Бескрылые птицы - читать онлайн книгу. Автор: Луи де Берньер cтр.№ 43

Лязгнула щеколда, Рустэм-бей приказал слугам и цыганенку ждать. Сняв новую феску, чтобы не сбить о притолоку, он спустился по ступенькам и оказался в неожиданно хорошо обставленной комнате, где на стенах висели тяжелые ковры весьма недурственной работы. Масляные настенные лампы лили неяркий красноватый свет, в центре стояла богато украшенная медная жаровня, источавшая запах углей и ладанного дерева. На сбитых ворсистых половиках в упорядоченном беспорядке разбросаны подушки и расставлены оттоманки. Рядом с жаровней — большой красивый кальян с четырьмя трубками.

Рустэм-бей снял сапоги и аккуратно поставил у дверей к трем маленьким и одной прямо-таки гигантской парам марокканских бабуш [43] .

Последние несомненно принадлежали стоявшему перед ним существу. Общего рода личность, громадного роста и худая, в богато расшитых зелено-красных одеждах и огромном белом тюрбане, спереди украшенном позолоченной брошью в виде павлина. Бледное, сильно нарумяненное лицо, тонкие губы в ярко-алой помаде, чтобы казались полнее. Выщипанные брови с щетинкой отрастающих волосков. Больше всего Рустэма поразил крупный выпирающий кадык, выглядевший весьма неуместно у создания, которое всеми силами старалось предъявить и подчеркнуть свою женственность.

— Присядьте, — сказала хозяйка. — Я сбегаю предупрежу девушек. Вот уж разволнуются! Впрочем, они всегда волнуются.

Вернувшись, она заново изучила гостя, сложив на груди руки и поджав губы. Потом достала из складок одежды кисет и, наполнив кальян, предложила:

— Вероятно, вы желаете покурить? Добираться на этих лодках — просто ужас, а что до улиц, то и слова не подберешь, правда? Не знаю, как я заставляю себя жить здесь, просто не представляю. Раньше я жила в Скутари [44] , а здесь сплошное ворье! Никаких сил нет, честное слово. Колотят в ставни, камнями швыряют, чистые звери! И вот что я вам еще скажу: те же самые люди, что безобразят днем, приходят вечером, надеясь нырнуть в какую-нибудь мою девушку. Ханжи! Меня просто тошнит. Ну хоть здешнее отребье понимает, чего оно стоит, уже это хорошо, правда? Надеюсь, вы не ханжа, мой господин, иначе я не смогу иметь с вами дела.

Рустэм-бей от этой странной болтовни весьма смешался. В сделках он привык к строгим, выверенным отношениям и всякий раз терялся, столкнувшись с мирами, что отличались от его собственного. Поискав в карманах сюртука, Рустэм достал янтарный мундштук, который всегда носил с собой. Вставил его в трубку кальяна и затянулся, а хозяйка щипчиками подложила тлеющие угли в чашу с табаком.

— Вот сразу видно истинно благородного человека — имеет свой мундштук, — сказала она. — Вы не поверите, сколько хамов заявляется сюда, полагая, что мы позволим слюнявить наши мундштуки. Меня просто тошнит. Кстати, я люблю, когда меня называют Карделен. Это такой миленький цветочек. У меня день рождения как раз в конце зимы, когда они проглядывают и ты понимаешь, что весна не за горами. — Помолчав, она добавила: — Так, во всяком случае, в наших краях.

— Это действительно прелестное имя, Карделен-ханым, — согласился Рустэм-бей, в жизни не видевший подснежников и вообще не представлявший, о чем речь. Он пыхнул кальяном, ощутив незнакомый, но приятный вкус. Голова слегка поплыла, Рустэм смигнул.

Одна стена комнаты была фальшивой, и три девушки за висевшими коврами, сдерживая хихиканье, прислушивались, возбужденно перешептывались и наблюдали в три стратегически проделанные дырочки.

Игриво улыбаясь, Карделен театрально раскинулась на оттоманке.

— Расскажите о себе. Надеюсь, вы богаты. Я никогда не позволю, чтобы моих девочек забрали в нищету. Прежде всего, знаете ли, я пекусь об их благополучии. К ним привязываешься, как к родным дочерям, и у меня разорвется сердце, просто лопнет, если вдруг кто-то из них окажется в трущобе или, не приведи Аллах, в борделе.

— У меня огромное поместье, — сказал Рустэм-бей, смущенный упоминанием борделя. — Много слуг и работников из горожан. — Он помолчал. — Еще у меня много часов.

— А где находится ваш город, мой господин?

— За Смирной. Ближайший к нам большой город — Телмессос, но и мой городок довольно велик. У нас все есть. Там очень тихо.

— Надеюсь, не слишком тихо. Мои девочки, знаете ли, не выносят скуки. Чрезмерный покой утомляет, не так ли? На мой взгляд, полный покой — все равно что смерть.

— Город как город. Очень древний, почти весь на склоне холма, внизу в долине река, а сразу за холмом море. Что еще… На подъезде к городу чудесный сосновый бор, где мы, мусульмане, хороним наших мертвых. Побеленные могилы так красиво смотрятся среди деревьев. Увидишь их и понимаешь — наконец-то дома.

Карделен наигранно поежилась:

— Ох, перестаньте! Хватит о могилах. Чувствуешь себя таким… смертным. Что у вас еще есть, кроме могил?

Рустэм-бей силился вспомнить.

— У нас живет много христиан, такие, знаете, греки, но они совершенно безвредные, многие даже не говорят по-гречески. Есть евреи, которые занимаются обычными для евреев делами, армяне, наш аптекарь армянин. Когда поспевает урожай, приходят кочевники, и все торговцы, когда направляются в Телмессос, проходят через наш город. У нас красивая мечеть. — Помешкав, Рустэм добавил: — Я поклялся выстроить новую мечеть, если найду здесь хорошую женщину.

— Прошу извинить, — осторожно начала Карделен, — но мне крайне удивительно, что вы не женаты. То есть мужчина вашего положения…

— У меня есть жена. Но я с ней порвал. Она оказалась шлюхой.

— Хорошие шлюхи на дороге не валяются, мой господин, — возразила Карделен и, прежде чем Рустэм нашелся с ответом, спросила: — Вы разведены?

— Нет, но я ее выгнал.

— И ваши родные не нашли никого взамен?

— Все мои родные умерли. Их скосила лихорадка, занесенная с хаджа.

В этот момент словно ниоткуда возникла молодая негритянка с подносом, где стояли две чашечки кофе. Поставив их на низкий столик, она так же проворно исчезла.

— О да, Аллах собирает богатый урожай с каждого хаджа, — буднично заметила Карделен. — Ежегодно оглядывает рай и видит буквально тысячи новобранцев в зеленых тюрбанах. Это так красиво.

— Кто это был? — Игнорируя последнюю реплику, Рустэм дернул подбородком в сторону ушедшей девушки.

— Одна из моих девочек. Скажите определенно, что вам угодно?

Рустэм-бей вспыхнул, взял чашку и, избегая хозяйкиного взгляда, проговорил:

— Я слышал много хорошего о черкешенках.

Негритянка за ковром надула губы и прошептала:

— Значит, меня не возьмет. Дьявол! Он так хорош!

— Слишком серьезный, — ответила арабка с шаловливым личиком. — Тебе нужен веселый мужчина.