Не время для славы - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 82

Кирилл вздрогнул и уставился вверх, открыв рот. Мысли, приправленные коньяком, путались у него в голове.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Допустим, я увижусь с Булавди, – повторил Ташов, – что мне ему сказать?

«Ты? С Булавди? О Аллах, да он всадит в тебя пулю раньше, чем ты заговоришь!» Перед Кириллом встало лицо Алихана – белое, отрешенное, под призрачным светом причального фонаря и пылающим именем Аллаха.

– Ты можешь сказать ему, – услышал свой голос Кирилл, – что я купил дом. В Дубаях. Что я… перевезу туда его жену. Детей. И его мать. Я… положу на счет миллион. Нет. Пять миллионов. Евро. А… как ты думаешь? С этими зачистками… Постой, а если они его поймают? Он же должен бояться, что федералы сейчас его поймают!

Ташов помолчал, кивнул, и вышел из двери. Кирилл молча смотрел, как он наклоняется, чтобы не задеть притолоку. Над двором сверкали равнодушные звезды, и в черной земле возле фонтана понемногу расправлялся крошечный розовый куст.

«Моджахед будет вознагражден даже за шаги его лошади».

«Пусть идет! Если он согласен идти – пусть идет!»

– Ташов! Подожди!

Ифрит послушно остановился. Кирилл, как был, в носках, выскочил на холодную плитку двора, подбежал к нему и задрал голову наверх. Его макушка почти упиралась в бороду Ташова.

– Ташов, – сказал Кирилл, – я… знаю, что ты спас Алихану жизнь. Ты им всем спас жизнь тогда… детям. Ташов… мы ведь не может все изменить, а? Это такое время. Это не лечится. Но мы должны пытаться. Помочь тем, кто рядом. Любой ценой.

* * *

Бывшему начальнику республиканского ОМОНа, а ныне главе Чирагского района Ташову Алибаеву понадобилось три дня, чтобы договориться о встрече с Булавди.

Был ранний пятничный вечер, когда Ташов остановил белую «ниву» у небольшого кафе километрах в семи от Бештоя.

Кафе располагалось на берегу горной речки; перед ним пустовала стоянка на пять-шесть машин, и от домика веревочный мост вел к противоположной стороне ущелья, поросшего густым ельником. По ущелью прыгала на камнях речка.

По правде говоря, эта встреча была безумием. Она была безумием и зимой, когда Ташова вышвырнули из ОМОНа, и между бывшим ментом и всеми его кровниками не стояло ничего – даже мести со стороны бросившего его покровителя.

Но даже тогда, несмотря на смерть Заура, в республике был мир. Хрупкое равновесие, которое невольно и уважительно соблюдали обе стороны. Боевики редко устраивали взрывы, а если устраивали – то исключительно за деньги или из-за личной мести, а Джамалудин Кемиров держался в рамках: он не брал в заложники их родичей, не расстреливал родню, и многие всерьез были убеждены, что Кемировы нарочно не ловят Булавди. Мол, пока есть Булавди, есть чем пугать Москву, а пока есть чем пугать Москву, Москва никогда не снимет Заура с поста президента.

Теперь же, когда каждый день был то обстрел, то подрыв, когда по паркам и улицам лущили из автоматов ментов, когда озлобленные федералы вламывались в дома и устраивали зачистки, а озлобленные жители в ответ обстреливали блокпосты, – встреча эта была даже не безумием, а самоубийством.

И тем не менее Ташов пошел на нее, потому что Булавди передал просьбу о встрече, и Ташов полагал, что сейчас это важно, как никогда. Ташов, как и все окружение Джамалудина, прекрасно понимал, чего добивается Христофор Мао.

Власти.

Он попытался получить власть, став премьером – и она ускользнула из пальцев, как чешуя золотой рыбки.

Он попытался получить власть, продавая должности – и право распределения должностей ушло от него, потому что никто в республике не осмеливался получить должность без благословения Джамалудина.

Тогда он придрался к первой попавшей разборке, к расстрелянному «газику», к обдолбанным придуркам, палившим по зампрокурора, – и ввел в республику пять тысяч федералов, официально – потому, что местные власти не справляются со взорванными газиками и обдолбанными придурками.

Бороться с взорванными «газиками» зачистками было все равно, что бороться с пожаром бензином, и Христофор Мао прекрасно это знал. Любая свара на блокпосту, любой пьяный патруль, обстрелявший гражданскую машину, увеличивали количество взорванных «газиков» в геометрической прогрессии, – но они же и увеличивали власть Христофора Мао.

В республике взрывают ментов? Значит, надо защитить ментов и ввести войска.

Джамал Кемиров против ввода войск? Значит, он на стороне боевиков.

Тень войны, – войны неизбежной, следующей за взаимным террором, войны, вытекающей из обстрелянных блокпостов и зачищенных сел, войны, затеянной ради удовлетворения жажды власти одного человека, и притом очень мелкого человека, нависла над республикой, и было жизненно важно понять, как в преддверии этой войны поведут себя те, кто уже два года бегает по горам.

Кто живет надеждой на эту войну.

Ташов запарковал свою «ниву», очень аккуратно, между стеночкой и забором. Он зашел в кафе и спросил у хозяина курзе. У него было еще довольно много времени, но он решил не рисковать, и когда хозяин спросил его, где он будет есть, на том берегу или на этом, Ташов попросил его принести еду в беседку на том берегу.

Потом Ташов перешел речку по подвесному мосту. Мост скрипел и раскачивался под его ногами, и когда Ташов глядел вниз, он видел белые брызги и оголовки камней. Пена била так высоко, что залетала Ташову в лицо, и на сорокаметровом мосту, провешенном к покрытому ельником склону горы, огромный Ташов представлял из себя великолепную мишень.

Ташов без помех добрался до беседки на том концу мостика, и вскоре хозяин принес ему чай и варенье, а потом и лепешки. Ташов стал рвать лепешки руками и есть.

Вокруг была ранняя весна, птицы пели, заглушая рев водопада, и деревья разворачивали первые свои зеленые листочки. От беседки дороги не было, – эта часть ущелья была совершенно непролазной, но между покрытых новой зеленью кустов и густых лап ельника змеились какие-то тропки, скорее всего звериные, – волки должны были приходить в это место на водопой.

Беседка была забрана узорчатыми рейками, так что с нее открывался прекрасный вид на водопад, но с того берега было не видно, что делается в беседке.

Ташов ел лепешки и запивал их чаем, и он едва не пропустил момент, когда ветви ельника раздвинулись, – и через секунду на скамейку напротив скользнул Булавди Хаджиев. Зато он очень хорошо заметил блеск оптики из-за опустившихся ветвей. Булавди пришел не один, как и следовало ожидать.

За время, прошедшее с их последней встречи, Булавди облысел еще больше. Кожа на лбу свалялась в сухие складки, и даже густая черная борода не могла скрыть ввалившихся щек. Но руки Булавди, с крепкими длинными пальцами, были по-прежнему сильны, и взгляд его был как взгляд бродячей собаки – настороженный и жуткий одновременно. На Булавди был очень чистый, но ветхий камуфляж, и «стечкин» в расстегнутой кобуре. Автомат его был перекинут через плечо дулом вниз.