Шут и император - читать онлайн книгу. Автор: Алан Гордон cтр.№ 15

— Так чем же ты зарабатываешь себе на хлеб? Развлекаешь народ байками? — спросил святой отец, если, конечно, он по праву обрядился в церковные одежды.

— У меня множество талантов, — ответил я. — Но шутовской колпак уже много лет помогает мне наполнять вином мои чаши.

— Тогда позволь дать тебе совет, — сказал он. — Меня называют тут отец Эсайас. Здешняя округа находится на моем попечении. Я усердно приглядываю за своей паствой, особенно ближе к ночи.

— Когда проворачиваются темные делишки.

— Догадливый. Меня не особо интересуют публичные развлечения. По правде говоря, у меня очень слабо развито чувство юмора, а то, что развлекает меня, многие считают просто ужасным. Последний раз я смеялся, когда один зарвавшийся карманник вышел за пределы отведенного ему квартала. Его нашли повешенным за… впрочем, детали можно опустить.

— Разумеется.

— Итак, ежели ты собираешься скромно выкидывать шутовские фортели на здешних рынках, то мне не придется призывать Божий гнев на твою голову. Но вот ежели тебе взбредет в голову вмешиваться в нашу жизнь или ввязаться в какую-то авантюру без нашего разрешения или соучастия, тогда я от души посмеюсь над твоими нелепыми выкрутасами.

— Я отлично все понял, отец. И если мне понадобятся в дальнейшем духовные наставления, где можно найти тебя в час нужды?

— В храме, сын мой. В церкви Святого Стефана, той, что ближе к реке.

Развязав кошелек, я протянул ему несколько монет.

— На сирот, отец.

Он встал, принял пожертвование и незаметно покинул трактир.

— А ты умный парень, — заметил мой сосед справа. Он протянул мне руку, и я пожал ее. — Петр Камантарес.

— Фесте, шут, к вашим услугам. Моего слугу кличут Клавдием.

Клавдий вежливо кивнул, не переставая жевать.

— И что, всем здесь приходится работать на него? — спросил я.

— В хорошие времена в этом нет нужды. Хотя среди наших завсегдатаев есть любители ночной работы.

— Ты не относишься к их числу, как я понимаю.

Он пожал плечами.

— Разные бывают времена. Но сейчас я хорошо зарабатываю на скотобойне. В этом городе всегда есть спрос на свежее мясо.

Он представил нам нескольких постояльцев гостиницы. Михаил промышлял охотой; юркий парнишка Азан, по-моему, весьма смахивал на плута; крепкого, заросшего бородой здоровяка Стефана я определенно предпочел бы иметь в драке на своей стороне; за соседним столом сидела целая ватага русичей, но они держались особняком. Петр сообщил мне, что эта ватага прибыла сюда с дальнего берега Черного моря на гребном судне с полными трюмами мехов и продала их здесь с огромной выгодой. Но потом пьяные кутежи, шлюхи и азартные игры довели этих бедолаг до «Петуха», и теперь они проедают тут жалкие остатки своих барышей, которых им все равно уже не хватает для закупки припасов на обратный путь.

Дрова в очаге почти догорели. Я встал из-за стола, потянулся и пожелал нашему новому приятелю приятного вечера. Симон протирал кружки тряпицей весьма сомнительной чистоты. Я склонился к стойке и поманил его.

— Если при случае ты увидишь тут одного шута по имени Тиберий, передай ему, будь добр, что я в городе.

Он нахмурился.

— Что тебе нужно от этого плута?

— Он должен мне деньги, — сказал я. — Изрядную сумму. Именно из-за него я и притащился в ваш город.

— Ты не одинок, — ответил он. — Он задолжал половине Константинополя. Многим тут хотелось бы повидать его, да только он исчез.

— Когда?

— Точно не знаю. Незадолго до Рождества. Раньше он частенько заглядывал сюда. Я промахнулся, давая ему выпивку в долг. И не собираюсь повторять эту ошибку с тобой.

— Я не дам тебе повода для недовольства, уважаемый. Трактирщики — мои лучшие друзья в этом мире.

— Дружить со мной, шут, вовсе не обязательно. Просто плати вперед, и мы будем хорошо ладить.

Я зажег свечу и повел Клавдия наверх.

Хорошей нашу комнату мог бы назвать только тот, кому приходилось ночевать на помойках. В углу валялась куча заплесневелой соломы, прикрытая изодранной простыней, и у меня возникло четкое ощущение, что мы будем не единственными существами, разделяющими это ложе сегодня ночью. Виола сложила наши сумки как можно дальше от этого лежбища, хотя, учитывая размеры комнатенки, ей удалось отойти от него шага на три, не больше.

— А не лучше ли нам вернуться в леса? — спросила она.

Приложив палец к губам, я подошел к дверному проему. На самом деле никакой двери там не было, просто с притолоки свисала очередная тряпка, создавая видимость уединения. Достав кусок веревки, я натянул его перед входом примерно на высоте локтя от пола.

— Не выходи из образа, — шепнул я. — Ты хочешь первой дежурить или второй?

— Пожалуй, первой, — сказала она, с явным отвращением посмотрев на убогое ложе.

Я растянулся на соломе. Виола подошла, стянула с меня башмаки и присела рядом, чтобы я тоже помог ей с обувью. Вытащив одеяло из дорожной скатки, она завернулась в него и устроилась в уголке у входа.

— Ты наплел Симону о долгах, чтобы объяснить, зачем ищешь Тиберия, — прошептала она, когда я задул свечу. — Мне это так нравится. Вот уж не думала, что полюблю такого искусного враля.

— Благодарю за комплимент, миледи.

— Долго ли мы собираемся торчать в этом милом заведении?

— По крайней мере, первые несколько ночей.

В лучах пробивавшегося через окно лунного света я заметил, как блеснули в углу ее глаза, словно у ночного грызуна, лелеющего на мой счет какие-то темные планы.

— Ты понимаешь, естественно, что если я останусь в мужском платье, то нам придется воздерживаться от супружеских отношений.

— А я-то думал, что ты устала с дороги.

Виола издала отрывистый тихий смешок, к счастью, по-прежнему тенорком Клавдия. Я закрыл глаза.

У меня чуткий сон, отчасти от природы, отчасти по воспитанию. Достаточно легкого шороха, чтобы я вскочил с постели с ножом в руке, даже еще не совсем проснувшись. Когда глаза мои наконец освоились в темноте, я увидел, что Клавдий с обнаженным мечом восседает на каком-то извивающемся существе.

— Что у нас тут случилось, приятель? — спросил я.

— Жирная крыса, хозяин, — ответила она. — Настоящий паразит.

— Разве это не моя комната? — запротестовало таинственное существо.

Я поправил занавес на дверном проеме и зажег свечу. На полу корчился Азан, один из парней, сидевших с нами за столом. Одет он был во все черное, а лицо вымазал сажей.

— Разве мать не учила тебя в детстве, что надо умываться перед сном? — спросил я его.