайна…

Я на четвереньках добрался до своего пиджака, скомкал его и сунул Пацану под голову. Он прикрыл веки. Я едва слышал его дыхание. В моих глазах, заполненных слезами, все двоилось, ломалось, дробилось, как в комнате кривых зеркал.

– Пацан… – едва выдавил я из себя. – Совести у тебя нет… Я даже не знаю, как тебя зовут…

Он с усилием приоткрыл глаза. Зрачки закатывались. Пальцы судорожно сгребали гальку. Потом он всхлипнул и одними губами прошептал:

– На яхту… проваливай…

Я взял его влажную ладонь, сжал ее.