Змея на груди - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Дягилева cтр.№ 55

– Когда вы планировали делить деньги? – спросил Игорь Петрович.

Рома успокоился и отвечал на его вопросы, не пряча глаза.

– В субботу. Вольт считал, что к тому времени все уляжется. К тому же на воскресенье у Реброва был билет на самолет в Ниццу. У его родителей там вилла.

– У кого должны были до этого храниться деньги?

– У Реброва дома. Это было безопаснее всего. У них полно охраны.

– Где вы должны были делить деньги?

– В одном загородном гольф-клубе. По утрам там нет никого, кроме обслуги. Можно было бы взять с собой сумки с клюшками и уехать на специальных автомобильчиках подальше от всех. Никто на нас не обратил бы никакого внимания.

– Как ты туда собирался добраться? У тебя есть машина?

– Нет. Меня должен был подвезти Вольт.

– Ты уверен, что не Ребров?

– Нет, именно Вольт. А что?

– Что ты подумал, когда узнал, что Вольский убит?

– Я подумал… – Мякишев запнулся, но потом продолжил: – Я решил поговорить с Оксаной и Кузей. Как ее найти, я не знал, а когда зашел к Реброву, горничная сказала, что его нет дома.

– И тогда ты подумал, что деньги хорошо бы поделить на троих, а не на четверых… – предположил Штыкин.

– Ничего я не подумал. Все бы решили без меня другие.

– Других теперь нет. Разве ты не понимал, что вы играете в опасные игры?

– Вот именно, – Мякишев ухватился за спасительно слово. – Именно игра, так Вольт тогда это и назвал…

– Смертельная игра, в результате которой появилось четыре покойника, – с горечью напомнила Пульхерия. – Я назвала бы ее игрой на выбывание. Но почему Вячеслав ее затеял?

– Он ненавидел отца.

– И не подумал о том, что, получив таким образом деньги у отца, он обидит одного из самых богатых людей страны?

– Если бы дело было только в этом…

– Тогда в чем? – насторожилась Пульхерия.

– Ему очень нужны были деньги.

Она невольно удивилась:

– Вячеслав Вольский нуждался в деньгах?

– Отец давал ему не так уж и много. Он многим задолжал. Не мог же он без конца брать в кредит. Вольт отчаянно нуждался в деньгах. По крайней мере, так говорил.

– Зачем ему понадобились деньги? Он что, играл?

– Нет, Вольт не играл. Он сказал, что когда получит деньги, то прежде всего купит квартиру Оксане…

– Что? – не поверила своим ушам Пульхерия.

– Так он хотел.

– Что-что?

– Я не вру, – обиженно надулся Мякишев, – он сам об этом говорил. Он мечтал купить Оксане хорошую квартиру за границей, кажется, в Праге, считая, что тогда она уйдет к нему, вернее, они вместе туда уедут. Вольт собирался открыть там свое дело. Им надоело встречаться в гостиницах, от всех прятаться. У нее был какой-то очень влиятельный покровитель, который не догадывался, что его содержанка ему изменяет. Мне показалось, что она его почему-то очень боится.

– Да, да. Все правильно, – пробормотала Пульхерия. – Именно так и было. – Она взглянула на следователей.

– Все сходится, – торжествующе объявил Василий Карлович. Он протянул Мякишеву пропуск и пояснил: – Сейчас я отпускаю тебя домой под подписку о невыезде. Если ты мне понадобишься, я должен знать, где тебя найти. И не вздумай выезжать из города без моего разрешения. Понятно тебе?

Парень кивнул, все еще не понимая, чего от него хотят.

– Иди, – Штыкин легонько подтолкнул его в спину.

– Можно? – робко спросил он у Пульхерии.

– Иди, раз они тебе говорят, – пожала она плечами, – и больше в такие истории не влипай.

Когда за ним закрылась дверь, Василий Карлович торжественно сообщил:

– Пока вы, Пульхерия Афанасьевна, из себя детектива изображали, мы тоже не сидели сложа руки.

– Это ваша прямая обязанность: не сидеть сложа руки, – буркнула Пульхерия. – Я детектив – на общественных началах, и денег мне за это, между прочим, не платят.

Василий Карлович прищурился и набрал в грудь побольше воздуха, собираясь вступить с ней в полемику по вопросу, чья деятельность приносит больше пользы, но Пуля, вовремя сообразив, что это может надолго их отвлечь от существа дела, решила загасить его порыв на корню.

– Так что вы там мне хотели сказать? – спросила она с любезной улыбкой. – Извините за то, что перебила.

Ретивый шумно выдохнул и обыденным голосом объявил:

– Сейчас мы отправляемся арестовывать убийцу Вячеслава Вольского и Оксаны Шпак.

– Интересно, кто же это? Ну, не томите! Что я из вас словно клещами каждое слово вытягиваю, – нетерпеливо попросила Пульхерия.

– Это информация секретная, – высокомерно заявил Ретивый, – вы для ее получения не имеете допуска.

– Здравствуйте, приплыли, – всплеснула она пухлыми руками. – Использовать меня самым наглым образом для получения нужной информации можно, а сказать, чем там дело кончилось, выходит, нельзя?

– Да он шутит, Пульхерия Афанасьевна, – успокоил ее Штыкин. – Мы отправляемся арестовывать Павла Эдуардовича Мякишева, отца нашего героя, которого мы только что отпустили. Все улики указывают на него.

– Думаю, он с вашим мнением вряд ли согласится, – ухмыльнулась Пульхерия.

Штыкин посмотрел на нее сверху вниз и снисходительно пояснил:

– Редко кто из преступников сразу во всем признаются, и Павел Эдуардович здесь не исключение. Но ничего, немного поломается и сдастся.

– Горячие иголки под ногти или хлорная известь на пол? – ехидно усмехнулась Пульхерия. – Интересно, какие же улики на него указывают?

– Во-первых, у него есть мотив. Во-вторых, он – помощник Вольского, – ответил Николай Карлович, проигнорировав ее первый вопрос.

– Не густо. И какой же у него мотив? – поинтересовалась Пульхерия.

Штыкин с Ретивым переглянулись.

– Ну, действительно, Василий Карлович, я считаю, что ей можно все рассказать, – предложил Игорь Петрович.

Василий Карлович махнул рукой, но весь его вид красноречиво свидетельствовал о том, что он против этого.

– Мы предполагаем, что Мякишев был любовником Оксаны Шпак. Он предоставил ей свою квартиру, содержал ее, купил ей автомобиль. Вдвоем они замыслили похищение сына Вольского, и Оксана натолкнула Вольта на мысль, организовать липовое похищение самого себя.

– А если бы Вячеслав отказался им отдавать деньги?

– А не было никаких денег. Деньги были похищены сразу, как только они оказались в руках Павла Эдуардовича. Он принес на автовокзал рюкзак, набитый старыми газетами.