Волчата голодны всегда - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 27

– Да, и первый допрос с этим мерзавцем я проведу лично! – Начальник явно не хотел упускать лавров победителя.

Сев в машину, Николай первым делом нажал кнопку стеклоподъемника, отгораживающего салон от водителя и телохранителя.

– Не переживай, Ники, – опережая негодование хозяина, начал оправдываться Кузьма, – я сейчас подключу нашего адвоката, и он моментально вправит мозги твоему бригадиру.

– Мне непонятно, почему он утверждает, что эти вещи его? – продолжал удивляться такой выходке своего верного соратника Малахитов. – И почему они были у него, а не на телах моих родителей?

– Сам не знаю, – пожал плечами Обносов. – Может, он снял их с трупов и попытался прикарманить?

– А вот это скорее всего, – согласился Ник. – Ну, тогда ему ничего не грозит. Борисенков выстроит ему неоспоримую позицию, и он завтра же будет на свободе. – Он промолчал, затем почти про себя прошептал: – Странно, что среди ювелирки не было заколки для галстука и запонок моего отца. Ты же помнишь, какой у него был комплект с алмазами по полтора карата на каждом изделии.

– Да и у матушки твоей был дорогой изумрудный комплект с брюликами, – кивнул мажордом и вздохнул почти соболезнующе.

Николай хмыкнул и внимательно посмотрел ему в глаза, впервые заподозрив его в мародерстве.

– И не думай, – догадавшись о мыслях молодого хозяина, горячо возмутился Обносов, – я что, нищий детдомовец? У меня от наркоты даже тогда денег было несколько сот тысяч долларов. Это Хлыст твой любимый ободрал их, как новогоднюю елку, а засыпался лишь на этих двух изделиях.

– Я разве чего сказал? – усмехнулся Малахитов, вспоминая известную поговорку: «На воре шапка горит…»

К визиту адвоката Борисенкова Фролов подготовился как полагается, поставив в комнату для свиданий подслушивающий «жучок». Капитан не сомневался, что в разговоре с адвокатом Хлыстов прояснит все недостающие моменты. Первым в комнату вошел Борис Семенович Борисенков. Сказать, что адвокат был зол, это значит не сказать ничего. Он был в ярости. Однако это его внутреннее состояние никоим образом не проявлялось в спокойном и уверенном внешнем виде. Следом в комнату завели арестованного. Как только конвойный полицейский закрыл дверь, Хлыст упал на колени и стал жалостливо вымаливать у адвоката прощение за свой «косяк».

– Простите, Борис Семенович, черт меня попутал! Первый раз ослушался ваших инструкций и вот вляпался, – выпрашивал снисхождение к своему поступку бригадир омсовцев.

– От кого от кого, а от тебя не ожидал, – жестким тоном произнес Борисенков.

– Я им ничего не сказал, – выдал последний аргумент в свою пользу Хлыст, – все, как вы учили. Ни слова без адвоката, и про свои конституционные права.

– Главную глупость ты уже совершил, – перебил его адвокат, хотя нотки его голоса стали немного помягче. – Иди сюда, вот ручка и бумага. Нас могут слушать, поэтому будем писать. Надеюсь, хоть это ты умеешь…

Фролов с досадой грохнул о стол бесполезным сканером, через который он прослушивал их разговор. Сидящий рядом опер следственного изолятора недоуменно поднял брови.

– Поосторожней, капитан, служебное оборудование.

– Сколько раз просил, оборудуйте хоть одну комнату для свиданий видеокамерой с приближением, чтобы можно было читать переписку, – продолжал злиться Андрей Фролов.

– Все, что по смете получили, ушло на оборудование двух камер, где особо опасные сидят, – пожал плечами сотрудник изолятора.

Фролов прислушался вновь, но слышал только шуршание бумаги и краткие реплики адвоката: «Угу», «Запомни это», «Хоть слово перепутаешь, тебе хана».

Капитан вышел из изолятора сильно разочарованный. Встреча адвоката со своим подзащитным не устранила сомнения и темные пятна, а только прибавила. Особенно не давала покоя Фролову фраза, оброненная Хлыстом в самом начале встречи: «…первый раз ослушался ваших инструкций и вот вляпался». Каких инструкций? О чем? На работу возвращаться не было сил. Он не торопясь прошелся по магазинам, взял бутылку водки. Пришел домой, приготовил ужин и, как в плохих фильмах, только поднес стакан водки ко рту, как ему позвонил следователь, ведущий дело об обнаруженных в Чертовом озере трупах мужчины и женщины и «обрадовал» тем, что только сейчас эти два тела были опознаны Николаем Малахитовым как принадлежащие его отцу и матери.

– По каким характерным признакам опознал? От них же одни обглоданные кости остались, – не поверил такому гладкому стечению обстоятельств Фролов, косясь на запотевший в руках стакан спиртного.

– Ну, это формальное опознание, так как Хлыстов после встречи с адвокатом заявил, что часы и крест он снял с утопленников, когда первым обнаружил их в воде, и после утаил этот факт от других ныряльщиков.

– Будь здоров! – только и смог вымолвить вымотанный капитан полиции, предоставив следователю удивленно прислушиваться в телефоне к размеренным булькающим звукам…

На следующий день у начальника полиции было совещание. Все собрались за большим овальным столом, ожидая, когда Нефедов начнет «летучку», но полковник сидел молча, погрузившись в какие-то свои мысли. Все начинали переглядываться и посматривать на часы, но не решались напомнить о себе начальству. А Сергей Михайлович никак не мог забыть вчерашний вечер, анализируя, что же такого он сделал, чтобы его единственный и любимый сын дошел до такого состояния.

Вчера вечером он пришел домой в приподнятом настроении. Еще бы, ведь в деле исчезновения мэра и его жены появилась определенность, а именно, обнаружены их тела. Теперь ему не грозило снятие с должности. Наоборот, позвонил областной генерал, который давно собирался на пенсию, и сказал, что если Нефедов раскроет это дело, то его переведут в столицу области на его место. А ведь убийца практически был пойман… И неважно, что по совету своего адвоката он заявил, будто золотые вещи снял с мертвых тел, – на опровержение этого поработает не одна экспертиза. Главное, что на месте преступления обнаружен отпечаток протекторов его машины, по давности своего появления совпадающий с примерным временем смерти Малахитовых.

За этими приятными размышлениями он, придя домой, застал своего сына в сильном наркотическом опьянении. Карл был совершенно не в состоянии отвечать на вопросы отца, поэтому полковник удовлетворился тем, что провел доскональный обыск в его комнате. В результате им было обнаружено светло-серое сыпучее вещество, а проще говоря, героин, который он тут же высыпал в унитаз. Утром Карл, ничуть не боясь отцовского гнева, «наехал» на него, требуя вернуть ему пятьдесят граммов наркотика, словно речь была о сахарном песке. Узнав, что сделал отец, он впал в истерику. Из отрывистых завываний полковник понял только, что подставил сына на крутые «бабки» и теперь его поставят на «счетчик». «Верни, отец, порошок или дай денег, а не то все плохо закончится», – требовал его сынок, который еще недавно боялся прогулять уроки в школе. Поэтому с утра на рабочем месте начальник городского отдела впал в сильную депрессию, причиной которой стала безвыходность положения. Чем больше времени он искал выход, тем больше понимал, что выхода без потерь из этой ситуации нет. Вопрос только, что поставить на чашу весов? Сына? Свою карьеру? Сын был дороже, но полковник считал, что наркомания – это болезнь, излечить которую невозможно. Таким образом, возникла большая вероятность потерять все сразу. Ему стало себя очень жалко, захотелось разогнать своих сотрудников и выпить водки, но двадцать семь лет службы все же перевесили его депрессию, и он наконец очнулся.