Тайны архива графини А. - читать онлайн книгу. Автор: Александр Арсаньев cтр.№ 27

— А вот муж Марии и есть наш староста.

— Он же горький пьяница, — удивилась я.

— Пьяницей он недавно стал, — вздохнула она. — И если бы… — продолжила было она, но, вероятно, передумала и только махнула рукой.

Она явно симпатизировала этому мужику и без всякого сочувствия относилась к его погибшей жене. Это было странно, скорее можно было бы ожидать обратного. Но Анфиса не хотела говорить со мной на эту тему, а заставить ее говорить я не могла.

— Как он очухается, пусть придет.

— Как скажете.

Я постепенно входила в роль владелицы Лисицына.

Но отношения старосты с женой интересовали меня не настолько, чтобы забыть о том, ради чего я приехала. И я сделала несколько попыток вытянуть из этой суровой женщины необходимые мне сведения.

Я понимала, что при этом нужно быть предельно осторожной и не допустить ни одной ошибки. Иначе я выдала бы себя с головой. И мне бы тогда ничего не оставалось, кроме как уехать отсюда побыстрее и никогда больше не возвращаться. А этого я допустить не могла, потому что Лисицыно было единственным связующим звеном между двумя преступлениями. Поэтому именно здесь надо было искать их разгадку.

Мало-помалу наши отношения налаживались, Анфиса перестала воспринимать в штыки каждое мое слово и рассказала мне, что прежние хозяева Лисицына, славные бездетные старики, умерли чуть ли не в один день. Судя по всему, это были типичные старосветские помещики, спокойно и без особых страстей прожившие свой век и оставившие все свое состояние, то есть Лисицыно и весьма скромную по тем временам сумму, своему единственному племяннику Павлу Синицыну.

Я прекрасно осознавала, что в соответствии со своей ролью должна была помнить этих людей, поскольку дочь Синицына прожила в этой деревне несколько детских лет. Поэтому не задавала лишних вопросов и должна была понимать или хотя бы делать вид, что понимаю все Анфисины намеки с полуслова.

Это было совсем не просто. Но я неплохо справилась с этой задачей, лишь в самых тяжелых случаях ссылаясь на плохую память и на вывихнутую ногу, которая якобы мешала мне сосредоточиться.

Явных промахов я не допустила, хотя благодаря своей осторожности наверняка не поняла и половины сказанного ею.

Но тем не менее я узнала много интересного. Например то, что старики умерли около года назад, то есть опять же незадолго до того, как погиб Александр.

Черпая сведения из случайных фраз и обрывков, я все-таки сумела составить довольно целостную картину событий прошлой весны.

Павел Семенович не очень любил свое собственное поместье, поэтому не замедлил переехать в Лисицыно при первой же возможности и, судя по всему собирался обосноваться здесь навсегда. Но, не прожив и месяца, по неизвестным причинам изменил свои планы и вернулся в Синицыно.

— И когда он приезжал последний раз? — поинтересовалась я.

— Да перед самой смертью, разве вы не знаете?

Видимо, я должна была это знать, поэтому в очередной раз изобразила на лице страшные страдания и произнесла капризным голосом:

— От этой боли я сама не своя — ничего не соображаю.

Видимо, такой ответ убедил Анфису, и она продолжила рассказ.

На мое счастье, как ни цинично это прозвучит, тех людей, у которых провела детство дочь Синицына, уже не было в живых. Этот известие успокоило меня. Вряд ли мне удалось бы обмануть людей, знавших дочь Павла Семеновича так близко. Хотя опять же из случайно брошенной Анфисой фразы я узнала, что могла не особенно волноваться. Она спросила меня:

— Вы, наверное, ничего и не помните здесь?

Я ответила ей нечто неопределенное о капризах детской памяти.

— Вас же увезли совсем малышкой.

Я внутренне перекрестилась и почувствовала себя значительно свободнее. Теперь я точно знала, что с детских лет, то есть почти двадцать лет, Наталья Павловна наконец-то я узнала, как меня зовут — ни разу сюда не приезжала.

— Но ты меня сразу узнала, — произнесла я рискованную фразу, чтобы окончательно расставить все точки над «i».

— Да кому еще здесь появиться, — пожала плечами Анфиса. — А потом таких глаз я больше не встречала — не перепутаешь.

Глаза у меня не такие уж и необыкновенные. Обычные глаза, черные, как у мамы. Поэтому первая причина, скорее всего, сыграла главную роль в ошибке Анфисы.

А с ее легкой руки и никто в деревне уже не сомневался в моем праве поселиться в господском доме. Я же говорю — медвежий угол, гостей здесь отроду не бывало.

Я отпустила Анфису домой с условием, что она придет проведать меня вечером, и могла больше не изображать из себя тяжелобольную.

Не знаю, благодаря ли ее травам или потому, что вывих был не очень сильный, но нога уже почти не беспокоила меня. Я даже могла на нее осторожно наступать и таким образом передвигаться по комнате без посторонней помощи.

Единственное, что беспокоило меня по-настоящему, так это неожиданное появление в Лисицыне настоящей Натальи Павловны. Оно могло произойти в любую минуту, поэтому нужно было постараться закончить расследование как можно быстрее, дабы не оскандалиться на всю губернию и не прослыть эксцентричной авантюристкой.

Не теряя времени даром, я решила осмотреть весь дом, хотя не очень хорошо представляла, что именно надеялась в нем отыскать. Документы или дневники? Вряд ли. На такую удачу я не рассчитывала.

Но прежде я должна была увидеть Степана и предупредить его, что с сегодняшнего дня меня зовут Натальей Павловной, чтобы он по незнанию не испортил мне всего дела.

Но дойти до конюшни при моем вывихе было не так-то просто. И все-таки я решилась на этот подвиг, но в этот самый момент прибежал крестьянский мальчик и радостно сообщил, что его прислала ко мне Анфиса и что зовут его Трофимом.

Его-то я и послала за Степаном, и через несколько минут уже пыталась объяснить тому, почему отныне он должен называть меня чужим именем. Но надо отдать ему должное — он лишь пожал плечами:

— Как прикажете, барыня, — и, не задавая лишних вопросов, отправился по своим делам.

Мальчика я отправила во двор, чтобы не мешался под ногами, и он сразу выполнил мое распоряжение. Выглянув в окно через пару минут, я обнаружила его сидящим на крыльце и с безмятежным видом выстругивающим какую-то палочку.

Теперь ничто не мешало мне заняться делом, и я методично, комнату за комнатой, обошла весь дом.

Большая часть комнат не использовалась вовсе. Заглянув туда и обнаружив зачехленную мебель и толстый слой пыли на полу, я даже не стала в них заходить.

Да и жилые комнаты в большинстве своем не сохранили никаких следов присутствия Павла Семеновича. За исключением единственной комнаты, той самой, в которой я поселилась. Именно в ней нашла я несколько принадлежавших Синицынцу вещей, не представлявших для меня никакого интереса.