Клинки Максаров - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Брайдер, Николай Чадович cтр.№ 34

Лицо ее, покрытое едва заметной сеточкой шрамов, было прекрасно, но красота эта не была ни человеческой, ни ангельской. Так прекрасна бывает долгожданная смерть. Так прекрасен будет тот, кто в конце времен явится судить род человеческий.

— Я нравлюсь тебе такой? — вкрадчиво спросила она и вдруг широко раскрыла глаза. — А такой?

Артем помимо воли застонал.

Два черных бриллианта, сатанинским огнем сверкнувшие на него из-под тяжелых век, можно было назвать чем угодно, но только не глазами его любимой.

Не говоря ни слова, Надежда протянула руку в сторону, и одна из мартышек вложила в ее раскрытую ладонь тонкий и длинный, как жало, нож. Очень медленно она поднесла лезвие к своему лицу, немного покачала им из стороны в сторону, а затем вонзила в глаз — вернее, попыталась вонзить. Сталь отскочила от черного зрачка, как будто это и в самом деле был самый твердый в мире драгоценный камень. А Надежда уже кромсала ножом свои щеки и губы, однако ни царапинки, ни капельки крови не появилось на ее коже.

— Видишь, какая я стала? Теперь со мной будет нелегко справиться. Даже тебе.

— О чем ты говоришь! — прохрипел потрясенный Артем.

— Ведь ты уже считал меня своей собственностью, своей игрушкой. Не так ли?

— Я любил тебя!

— Любил? Почему ты говоришь «любил» вместо «люблю»? Неужели ты думаешь, что тебе удастся разлюбить меня? — Поигрывая ножом, она вплотную подошла к нему и поцеловала в губы, поцеловала со страстью и отчаянием, словно в последний раз.

Разноречивые чувства, обуревавшие в тот момент Артема, были так сильны, что он почти не почувствовал боли от укола ножом в грудь. Выдавив себе на ладонь несколько капель крови, Надежда стала внимательно изучать их.

— Да, — сказала она как бы сама себе, — я все сделала правильно… Ошибки быть не может… Начинайте! — приказала она обезьяноподобным уродам.

Двое из них тут же подскочили к Артему и в единый миг сорвали с него одежду, а третий, вцепившись в волосы, принялся острой бритвой срезать их прядь за прядью.

— Что вы делаете? — морщась от боли выкрикнул Артем.

— Ничего не бойся. — Надежда позвякивала пробками сосудов, проверяя их содержимое. — Сейчас тебя начнут переделывать. Но изменения коснутся только твоего тела, а отнюдь не души. Ты не станешь рабом максаров, хотя и будешь вынужден некоторое время прикидываться им. Сейчас отец очень занят Калекой. Он создает из него бойца еще невиданной ранее мощи. Поэтому мне удалось уговорить его не трогать тебя. Операция над тобой доверена мне. При нашей последней встрече я взяла у тебя немного крови. Помнишь тот поцелуй? Из нее я приготовила снадобье, которое не позволит никому из максаров подавить твою волю. Внешне ты останешься почти таким же, как прежде, но приобретешь новые качества. Думаю, тебе не надо объяснять, чем отличается закаленный меч от незакаленного.

— От кого ты только всему этому научилась? — Артем раскачивался вместе с рамой, беспомощный, как приготовленная к вивисекции лягушка.

— Ко мне вернулась наследственная память максаров. Да и отец успел кое-чему научить. Особенно тогда, когда кромсал мое тело. Но больше всего, конечно, я переняла от Адракса. До самого последнего момента, пока я не вышла из-под его контроля, он наяву и во сне вдалбливал мне свои поучения. Благодаря ему я знаю сейчас значительно больше, чем мне положено. Лишь бы отец не догадался об этом.

— Разве ты веришь Адраксу? Он ничуть не лучше твоего отца. Ты нужна им обоим только как ядовитая змея, способная нанести врагу смертельный укус.

— Но и змее не помешает иметь лишнее жало. Пока мы с Адраксом находимся во власти Стардаха, наши интересы совпадают. Это именно он научил меня тому, как сделать тебя неподвластным воле максаров. Если тебе и суждено пасть в грядущей схватке, то от клинка, а не мысли врага.

— Остается только надеяться, что это совсем разные вещи, — через силу пошутил Артем.

Мартышки, возбужденно вереща, покрывали его обнаженное тело сетью линий — очерчивали анатомические линии, обозначали расположение внутренних органов и крупных сосудов.

— Тебе будет очень больно, но ты должен терпеть. — Надежда перебирала разложенный на подносе инструмент. — Боль — великий воспитатель. Я сама прошла сквозь невыносимые муки и, как видишь, уцелела.

Внезапно среди обезьян произошло замешательство и все они поспешно отпрянули в дальний угол. Лязгнули тяжелые запоры, и откуда-то слева пахнуло холодом, словно распахнули дверь в ледник. Затем раздались равномерные приближающиеся шаги, и за спиной Надежды возник Стардах. В руке он держал голову Калеки со вскрытой черепной крышкой и пустыми глазницами.

— Ты уже начала? Прекрасно! — На Артема он обратил внимания не больше, чем на самую жалкую из мартышек. Зато с Надежды внимательного взгляда не сводил. — Возьми! — Он бросил голову в один из тазов. — Неплохая работа. Один из первых моих шедевров. Этот череп не пробьешь и кувалдой, а зубы способны перегрызть железный прут. Возможно, тебе что-нибудь пригодится.

— Я же сказала, что хочу все сделать сама. Это будет мое первое создание.

— Первое редко бывает удачным. Но уж если ты так решила, дерзай. Я буду рядом, — он указал на раму с телом Калеки. — Если что-то у тебя не заладится, зови на помощь.

Однако он не ушел, а продолжал наблюдать, как Надежда готовится к операции. Мартышки снова приблизились к Артему. На этот раз они тащили горизонтальную раму, на которой было укреплено существо, лишенное глаз и конечностей. Размером оно превосходило моржа. Передняя его часть представляла бездонную пасть, а сзади волочился пучок хрящеватых трубок разной толщины.

Уродцы быстро расхватали эти трубки — каждому по одной, — а те, кому их не досталось, вооружились ножами, пилками и крючьями. Все уже успели сдвинуть увеличительные стекла со лба на морду. Чувствовалось, что им не терпится заняться своим гнусным делом. Особенно отвратительна была та мартышка, которая ковыляла прямо на Артема, выставив вперед конец самой толстой из трубок. Ему казалось, что именно она должна нанести первый удар. Но острая боль резанула откуда-то сзади, опоясав череп. Кровь залила глаза, и одна из мартышек тут же жадно слизала ее. Десятки ножей, иголок, острых клыков и когтей одновременно вонзились в тело Артема. Вместо вопля из его рассеченной гортани вырвался шипящий клекот. Затрещала сдираемая с черепа кожа. Обезьяньи зубы вгрызлись в пах, подбираясь к бедренной артерии.

Не прошло и пары минут, как Артем оказался распоротым вдоль и поперек. Сердце его, сделав последний судорожный скачок, остановилось, легкие опали, как проколотый воздушный шарик, а все основные сосуды через сеть бледно-голубых хрящеватых трубок оказались соединенными с мешкообразной тушей, мерно вздымавшей рядом свои лоснящиеся бока.

Человек не мог выдержать подобных страданий, однако Артем жил и даже не терял сознания. Каждая самая крохотная его мышца, трепетала, вот-вот готовая лопнуть. Он ощущал, как чужие руки копаются во внутренностях, и видел, как в сторону оттащили аккуратно опиленный черепной свод.