Блиндажные крысы - читать онлайн книгу. Автор: Лев Пучков cтр.№ 15

— Ну, нет так нет, — Старик тяжело вздохнул и кивнул на дверь. — Все, пошел вон…

Генерал развернулся и вышел, с трудом открыв массивную дверь — в руках совсем не было силы. Хорошо, захлопывать не пришлось: дверную ручку перехватил Миша, тотчас же юркнувший в кабинет.

У генерала не было сил сразу же спуститься по лестнице: он прислонился спиной к стене, спрятал лицо в ладонях и некоторое время стоял, пытаясь прийти в себя.

Телохранители Старика смотрели на Игоря Викторовича с недоумением. Они знали генерала как решительного и смелого человека и впервые видели его в таком состоянии.

Игорь Викторович не ошибся.

Вождь поступил именно так, как ему было предписано его жизненной позицией, и это являлось наиважнейшей частью плана генерала.

Но риск все же был.

С возрастом люди частенько меняют свои принципы или даже впадают в маразм, совершая порой поистине детские поступки, так что риск присутствовал в полном объеме, если брать в процентном соотношении, то примерно пятьдесят на пятьдесят — или все получится как задумано, или… вынесут ногами вперед. И даже сейчас непонятно, получилось ли — надо ведь еще выйти из этого замечательного антикварного домика…

Спустя пару минут из кабинета вышел Миша, осторожно прикрыл за собой дверь и дрожащим голосом приказал:

— Все вниз.

Телохранители переглянулись и пожали плечами.

— Что непонятно?! — тонко, со слезой, крикнул Миша. — Я сказал — все вниз! Шевелитесь…

Итак, Судьба послала мне Испытание. Мне суждено стать «узником совести». Это, конечно, горько, но… Это как минимум почетно.

Я буду содержаться под стражей в знаменитейшем старинном пени… пенитенц… Тьфу, черт, язык распух, не могу выговорить: в общем, мне суждено томиться в Учреждении, где некогда сиживали известнейшие столпы отечественной демократии. Правда, там же содержались столь же знаменитые (либо совсем безвестные, под латинскими однобуквенными псевдонимами) импортные шпионы и вредные предатели того же самого Отечества, и, как известно, многие из них очень плохо кончили… Вот же незадача: вроде бы вполне расхожее выражение из классики, а теперь, получается, продвинутые камрады, прочитав это, гнусно хмыкнут. Ладно, давайте осовременим этот литштамп: те, про кого я говорил, либо умерли при странных обстоятельствах, либо сошли с ума, либо куда-то насовсем пропали — разумеется, при тех же самых обстоятельствах. Однако я очень рассчитываю, что со мной этого не случится. Я молод, здоров, крепок духом и телом и надеюсь выйти из этого исторического мрачного заведения в ореоле славы и всеобщей народной любви. Аминь.

Понятно, что всего лишь полчаса назад я ни о чем такого даже и не помышлял и был всецело сосредоточен на сугубо «яньских» аспектах, но, уж коль скоро так случилось, нужно прямо сейчас, пока меня туда везут, морально готовиться к суровой доле политзаключенного.

Я буду стоек.

Я буду праведен.

Я буду страдать красиво и возвышенно, непременно объявлю голодовку и потребую вмешательства Страсбургского суда. Интересно, он в такие дела вмешивается? Да неважно, не вмешивается — и ладно, обойдемся: на сороковой день голодовки я буду красиво умирать в прямом эфире, и миллионы плачущих гражданок (юных, прекрасноликих, с распущенными по точеным плечам волосьями) сожгут себя в экстатическом припадке. Или, на худой конец, вскроют вены от восхищения…

Так, минуточку, — тут, кажется, меня слегка занесло. Я же ведь только что не собирался умирать, а, напротив, хотел выйти в ореоле? Ладно, красиво умереть — это всегда успеется, а сейчас надо думать о более приземленных аспектах. Например, о том, за что, собственно, меня «приняли». Потому что от этого зависят многие моменты в моей ближайшей жизни: статья, срок, условия содержания и так далее.

Вариантов было всего два, так что голову особо ломать не пришлось. Если за проникновение в хранилище без допуска (при паническом отказе шефа от какого-либо намека на постановку такой задачи) — тогда, очевидно, за шпионаж. В пользу кого? Эмм… очевидно, в пользу Аргентины. Нет, Англия мне нравится больше, но у меня дядя в Аргентине, так что это самый удобный и логически обоснованный вариант. Что ж: к экстрадиции я готов. Я люблю Родину всем сердцем, но в Аргентине не был ни разу, так что с огромным удовольствием туда прокачусь.

А вот если меня взяли за «косяки» в составе команды… И в ходе следствия совершенно неожиданно выяснится, что кое-где мы превысили полномочия и перешли грань… А мы, скажу вам по секрету, совершенно точно перешли и превысили, и не «кое-где», а почти что повсеместно…

Да, вот это уже не так приятно и почетно. Потому что это «кое-где» местами очень похоже на грабеж, саботаж и даже терроризм. Нет-нет, разумеется, мы люди государевы и все делали исключительно в рамках истового служения Родине — но, что поделать: похоже и все тут. Так что будем надеяться, что взяли меня все-таки за шпионаж. Иначе мне в самом деле придется объявлять голодовку в знак протеста против оскорбительных обвинений в терроризме и прочих ужасных вещах, к которым я совершенно непричастен…

Вот таким образом я размышлял, пока гончие везли меня в своем мрачном внедорожнике к пункту назначения. По дороге со мной никто не разговаривал. Я спросил, куда мы едем, старший гончих ответил вполне в духе Службы «Не болтай!», после чего я даже и не пытался напомнить насчет адвоката и права на звонок. Я, знаете ли, быстро обучающаяся особь: тут мне давеча сказали «Не бегай!», а я пренебрег и бегал. Теперь у меня оплыла левая половина физиономии, щека прокушена собственным же клыком и распух язык. Так что болтать уже не буду. Не хочется что-то…

* * *

Ехали мы недолго, и, судя по некоторым признакам, привезли меня именно в то самое историческое место, о котором я только что размышлял. Нет, ранее я здесь ни разу не был, но немало читал об этом славном местечке, как у классиков, так и у современников, и примерно знал, где оно находится.

Мы остановились, старший буркнул «Приехали», и я сразу весь напрягся и замер в предвкушении. Пронзая тьму мысленным взором, я уже видел сетки между этажами, ковровые дорожки на металлических террасах и переходах, антикварный монументальный стол в символической точке схождения лучей буквы «К», за которым сиживали еще жандармы Империи, и заблаговременно ощущал знаменитый и необъяснимый акустический эффект давящей тишины, в которой любые звуки растворяются, как в вате…

Увы, я поторопился в своих предвосхищениях! Может быть, меня привезли именно в то самое место, но повели вовсе не в знаменитые пенаты, а в учреждение, располагавшееся буквально за стенкой, по соседству.

В небольшом помещении с уныло-казенным интерьером меня обыскали еще раз: теперь уже более обстоятельно и вдумчиво. Телефон у меня забрали еще у ворот хозяйственного двора — там же наскоро обыскали в первый раз — а сейчас отняли все остальное, что не относилось к понятию «тряпки»: часы, ключи, документы, флэшку со всякой всячиной, что я постоянно таскаю с собой, расческу, золотую цепочку с кулоном, в котором запечатаны личные данные (для экстренных случаев), портмоне с деньгами и визитками, перочинный нож и две зажигалки. Нож, кстати, перочинный лишь отчасти, при случае его можно использовать для других целей, и гончие обратили на это внимание: один из них ловким движением выщелкнул массивное лезвие (я это делаю двумя руками — пока что сноровки нет, и надеюсь, она мне не понадобится), покачал на ладони, проверяя баланс и как-то неопределенно хмыкнул.