Убей, укради, предай - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 70

Реддвей из-под насупленных бровей долго изучал Турецкого, как будто впервые увидел, а потом вдруг расплылся в счастливой улыбке:

– А я-то мучился, выдумывал, как тебе объяснить, откуда у меня эти бумажки!

– Но почему ты Гусарова тогда не задержал?

– Неужели ты думаешь, я заранее знал, что это он придет? У меня даже оружия не было. А Гусаров – это киллер, да?

– Ладно, объясни хотя бы, что там написано, – попросил Турецкий, удивленный столь резкой переменой и столь стремительным признанием. Что-то слишком быстро сегодня все колются – точно, день закончится каким-нибудь большим обломом. Или количество наконец переросло в качество и завтра мы повяжем «заказчика»?

– В них какие-то таблицы: названия городов, фамилии и суммы. Подробно я не расшифровывал, хотя Апраксин точно пользовался одним из стандартных цэрэушных кодов.

– Он работал на ЦРУ?

– Да. Собственно, это и была секретная часть моей миссии – добыть эти документы или убедиться, что они уничтожены. Какое было задание у самого Апраксина, мне, естественно, не сказали, во всяком случае, ни ликвидациями, ни промышленным шпионажем он точно не занимался.

– А почему ты их до сих пор не отправил и зачем хотел мне показать?

– Потому что не нравится мне все. Я… как это… задницей чувствую, что кругом грандиозная подстава. Вдруг Джеффри убили из-за этих вот бумажек?

– Ты хочешь сказать, он за ними шел к Романову? Или за первоисточником? То есть Романов, таким образом, тоже работает на ЦРУ?

Реддвей только пожал плечами.

– Короче, расшифровывай, – сказал Турецкий. – Прочитаем, потом будем думать дальше.

– Тогда пойди погуляй пару часов, – попросил Реддвей. – Дружба дружбой, а наши коды тебе знать ни к чему.

Гулял Турецкий до МУРа и обратно. Обратно, естественно, уже с Грязновым, который искренне обрадовался возвращению Реддвея в стан своих. Поскольку за два часа, которые потребовал Реддвей, от МУРа до «Москвы» можно было дойти десять раз, решили выпить пива на свежем воздухе.

– Сработали твои микрочастицы, – доложил Грязнов. – Но самое поразительное, оказывается, это не ты ухайдакал американского шпиона.

– Не понял, – осторожно сказал Турецкий.

– Не ты и даже не Реддвей. Про Симпсона Гусаров тоже раскололся. Представь себе, он ждал его в сотне метров ближе к дому Романова от того места, где вы устроили войну.

– Ну и… ну! Даже не знаю, что сказать…

– Вот и помалкивай. Вот это сноровка, а? Подладился, сукин сын, под ваши выстрелы и бахнул так, что вы себе приписали!

– Позволим гэбэшникам допросить его? – спросил Турецкий.

– А у нас есть выбор? – пожал плечами Грязнов.

– А как же Реддвей? Если Гусаров им расскажет, что продал ему шпионские документы, будет большой скандал.

– Что ты предлагаешь-то? Замочить Гусарова? Или пообещать ему «вышку» пониже, чтоб молчал? Скандала, Саня, не будет, только если выяснится, что документы эти не шпионские, а действительно банковские и ничего, кроме тайны вкладов, не содержат.

Как раз в это Турецкий и не верил, потому допивал пиво в глубокой задумчивости, поминутно поглядывая на часы. За пять минут до времени "Ч" он выдернул Грязнова из пластмассового кресла и чуть ли не волоком потащил в гостиницу.

Реддвей уже закончил. Расшифрованный текст действительно представлял собой таблицы: фамилия, город, сумма, дата. Всего 152 фамилии, 64 города, суммы от 50 тысяч до миллиона и даты с середины прошлого года до конца августа – нынешнего.

Турецкий с Грязновым угрюмо переглянулись и одновременно выругались.

– Что? – не понял Реддвей. – Вы поняли, что это значит?

– Во всяком случае, это точно не банковские документы, – обреченно вздохнул Турецкий.

– Города – это все областные центры, – объяснил Грязнов. – Люди – в основном губернаторы или вице-губернаторы, по крайней мере, многие фамилии мне знакомы, а суммы и даты уже, наверное, не добровольные пожертвования в фонд помощи сиротам Мозамбика.

– Ты намекаешь, что все ваши губернаторы работают на ЦРУ? – усомнился в логических построениях Грязнова Реддвей.

– Ну не они же платят ЦРУ, ради мира во всем мире?!

– Да перестаньте вы, – остановил зарождающийся спор Турецкий. – Вспомните, кто заказал Апраксина? Некий большой человек (если учесть, что кроме Апраксина он заказал еще и Чеботарева), который платил или которому платили. А ЦРУ в лице Апраксина, скорее всего, выступало только в роли наблюдателя, слишком многое пронаблюдало, за что и поплатилось. Наблюдателем.

– Вы данных хотели? Я добыл вам данные! Вот данные. – Черный вручил Турецкому красный кожаный блокнот с тисненными золотом буквами «E. Basin». – И вот данные! – протянул дискету.

Турецкий пролистал десяток страниц, написано по-английски.

– Это тот самый Басин, как я понимаю? Главный свидетель и первый труп по делу Бэнк оф Трейтон?

– Да, тот самый. Перевести вам прямо сейчас пару выдержек?

– Спасибо, я как-нибудь разберусь. Лучше объясните, как и когда этот блокнот попал к вам?

– Басин перед смертью отослал, видимо, предчувствовал… Предвосхищая ваши вопросы, сразу отвечаю: с Басиным мы знакомы не были, сталкивались один или два раза на каких-то фуршетных мероприятиях, записки он послал именно мне, а не кому-то другому, потому что увидел по телевизору рекламу моей книги. Наверное, мечтал о посмертном литературном признании.

– О чем он пишет – в двух словах? Подробно я буду читать после.

Черный презрительно скривился:

– Заметки извращенца. Вперемешку со сплетнями. Ничего такого, что можно представить в суде в качестве свидетельских показаний: сплошные слухи, догадки, пересказ с чужих слов.

– С чьих именно слов?

– В основном Пушкиной и Митиной. Поэтому до сих пор никто и не арестован, у ФБР, когда он им это выложил, потекли слюни, но надежных доказательств они до сих пор не добыли. И не добудут. Спросите почему?

– Спрошу. Когда к вам попали записки Басина? Назовите точную дату.

– Девятого, кажется…

– Без «кажется»! Девятого сентября?

– Да.

– Тогда почему вы до сих пор молчали? Почему солгали мне в прошлый раз?! Вы уверяли, что у вас нет никаких сведений на фигурантов банковского скандала. Я так понимаю: вы пытались продать этот дневник Чеботареву, или Кулиничу, или кому-то еще. И меня хотели использовать в своей игре, но шантаж ваш по какой-то причине провалился. Теперь вам действительно стало страшно, и вы примчались просить защиты, но хотите представить свои действия как добровольную помощь следствию.