Тайна знатных картежников - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Биргер cтр.№ 30

— Никогда больше не играть в карты? — вопросил мой брат.

— Наверно, да, — ответил я. — Скорей всего, он имел в виду, что его состояние начало расти, а не убавляться, с тех пор, как он бросил играть, и что он больше не пожертвует игре ни единой монеты.

— Какой-то странный вид у этой монеты, — заметил Ванька.

— Да. Странно, что на ней нет ни двуглавого орла, ни профиля императрицы, ни всего другого, что всегда должно быть на монетах. Неплохо было бы кого-нибудь расспросить.

— Во всех музеях есть хранители, которые знают об экспонатах практически все, — сказал мой брат.

— Вот мы и попробуем найти такого хранителя!

Нам сразу указали на кабинет музейного хранителя, Сергея Ивановича. Он находился как раз под главной лестницей, в цокольном этаже.

— Монета? — удивился Сергей Иванович. — Почему она вас интересует?

Я открыл альбом на странице с репродукцией.

— Мы прочли историю графа Кутилина, и она нас здорово увлекла. Надо же, знаменитый картежник, потом не менее знаменитый генерал — ну, и, так далее. Вот почему нам захотелось увидеть его портрет в оригинале. И монета показалась нам какой-то странной. Мы решили, что, наверно, она как-то связана с его пороком, который он преодолел.

Хранитель улыбнулся.

— Очень приятно видеть ребят, которые так интересуются родной историей. Да, вы правы, эта монета связана с карточными играми — и связана самым необычным образом. Видите ли, было время, когда весь двор Екатерины Великой поголовно увлекся карточными играми. Играли в банк, штос, вист, во что угодно. Играли гвардейцы на посту, знатнейшие князья и фрейлины, дожидавшиеся выхода императрицы, министры и лакеи… Играл кто угодно и где угодно. Проигрывались и обретались огромные состояния, а вся дворцовая жизнь и все дела управления государством поехали наперекосяк. Екатерина, понимавшая, как опасна и недопустима не только для игроков, но и для государства в целом, разразившаяся эпидемия картежного безумия, стала думать, как бы выправить создавшуюся ситуацию. Женщиной она была и мудрой и остроумной, и вот что она придумала. По её приказу был отчеканен запас особых золотых монет, так называемые «игровые червонцы», и императрица строго предписала, чтобы ставками в любой игре служили только они. А поскольку распределение монет находилось в руках самой императрицы, она могла регулировать уровень «картежной лихорадки» как ей было угодно. Своих фаворитов или отличившихся в гражданских делах и на поле брани она могла вознаградить и пятьюдесятью червонцами, и целой сотней. Должен обратить ваше внимание, что в те времена и на тридцать золотых червонцев можно было достаточно пристойно прожить не менее двух лет. Для обычных людей, я имею в виду, которым не надо было тратиться на жизнь соответственно требованиям двора. Так вот, ставки «игровыми червонцами» стали не только обязательным правилом дворцового этикета, но и свидетельством благосклонности высших особ государства. Само собой было понятно, что раз человек делает высокие ставки — значит, он в фаворе и стоит с ним дружить, а тот, кто не имеет возможности играть по-крупной, стоит очень низко в глазах императрицы и её приближенных, и с таким человеком лучше не только не садиться за один карточный стол, но и не позволять дочерям танцевать с ним на дворцовых балах! Очень скоро картежные страсти при дворе удалось умерить настолько, что они уже на угрожали бедой государству!

— Здорово! — сказал я. — Выходит, граф Кутилин указывает на «картежный червонец» в знак того, что никогда больше не будет играть?

— Приблизительно так, но не совсем, — ответил хранитель. — Как вы знаете, о молодом графе, по просьбе его отца, заботился сам Потемкин. И есть некоторые данные — не нашедшие, впрочем, окончательного документального подтверждения — что его свадебным подарком графу был мешок с тремястами «золотыми червонцами». Трудно сказать, каковы были мысли премьер-министра. То ли он хотел таким образом выразить свою веру в крепость слова Александра Кутилина — в то, что граф никогда больше не станет «банковать» и использует это золото разумно и хозяйственно, то ли хотел ещё раз испытать новобрачного. Как бы то ни было, эти «картежные червонцы» никогда больше не возникали в жизни графа — кроме того случая, когда он извлек из своих запасов один червонец, чтобы позировать с ним перед художником. Аллегорически показав таким образом, как из зловонных пропастей порока он вознесся до сияющих вершин могущества и славы — как выразился бы об этом он сам или его современники. После этого «картежные червонцы» никогда и нигде не возникали. Ходили слухи, что они составляют тайную часть наследства графа и переходят от поколения к поколению, а ещё были слухи, что он их где-то спрятал, потому что они слишком напоминали ему о временах его позора. Разумеется, его сын — а потом его старший внук и старший правнук — вполне могли знать, где спрятано сокровище, но после революции последний граф спешно бежал из страны… И, разумеется, теперь уже никто не сможет сказать, что в этой истории правда, а что домысел.

— И никогда не удавалось даже приблизительно предположить, где могут быть спрятаны эти червонцы? — жадно спросил мой брат.

Хранитель поглядел на нас с доброй усмешкой.

— Хотите попробовать их отыскать? Очень многие, поверившие в легенду, пытались найти следы сокровища — и никому не удалось даже нащупать, с чего начать поиски. Но почему бы вам не рискнуть? В любом случае, сам процесс их поиска может быть очень увлекательным — тем более, во время летних каникул. И польза от этого будет несомненная, ведь вам придется много читать, а значит, вы намного лучше узнаете русскую историю и культуру.

Мы от всей души поблагодарили доброго и внимательного хранителя и покинули музей.

— Слушай, с каждой минутой наше дело становится все интересней! провозгласил Ванька.

— Да. Мы очень далеко продвинулись в нашем расследовании. И теперь нам надо правильно определить, где спрятаны червонцы, под нашим домом или под архиерейским подворьем. На какое бы место поставил ты?

— Я бы поставил на архиерейское подворье, — заявил Ванька. — Похоже, после двух-трех вопросов Пижон потерял интерес к нашему дому. Он выяснил нечто, убедившее его: клад надо искать в архиерейских погребах!

Я с сомнением покачал головой.

— Не забывай о монете, которую мы нашли. Это монета как раз времен Александра Кутилина. Выходит, кто-то пользовался подвалами в те времена, когда владельцем всех окрестных земель, включая остров, был Игрок!

— Это ничего не доказывает, — сказал мой братец.

— Это доказывает, — возразил я, — что в те времена у подвалов был владелец, который ими пользовался. И, поскольку размер дома всегда должен соответствовать размерам подвалов, над ними было возведено что-то грандиозное. Возможно, и каменное. То есть, такое, что вряд ли могло принадлежать кому-то другому, кроме графов Кутилиных. А к середине девятнадцатого века на этом месте уже существует дом мельника — и никто не помнит, что совсем недавно здесь были графские постройки! И здесь мы спотыкаемся о загадку, о которую могли бы носы расшибить, если бы не знали так много!..