Неугомонный - читать онлайн книгу. Автор: Хеннинг Манкелль cтр.№ 109

Он неподвижно сидел на стуле. Я подбираюсь к разгадке, думал он. Или кто-то подбирается ко мне.

Наутро он проснулся от сновидений, которых не мог вспомнить. Может, во сне опять мчались лошади, может, на сей раз было что-то другое, кто знает. Подсвечник стоял на окне напоминанием, что кто-то шныряет совсем близко. Нагишом он вышел во двор, во-первых, чтобы отлить, во-вторых, чтобы выпустить Юсси. Над полями плыла первая осенняя дымка. Он зябко вздрогнул и поспешил в дом. Оделся, сварил кофе и сел за кухонный стол, решив сделать еще одну попытку разобраться, что, собственно, произошло с Луизой фон Энке. Знал, конечно, что найдет разве только самое предварительное объяснение. Но тщательно все взвесить необходимо, в первую очередь чтобы попробовать найти причину неотвязного ощущения, что он все время чего-то не замечает. Оттого что в доме снова побывал неведомый визитер, оно слабее не стало. Короче говоря, сдаваться он не желал.

Однако этим утром ему не удавалось толком сосредоточиться. Через несколько часов он бросил свое занятие, собрал бумаги и поехал в Управление. Зашел опять через гаражи и добрался до кабинета незамеченным. Просидев полчаса над бумагами, он выглянул в пустой коридор и пошел к кофейному автомату. И едва успел наполнить стаканчик, как за спиной вырос Леннарт Маттсон. Валландер давно не видел начальника, но ничуть не соскучился. Леннарт Маттсон дочерна загорел и похудел, Валландер отметил это с завистью и досадой.

— Уже здесь? — сказал Леннарт Маттсон. — Невтерпеж? Тянет на работу? Так и должно быть, без увлеченности хорошим полицейским не станешь. Но вообще-то вы, по-моему, выходите на работу в понедельник?

— Я уже собираюсь домой. Заехал взять кой-какие бумаги.

— Минутка найдется? Есть приятные новости, хочу поделиться.

— Конечно. Времени у меня полным-полно, — сказал Валландер, не скрывая иронии, которой Леннарт Маттсон все равно не заметит.

Они пришли в кабинет начальника. Валландер сел в одно из посетительских кресел. Леннарт Маттсон взял с чисто прибранного стола папку.

— Приятные новости, как я сказал. У нас в Сконе процент раскрываемости один из самых высоких по стране. Мы раскрываем больше преступлений, чем почти все остальные. Причем у нас не только лучший результат, но и наибольший рост по сравнению с прошлым годом. Вот на этом нам необходимо еще сильнее сосредоточиться.

Валландер слушал начальника. Нет причин сомневаться: он слышал именно то, что сказано в отчете. Но Валландер знал, что трактовка статистики сродни фокусам. Всегда возможно составить статистику, одновременно и правдивую, и лживую. Валландер и его коллеги с прискорбием отдавали себе отчет, что совокупный процент раскрываемости у шведской полиции — один из самых низких на Западе. Хотя и не думали, что нижний предел уже достигнут. Негативное развитие будет продолжаться. Постоянные бюрократические преобразования влекли за собой опять-таки постоянно растущий поток нераскрытых преступлений. Дельные полицейские подразделения ликвидировались или же реформировались до тех пор, пока вообще не переставали функционировать. Стало куда важнее добиваться статистических показателей, чем по-настоящему расследовать преступления и отдавать преступников под суд. К тому же Валландер, как и большинство его коллег, считал, что приоритеты распределяются неправильно. Когда руководство шведской полиции решило, что «мелкие преступления» надлежит терпеть, рухнули остатки доверительных взаимоотношений между полицией и обществом. Рядовой гражданин вовсе не считал естественным и приемлемым, что обокрали его автомобиль, гараж или летний домик. Граждане хотели, чтобы и такие преступления раскрывались или, по крайней мере, расследовались.

Но обсуждать это с Леннартом Маттсоном он сейчас не собирался. Осенью найдутся другие возможности для разговоров.

Леннарт Маттсон отложил бумагу и с внезапно огорченной миной посмотрел на посетителя. Валландер заметил у него на лбу капли пота.

— Как вы, собственно, себя чувствуете? Бледный какой-то. Отчего вы не на солнце?

— На каком солнце?

— Ну, лето выдалось, пожалуй, не столь уж и плохое, а? Я сам ездил на Крит, чтобы наверняка не промахнуться с погодой. Вы когда-нибудь бывали в Кносском дворце? Там на стенах изумительные дельфины.

Валландер встал:

— Я чувствую себя хорошо. Но, поскольку сегодня немножко светит солнце, последую вашему совету и отправлюсь на воздух.

— Оружие больше не забывали?

Валландер воззрился на Леннарта Маттсона. Еще немного — и врезал бы ему по физиономии.

Валландер вернулся в кабинет, сел в кресло, положил ноги на стол и закрыл глаза. Он думал о Байбе. И о Моне, которая дрожала от страха в своей лечебнице. Меж тем как его начальник радовался статистике, которая явно не говорила правды.

Он поставил ноги на пол, подумал: попробую еще раз. Попробую понять, из-за чего все время сомневаюсь в своих выводах. Хорошо бы мне получше разбираться в политических событиях, тогда бы я не запутался так, как сейчас.

Неожиданно в памяти всплыло происшествие, о котором он во взрослой жизни ни разу не вспоминал. Было это, кажется, в 1962-м или в 1963-м, осенью. По субботам он работал курьером в одном из мальмёских цветочных магазинов. И в этот день ему велели взять букет и пулей лететь на велике в Народный парк. Там выступал с речью премьер-министр Таге Эрландер, а когда он закончит, маленькая девчушка должна преподнести ему цветы. Но дело в том, что кто-то из местной рабочей организации по небрежности забыл заказать цветы. Так что теперь надо спешить. Понятно? Валландер отчаянно жал на педали. Цветочный магазин предупредил о его приезде, его немедля пропустили, живо сняли с букета оберточную бумагу и передали цветы девчушке, которой предстояло их вручать. Валландер получил не меньше пяти крон чаевых. Его угостили лимонадом, и он стоял с соломинкой во рту, слушал высокого мужчину на трибуне, который говорил слегка в нос. И слова использовал трудные, во всяком случае незнакомые Валландеру. Говорил о разрядке, о правах малых наций, о безусловном нейтралитете Швеции и неприсоединении к каким бы то ни было пактам и союзам. По крайней мере это Валландер уловил.

Вернувшись вечером домой, он прошел в ту комнату, которая служила отцу студией. Как ни странно, он до сих пор отчетливо помнил, что в тот вечер отец писал лес на заднем плане своей вечно повторяющейся композиции. Подростком Валландер хорошо ладил с отцом. Пожалуй, это было лучшее время их совместной жизни? Три или четыре года спустя Валландер пришел домой и сказал отцу, что решил стать полицейским. После чего отец едва не вышвырнул его из дома, во всяком случае, очень долго с ним не разговаривал.

В тот вечер он, как обычно, сел на табуретку и рассказал про поездку в Народный парк. Отец часто ворчливо твердил, что не интересуется политикой. Однако мало-помалу Валландер смекнул, что это вовсе не так. Отец верой-правдой голосовал за социал-демократов, питал злобное недоверие к коммунистам и вечно обвинял консерваторов, что они постоянно предоставляют привилегии тем, кому и без того живется хорошо.