Даг из клана Топоров - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Сертаков cтр.№ 32

Даг трясся вместе с отцом в седле и сверху вниз глядел на колонну рабов. Ободранных мужчин сгоняли с паромного плота, строили в две шеренги и связывали за шеи деревянными колодками. Среди рабов встречались старые и молодые, совсем бедно одетые и сохранившие ошметки праздничных одежд. Распоряжались живой силой дренги ландрмана Торстейна, крепкие молодцы в лосиных куртках, с одинаковыми желто-красными щитами и такими же вымпелами на древках копий.

– Доброго дня тебе, Северянин! – Кряжистый паромщик закрепил рычаг, последним соскочил с плота на берег.

– И тебе – доброго дня, – протянул руку Олав. – Мы спешим в усадьбу к Гриму Большеухому. Перевезешь нас на тот берег?

– Заводите коней!

– Смотри туда, – когда скрипучий трясущийся плот тронулся, паромщик большим пальцем ткнул за спину. На противоположном берегу студеной речки собиралась очередная партия рабов. – Обратно лучше поезжайте через Ласточкин брод. Я не могу нарушить приказ ландрмана. Вначале всех должен перевезти, а платят – смешные деньги… Ты слышал, что творится в Старой Упсале?

– А что творится? – Олав оторвал кусок пахучей овсяной лепешки, сунул Дагу. Тот сразу яростно заработал челюстями.

– Конунг-жрец разослал стрелу, собирает всех сборщиков податей. Мудрые люди говорят, что добром не пахнет. Каждый ландрман будет теперь содержать не по тридцать дружинников, как раньше, а по пятьдесят…

– По пятьдесят? – изумился Сверкер. – Но на каждого конунг тратит кучу серебра! Где мы наберем столько денег?!

– Наш Торстейн платит дренгу марку серебра в месяц, – подтвердил Олав. – Я знаю точно, они ко мне приходят за мечами.

– А я о чем говорю? – поддакнул паромщик. – Мало того, что с каждого сюсла требуют выставлять воинов в ополчение, мало конунгу своей дружины, так придумали еще снаряжать войско и для ландрмана, и даже для судьи!

– Но в этом году снова плохой урожай, – вздохнул Олав. – И в прошлом году мало собрали…

– Верно, я тебе об том и говорю! – Паромщик в разговоре плевался, шепелявил беззубым ртом. – У вас мало собрали, а на севере – вообще беда. Говорят, конунг-жрец повелел этой зимой поднести асам двойную человеческую жертву…

– Он думает, что Одину мало жертвенных быков? – очень серьезно спросил кузнец.

– Бондам надо собраться и напомнить конунгу… – угрожающе пробасил Сверкер.

Даг слушал взрослых вполуха, но на всякий случай сочувствовал отцу. Во всех вопросах, где замешаны интересы семьи, двух мнений быть не могло. Это малыш усвоил с первых шагов – Свеаланд всегда был и будет крепок семейной порукой. Если кто-то намерен посягнуть на пашни, скотину или людей из клана Северянина, Даг будет с ними биться!

Он глядел на перекаты реки, слушал воду под гнилыми бревнами, гудение натянутых конопляных канатов. Где-то недалеко, за краем лохматых елей, по деревянному настилу скакало много всадников. Но они не сулили кровь. Даг чуял их грозную силу, но опасности эти невидимые люди не несли.

– Где столько вейцла набрать на такое войско? – Олав недовольно поскреб в бороде. – У моего брата Свейна в хирде есть двое, раньше ходили в дружинниках Торстейна. Ушли от него. Прежде платили мало, к тому же норовили заплатить не германскими динариями, а мелковесными монетками.

– А, это я слыхал, – презрительно сплюнул паромщик. – Конунг повелел в Бирке снова чеканить монету, привезли мастеров из Гамбурга, да только мало веры той монете…

– Зато нынче дружинникам платят больше, чем честным ландбу, – проворчал Сверкер. – Они сытые, от каши нос воротят…

Даг жевал хлеб и изучал мир. Никогда еще он не уезжал так далеко от дома. Вначале тянулись ухоженные поля, затем – семейные погребальные курганы Северян. Потом проехали лесопилку и груды бревен, долго скакали вдоль озера, где холопы тетушки Ингрид смолили лодки. Заночевали в усадьбе Торгольда Черноглазого. У Черноглазого коров и свиней было мало, зато очень много овец, наверное – тысяча овец. Торгольд Черноглазый поставлял на рынки больше всех шерсти и готовой ткани, а его копченую баранину брали в походы все викинги. Утром поднялись рано, перекусили и поехали через лес. Дорога почти кончилась, зато возникла река, и переправа – чрезвычайно интересное место!

Даг слышал разговоры отца со Сверкером и достаточно четко представлял, для чего его взяли с собой. Они ехали к Гриму Большеухому, потому что Сверкеру очень нравилась его дочка Туве. А Туве, когда была «невестой» Фрейра, рассказала отцу о малыше с волчьей меткой на макушке, и всем не терпелось с ним познакомиться. Даг не возражал против знакомства, лишь бы не копались в голове, не трепали за уши и не пытались поднять под мышки. Всех, кто хватал его без спроса, Даг беспощадно лупил руками и ногами и вдобавок кусал. Иногда эффект был не слишком приятный – его роняли в грязь. Но лучше шлепнуться в грязь, чем позволить всяким незнакомцам разглядывать тебя, как ягненка на ярмарке!

– Приедешь на весенний тинг, Северянин? – на прощание спросил паромщик, когда плот причалил.

– Приеду и непременно поддержу тебя, – заявил кузнец. – Мы не позволим конунгу собирать подати для двух армий сразу!

На этой стороне реки, к удивлению Дага, начиналась самая настоящая деревянная дорога! Так вот откуда он слышал грохот копыт! Обструганные доски были прибиты одна к другой очень плотно и уложены в несколько рядов. Очевидно, по мере того, как нижние доски подгнивали в болотистой почве, сверху настилали новые.

Таким образом, у кромки пологого берега, где деревянная «улица» обрывалась, можно было насчитать с десяток слоев. А в ширину на дороге могли разминуться четыре всадника.

– Отсюда хорошая дорога до самой Бирки, – удовлетворенно произнес отец. – Здесь каждый сюсл отвечает за свой кусок, очень умно придумали.

Низкое осеннее солнышко едва выползло над дымным горизонтом, когда Сверкер Северянин круто осадил коня. Следом за братом Олав тоже потеснился к обочине. Хускарлы и трелли послушно рванули следом, заехали в самую грязь. Даг вывернул шею, пытаясь разглядеть тех, кто мешается на дороге. Впрочем, Олав Северянин не слишком испугался, уважение он проявил в последнюю секунду. С коня не соскочил, но слегка поклонился и прижал руку к груди, когда головной всадник со знаменем и блестящим диском на груди проскакал мимо.

Вереница богато украшенных всадников растянулась на дороге. Никогда еще Даг не встречал такого сияющего великолепия. Закрытые шлемы с серебряной и золотой насечкой, со сложной чеканкой и крылышками по сторонам, с острыми гребнями, украшенными пушистыми хвостами зверей. Могучие породистые кони, гораздо лучше, чем кони бонда Северянина, несли прекрасных воинов. На мужчинах развевались багряные плащи с куньим и песцовым подбоем. Обвитые серебряной проволокой мечи висели не на поясах, а по старинке – на золоченых перевязях. Поверх дорогих рубашек позвякивали кольчуги тончайшего арабского плетения…

– Кто это, отец?

Олав не расслышал. Дробно грохотали подковы, выбивая мелкую щепу из деревянных настилов. Вплотную к первому знаменосцу проскакал второй, у того на полосатом бахромчатом стяге виднелись какие-то символы, но Даг не разбирался в геральдике. В окружении плотного строя мускулистых молодцов проехали двое – наверняка главные, – о чем-то оживленно беседуя. Даг решил, что эти двое и были самыми важными персонами, раз их со всех сторон окружали. И кто окружал!