Тайна масонской ложи - читать онлайн книгу. Автор: Гонсало Гинер cтр.№ 66

Беатрис смотрела, не отрываясь, на Амалию. Чертами лица ее служанка не была похожа на Браулио, однако она чем-то напоминала Беатрис ее погибшего возлюбленного.

— А дальше моя жизнь покатилась под откос. — Амалия тяжело вздохнула. — Мне очень быстро пришлось повзрослеть и превратиться из девочки в женщину — наверное из-за того, что мне довелось столкнуться с насилием и несправедливостью и увидеть, как мои сородичи умирают от болезней и истощения.

Амалия вынула из шкатулки удивительно красивое жемчужное ожерелье и, надев его на шею Беатрис, застегнула сзади.

— Мои мама и тетя не смогли всего этого выдержать: они заболели и умерли. Затем нас с сестрой перевели в другое место, которое почему-то называлось «Дом милосердия». Однако милосердия там, сеньора, было очень мало.

— А когда вас освободили из этого заточения?

Беатрис в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале и осталась довольна увиденным.

— Нас никто не освобождал. Мы с сестрой убежали вместе с несколькими другими девушками, воспользовавшись суматохой, которая возникла, когда привезли большую партию цыганок из Малаги. Потом нас взял к себе — точнее захватил силой — один торговец-прохиндей. Он привез нас в Мадрид и продал другому торговцу, у которого мы пробыли довольно долгое время.

— И этот человек продал вас моему покойному мужу?

Интонация хозяйки еще раз убедила Амалию в равнодушном отношении Беатрис к смерти своего супруга.

— Да. Этот отвратительный тип видел в нас не только товар, он насиловал наши тела столько, сколько ему хотелось. Да, намного чаще, чем можно предположить. Из-за него я теперь считаю всех мужчин самыми гнусными созданиями из всех, что есть на земле.

Беатрис почувствовала такой прилив симпатии к Амалии, что это стало заметно по выражению ее лица. Амалия, конечно, тут же это поняла.

Их взгляды встретились, и они обе осознали, что их отношения уже вышли за пределы отношений между служанкой и госпожой: они стали намного ближе друг другу, словно у них было много общего.

Амалия вдруг удивилась тому, как сильно она разоткровенничалась с этой молодой женщиной. Впрочем, она об этом не жалела, а слова ее хозяйки еще больше убедили Амалию в правильности ее поступка.

— Амалия, скоро ты узнаешь от меня о том, что нужно делать. Скоро, но не сейчас. Смерть моего мужа дает мне возможность выполнить мое главное предназначение в жизни.

Сказанное Беатрис было для Амалии непонятным и загадочным. Однако она лишь внимала этим словам, вдыхая их, как воздух, и не задумывалась над их смыслом.

— Ты и я узнаем, когда…

Беатрис поднялась на ноги и поцеловала Амалию в щеку.

— А затем ты прочтешь со мной одну книгу.

Мадрид. 1751 год

12 сентября

Королева Барбара Браганская преклонила колени, чтобы получить освященную облатку из рук своего исповедника Раваго. То же самое затем сделал и король — под негромкие звуки органа, заполнявшие все пространство храма. Исполнялось произведение Генделя, которое — по пожеланию королевской четы — всегда сопровождало данную церемонию.

Почти все придворные ежедневно присутствовали на этой мессе — чего, впрочем, нельзя было сказать о Хоакине Тревелесе, но он являлся, скорее, редким исключением. Однако в это утро и Тревелес сидел на последней скамье в зале храма. Причина его появления здесь была проста: накануне вечером он получил от королевского исповедника послание, в котором Раваго просил его прийти к нему для обсуждения очень важного дела.

Завершив обряд причащения и встав лицом к алтарю, а спиной — к присутствующим, отец Раваго тщательно протер фиал и дискос, после чего служка с почтительным видом забрал их и унес. Раваго поднял руки, произнося завершающую молитву, а затем закрыл требник и, повернувшись к присутствующим, дал им последнее на этой мессе благословение и зычным голосом объявил на латыни, что месса закончена.

Повернувшись к королевской чете, он уважительно наклонил голову, а затем — также сегодня в последний раз — совершил коленопреклонение перед дарохранительницей.

Прежде чем покинуть главное помещение храма, Раваго нашел глазами Тревелеса, легко различив его фигуру в самой дальней части храма, и жестом показал ему, чтобы он зашел в ризницу.

Хоакину пришлось сначала дождаться, пока из храма выйдет королевская чета со своей свитой, и лишь затем он отправился в правую часть поперечного нефа, где находилась ризница. Это было просторное помещение, вдоль стен которого стояли шкафы, заполненные богато украшенными предметами, используемыми для проведения богослужений.

Стоя перед низкой и широкой деревянной полкой и при помощи служки снимая с себя ризу, Раваго то и дело поглядывал на искусно выполненную скульптуру распятого Христа и бормотал себе под нос молитвы. Наконец он снял с себя епитрахиль, с благоговейным видом поцеловал ее и повернулся к Тревелесу.

— Давайте позавтракаем вместе!

— Меня очень обеспокоило состояние нашей королевы. — Тревелесу во время службы показалось, что королева сильно исхудала да и вообще еле стояла на ногах. — Похоже, она больна.

— Да, это так, и, хотя мы еще не знаем, что это за болезнь, ничего хорошего ожидать не приходится.

— Мне очень жаль короля. Из-за болезни королевы он, наверное, сильно страдает.

— Да, и это может плохо отразиться на его не очень-то крепкой психике. Так что будем надеяться, что состояние королевы не ухудшится. Боюсь, что король не выдержит, если с ней что-то случится.

Раваго и Тревелес пересекли обсаженный оливковыми деревьями прямоугольный внутренний дворик и зашли в прилегающее к нему здание. Пройдя по левому из двух длинных коридоров, они попали в небольшую комнату, где их ждал скромный завтрак.

Каждый из них, сев за стол, налил себе по чашке кофе. Не обращая внимания на лежавшие на столе горячие ароматные булочки, которые, казалось, совсем недавно вынули из печи, Раваго сразу перешел к делу, которое он хотел срочно обсудить с алькальдом.

— То, о чем сейчас пойдет речь и ради чего я вас вызвал, может представлять серьезную угрозу для интересов нашего государства. — Раваго отыскал среди валявшихся на столе многочисленных бумаг экземпляр газеты «Ежедневные объявления», вышедшей еще в прошлом месяце, и протянул его алькальду. — Прочтите и затем скажите мне, что вы по этому поводу думаете!

Хоакин быстро пробежал глазами по напечатанным на первой странице заголовкам, пытаясь понять, какое именно из объявлений он должен прочесть.

— «Стоимость фанеги [13] пшеницы резко упала», — прочел он вслух. Раваго терпеливо ждал.