Укротитель кроликов - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Шелестов cтр.№ 21

— Он и есть колхозник, — опять внес свою лепту в беседу отзывчивый Храповицкий.

Я подумал, что еще час столь непринужденного общения, и Храповицкий перейдет на военное «так точно!».

— И ничего не понимает в экономике, — добавил губернатор. — И ведь лезет со своим свиным рылом в калашный ряд.

— Ничего. После победы Черносбруева у Кулакова будет много свободного времени, — зловеще улыбнулся Храповицкий. — Сможет учиться хорошим манерам. Включая бальные танцы.

Губернатор развеселился.

— Решетов, а ведь тебе нравится Кулаков, правда? — вдруг спросил он, остро посмотрев на меня своими синими глазами.

Он был отнюдь не лишен проницательности. Я насторожился.

— Он не вызывает у меня ненависти, — ответил я дипломатично.

В лице Храповицкого мелькнуло раздражение. Что было замечено губернатором.

— Да, — протянул он, подогревая Храповицкого. — Разбаловал ты подчиненных. Конечно, демократия подразумевает наличие у них своего мнения. Но только не в такое время, как сейчас. Кулаков объявил нам войну. Решетов, как ты этого не понимаешь? И мы должны быть беспощадными. Ты умеешь быть беспощадным, Решетов?

Меня всегда бесила эта комсомольская привычка обращаться к людям по фамилии. Но я понимал, что он меня дразнит, и не собирался доставлять ему удовольствие.

— Моя кротость давно вошла в поговорку у моих друзей, — ответил я.

— Ты на охоте бывал? — не отставал он. — Володя, ты возил его с собой на охоту?

— Возил, — ответил Храповицкий. — Но его еще учить надо. Нет в нем настоящего азарта.

— Без азарта в политике нечего делать, — поучительно заметил губернатор. — Да и в бизнесе тоже. Нужно уметь проявлять жесткость. Ты убивал кого-нибудь на охоте?

Я отметил, что он нарочно употребил слово «убивал», редко произносимое охотниками. Обычно они предпочитают говорить «брал» или «взял».

— Случалось, — ответил я. — Так, мелочь всякую.

— Уток, что ли? — снисходительно усмехнулся губернатор.

— Да нет, он и оленей убивал, и косуль, — заступился за меня Храповицкий.

— А горло подранку перерезал? Ножом, как положено?

Чувствовалось, ему нравится обсуждать все эти подробности при девочках, которые слушали наш разговор завороженно и немного испуганно. Если бы рядом не было Храповицкого, я бы, конечно, сказал ему, что охочусь в основном на аквариумных рыбок. Но голова у меня все-таки была одна, и порой она мне пригождалась.

— Перерезал, — ответил я. — И свежевал.

— Раз перерезал, значит, ты не пропащий человек, — похлопал меня по плечу губернатор. — Да ты не обижайся. Я вообще-то очень уважаю твой талант. Считаю, что Володе с тобой повезло. Надеюсь, он это понимает.

Стравливать людей было для него как дышать. Наверное, порой он делал это механически, без определенной цели. Так, на всякий случай.

5

Ресторан располагался в центре Москвы, в двухэтажном здании. Одну половину занимал собственно ресторан, а в другой был ночной клуб со стриптизом, куда мы обычно перебирались ближе к двенадцати. В клуб нужно было идти по длинной галерее, в середине которой размещалась огромная застекленная витрина. В ней висели различные предметы гардероба, принадлежавшие, как явствовало из надписей, знаменитостям. Тут была и рубашка Шварценеггера, и шейный платок Майкла Джексона, и фрак, в котором Аль-Пачино будто бы играл роль крестного отца.

Почему-то именно эта витрина и кормление змей мышами производили наибольшее впечатление на девушек, которых мы привозили. Этот раз не был исключением. Наши дамы несколько минут стояли у витрины, восторженно ахая.

В ночном клубе стараниями администратора для нас уже была зарезервирована пара удобных столиков. Перед отъездом я нарочно разменял тысячи полторы долларов пятерками и десятками, чтобы раздавать стриптизершам.

Обычно, после того, как несколько первых танцовщиц возвращались от нашего столика с купюрами в белье, народная тропа к нам не зарастала. Храповицкий считал это важной частью соблазнения наших спутниц. По его мнению, постоянная близость полуголых раскрашенных профессионалок пробуждала в наших девушках дух соперничества.

Я полагал, что можно было с тем же успехом раздать деньги нашим спутницам. Без всяких затей. А если сделать это дома, не выезжая в Москву, то можно было еще и сэкономить. Соблазнять же их, по моему убеждению, было и вовсе не обязательно.

В полумраке, под канонаду зажигательных ритмов, мы расселись.

— Тебе нравится здесь? — спросил губернатор, наклоняясь к Свете.

— Конечно, — ответила она искренне, глядя ему в глаза. — Я никогда в таких местах не бывала.

Видя, что процесс развивается в нужном направлении, губернатор размяк. Теперь он все больше жеманничал и говорил нараспев. Он развалился на диване, снял пиджак и совсем ослабил узел галстука.

Лена ни на шаг не отходила от Храповицкого. Сейчас она безмятежно сидела рядом с ним и чувствовала себя в полной безопасности, держа его за руку, как маленькие дети сжимают на улице руку родителей. Храповицкий время от времени гордо подмигивал мне.

Юля и Жанна, похоже, смирились с тем, что им придется довольствоваться самым бесперспективным членом компании. В ресторане они порой бросали на меня тревожные взгляды, вероятно, беспокоясь, хватит ли моего благополучия на удовлетворение их финансовых запросов. Но, увидев пачку мелких купюр, которую я выложил на стол, вздохнули с облегчением. В их глазах я все-таки состоялся.

Минут сорок все шло довольно мирно, и я уже начинал неприметно зевать. Но тут дебелая светловолосая стриптизерша, соскользнув с шеста, на котором она лихо исполняла акробатические этюды, направилась к нам.

Безошибочным чутьем определив, кто именно является главным в нашей компании, она приблизилась к губернатору и уселась к нему на колени, лицом к лицу. Потом принялась совершать волнообразные движения, задевая его грудью. Он поморщился и отстранился.

Видя его реакцию, я поспешно засунул ей десятку в белье.

— Пойдем ко мне, любимая, — позвал я. — Я тут один холостой.

Она благодарно провела рукой по моим волосам, но от губернатора не отстала. Продолжая извиваться, она развязала ему галстук, вытащила его из-под воротника губернаторской рубашки и накинула на себя, как ленту.

— Отдай галстук! — сердито крикнул Лисецкий, но в грохоте музыки она не расслышала и, повернувшись, проследовала на сцену.

— Тварь! — вскипел губернатор. — Утащила мой галстук! Воровка!

Его красивое лицо исказилось. Глаза сделались злыми.

— Вы не волнуйтесь, она обязательно вернет, — принялся уговаривать я. — Дура. Что с нее взять. Хотела пошутить. Стоит ли так волноваться из-за подобной ерунды. Она вернет, вот увидите.