Пасьянс на красной масти - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Шелестов cтр.№ 77

— Чем же мы, по-твоему, от него отличаемся? — уперся я.

— Тем, что у нас больше бабок! — встрял Плохиш.

— Дело тут не только в деньгах, — наставительно возразил Храповицкий. — А в том, как мы их заработали. Мы достигли всего умом, талантом, напором. Теми качествами, которых у других нет! Значит, им нечего на нас равняться. Допустим, ты слабый человек. В этом нет ничего плохого. Только веди себя соответственно. Избегай опасных ситуаций. Но ведь ты захотел отнять что-то у сильного. Женщину, машину, бизнес, не важно. Ты хорошо подумал? Тогда — пожалуйста! Рискуй на здоровье. Но помни, что, в отличие от тебя, сильный просто так ничего не отдаст. Нарушил закон — неси наказание. Это дважды два. Вот адрес. — Он достал из кармана бумажку и протянул Плохишу. — Только перепиши своим почерком, при мне. Не люблю следов оставлять.

Плохиш тщательно переписал адрес печатными буквами.

— За пару недель управишься? — спросил его Храповицкий, разрывая бумажку и сжигая в пепельнице. — Пусть для начала попадет в больницу. Заодно увижу Маринкину реакцию. Интересно же!

— Вопросов нет, — ответил Плохиш твердо. Спорить с ними дальше не имело смысла. Мы вернулись к народу.

Через час, когда бутылки на столе сменились новыми, праздник начал входить в свою главную фазу. Храповицкий, посадив с двух сторон от себя миловидных худосочных блондинок, забавляясь, плел им небылицы.

— Девчонки, вам замазка не нужна? — приставал он. — Хорошая, между прочим, замазка! Нигде такой не найдете. И недорого.

— Какая замазка? — хихикая, спрашивали девушки.

— А вот полы шпатлевать! — объяснял Храповицкий, разводя руками. — Вы чем, к примеру, полы замазываете, перед тем как красить?

— Не знаем! — ответили они хором.

— Вот видите! — внушительно продолжал Храповицкий. — А вещь первой необходимости. Мы с Андрюхой с работы три ведра сперли. Мы ж с ним на стройке работаем. Малярами-штукатурами. Раньше-то мы на макаронной фабрике вкалывали. Сверлильщиками. В макаронах дырки сверлили. Электродрелью. Ювелирная, кстати, работа. Эх, вот были дни! Макароны воровали мешками! И сами, бывало, наедимся, и соседям продадим. А после Андрюху выгнали за пьянство, он в этом деле меры не знает. По нему видать. А я из солидарности ушел. Теперь вот на стройку устроились. Кирпич тащим, замазку. Гвозди попадаются. Но мало. Бетон тоже можем. А может, вам бетону надо?

— Нам лучше деньгами! — отвечали девушки.

Отлично зная, кем на самом деле работает Храповицкий, они вели себя подобострастно и по мере сил старались поддерживать разговор.

Плохиш тем временем занялся смотринами привезенных дам. Он, не спеша, вальяжно прохаживался вдоль стола, останавливаясь то возле одной, то рядом с другой, и задавал какие-нибудь скабрезные вопросы.

— Грудь своя или силикон? — подозрительно осведомлялся он. — Дай потрогать! А татуировки на заду есть? Как нет? Я страх татуировки люблю! Ну-ка, покажь!

Девушки повизгивали и отнекивались.

Вдруг он резко повернулся к одной из девиц, состроил страшную гримасу и протянул к ней руки, словно собираясь придушить.

Не очень испугавшись, та, на всякий случай, ойкнула. Плохиш быстро сунул ей палец в рот. Девушка онемела от неожиданности, но Плохиша, тем не менее, не укусила. Плохиш еще некоторое время подержал свой палец, потом вынул и аккуратно вытер о свою майку.

— Человек! — одобрительно заметил он о девушке. — Сосет правильно.

Пахом Пахомыч между тем хвастался перед Николашей недавно приобретенными часами.

— Красивая штука, — соглашался подвыпивший Николаша, крутя в руках часы. — Сколько ты, говоришь, за них отдал?

— Три тысячи баксов, — важно отвечал Пахом Пахомыч. — Считай, даром. Ребята из Польши привезли. Вообще-то они тридцать стоят. Или даже больше. Это же «Роллекс». Золотые с бриллиантами.

— Ворованные? — откликнулся Плохиш, прислушивавшийся к разговору. — Со жмура сняли?

— Зачем ворованные! — обиделся Пахом Пахомыч, топорща усы. — Кому-то деньги были нужны, он и продал.

— Володь, — крикнул через стол Плохиш Храповицкому. — Ты где такого тугого коммерсанта откопал? Че плетет, сам не знает! Кто же будет продавать настоящий «Роллекс» за трешку? Ты вот, Пахом Пахомыч, отдашь их за трешку? А уж тупее тебя не бывает! Нет! Либо ворованные, либо поддельные.

— Они не поддельные! — еще больше обиделся Пахом Пахомыч.

— А вот мы сейчас и проверим! — подхватил Плохиш. Все затихли, в ожидании нового розыгрыша.

— Дай-ка сюда! — потребовал Плохиш.

— А ты их не повредишь? — опасливо спросил Пахом Пахомыч, забирая часы у Николаши.

— Настоящему «Роллексу», Пахом Пахомыч, никогда ничего не сделается! — внушительно заметил Храповицкий, косвенно тем самым давая разрешение на очередное издевательство. Плохиш схватывал с полуслова. Он почти силой вырвал часы из рук Пахом Пахомыча.

— Так, — начал он, внимательно их рассматривая. — Золотые, говоришь? Что-то мне не верится! Да и пробы на них нет!

Схватив со стола нож для мяса, он принялся пилить золотой браслет.

— Ты что делаешь?! — в ужасе кинулся к нему Пахом Пахомыч.

Плохиш ловко увернулся и перебежал на другую сторону стола.

— Какие же они золотые?! — возмущенно заметил он.— Покрытие позолоченное, а внутри железо.

— Где?! Где?! — восклицал, бегая за ним Пахом Пахомыч.

— Гляди, Вов, не золото! — издали махал часами Плохиш, обращаясь к Храповицкому.

— Значит, обманули Пахомыча! — с деланным сочувствием кивнул Храповицкий.

— Сейчас мы их еще проверим, — зловеще пообещал Плохиш. — «Роллекс» должен быть водонепроницаемым.

— Отдай назад! — кричал Пахом Пахомыч. Плохиш, не слушая, выскочил из зала в кабинет, где мы недавно разговаривали втроем. Пахом Пахомыч бежал за ним. Остальные, включая Храповицкого, хохоча, потянулись следом. Громче других, кстати, смеялись женщины. Я давно замечал, что проститутки, будучи весьма сентиментальными, могут искренне заливаться слезами над мыльными операми, но не прощают слабости и начисто лишены сострадания. В этом отношении соперничать с ними могут разве что женщины нашего круга.

Я остался за столом. Ко мне подсел Виктор, уже довольно пьяный. Я удивился, но не подал вида.

— Скучно? — с неожиданной для нетрезвого человека проницательностью спросил он.

— Неприятно! — вырвалось у меня. Виктор ухмыльнулся.

— Да брось ты! — заметил он равнодушно. — Если он это позволяет, стало быть, заслужил. У каждого удовольствия есть своя цена. Здесь он шут гороховый. Зато, представляешь, как хвалится кому-то! Вчера был с Храповицким и с Крапивиным у Плохиша! Девок было море! Тоже, небось, потом отыгрывается на тех, кто ему ответить не может! Официанток в кладовке имеет. Или там продавщиц заставляет минеты ему делать в обеденный перерыв.