Бангкок - темная зона - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бердетт cтр.№ 12

— Не собираюсь лишать вас вашего дохода, — кивнул я. — Давайте посмотрим, насколько мы сумеем продвинуться, пока не появился ваш ученик.

— Хорошо.

— Ваша жена — миссис Дамронг Бейкер.

Мне показалось, он не знает, как отвечать. Проходили долгие мгновения, и вдруг Бейкер взорвался.

— Эта стерва… Что еще она натворила?

Я посмотрел на него и нахмурился.

— А что она натворила до этого?

Вопрос был ошибкой с моей стороны — нельзя задавать вопросы в лоб. Не тот случай. С его лица моментально слетела естественность. Оно стало равнодушным и непроницаемым. Бейкер пожал плечами.

— Я был женат на ней год. Лучше спросите, чего она не натворила, чтобы уничтожить меня, — список будет короче.

Я обменялся с Леком взглядом и кивнул: понимал, как ему не терпится испытать свое умение допрашивать и попрактиковаться в английском.

— Мистер Бейкер, как вы познакомились с вашей тайской женой? — подал голос Лек.

Американец словно впервые заметил моего напарника. Насколько мне известно, в Бангкоке не так уж много копов-транссексуалов — Лек единственный. На службе он принимает меры, чтобы скрыть растушую грудь, и не дает волю характерным манерам. Однако, когда начинает говорить, язык жестов его выдает. Застенчивость и то, как он отводил глаза, выглядели очень по-женски. Бейкер хотел было облить моего напарника презрением, но, покосившись на меня, передумал. Я дернул подбородком, давая понять: да, тебе придется ответить на вопрос.

Он что-то проворчал, но природная словоохотливость взяла верх.

— Мне было тридцать с небольшим, я только отошел после очередной связи. Приехал сюда на десять дней, познакомился с Дамронг и заболел.

Я обжег американца взглядом, он отмахнулся.

— Это так говорится. Болезнь в данном случае следует назвать страстью. Влюбленность — единственная официально признанная на Западе форма счастья. Какая чушь! Я потерял рассудок. Конечно, отдал все деньги, какие имел, чтобы она не продавала свое тело никому другому. И верил всем ее обещаниям. А она мне бессовестно врала. Трахалась с любым, готовым заплатить, проходимцем, а я в это время пытался организовать компьютерный бизнес в Форт-Лодердейле, чтобы мы могли счастливо и безбедно жить. Разумеется, мне пришлось пройти через треклятую бумажную волокиту, которую придумала американская иммиграционная служба. Разумеется, я на ней женился, разумеется, она отправилась со мной в Штаты, и, разумеется, наш брак продолжался меньше года. Разумеется, она единственная женщина, которая настолько глубоко меня тронула. Разумеется, она лучше, чем я, воспринимала реальность. Разумеется, разумеется… — Бейкер махнул рукой. — Я среднестатистический фаранг и попался, как все, независимо оттого, кто ты: француз, итальянец, немец или англичанин. Каждый раз повторяется одна и та же идиотская история, так что нет нужды ее пересказывать.

Это была искренняя вспышка гнева, за которой последовало недоумение: мол, неужели я это все наговорил? Он стиснул зубы с убежденностью правого.

— Да, вот так у нас с ней сложилось. Синдром подчинения женщине. Хотите узнать, какие у меня были отношения с матерью?

— Нет, спасибо, — с отвращением отозвался Лек и посмотрел на меня, призывая помочь ему выбраться из ситуации. Эстрогенный гормон не способствует концентрации внимания.

— В ваших словах звучит горечь, мистер Бейкер, — произнес я с сочувственной улыбкой, которую он не принял и отвернулся.

— Разве это не естественно? Вам известен хоть один фаранг в моем положении, который бы не испытывал горечи?

Я пожал плечами.

— Столкновение культур всегда чревато последствиями.

Бейкер недоверчиво взглянул на меня.

— Столкновение культур? Между мужчиной с Запада с его жалким желанием отыскать надежную утробу, куда бы он мог заползти, и тайской шлюхой, ищущей золотую жилу? Такую ситуацию можно назвать столкновением культур, только если вы читаете лекцию студентам-антропологам. — Он почесал затылок и покачал головой. — Ну нет. Я бы назвал это помутнением рассудка. Она полностью задурила мне голову. И точка.

Я покосился на Лека, желая понять, заинтригован ли и он словами Бейкера, как я. Когда психику раскладывают на составляющие, это всегда эксперимент с различными состояниями. Какое состояние следует вызвать сейчас?

— Мистер Бейкер, — решил я улыбнуться. — Буду с вами откровенен: я сверился с базой данных у нас в Таиланде и попросил поддержки ФБР.

Поняв, что мне известны неоспоримые факты, прежний Бейкер уступил место новому. Он вскинул голову и ухмыльнулся.

— Бюро? Вам сообщили о ее жульничестве?

— Только то, что относится к уголовной стороне дела. Я хотел бы узнать детали.

Ухмылка словно приклеилась к его губам, что свидетельствовало, как я подумал, о его дерзкой гордыне.

— Я отмотал шесть месяцев тюрьмы за сутенерство после смягчения приговора, а ее депортировали. Но не на это я рассчитывал, когда мы вступали в брак. — Бейкер помолчал, разглядывая девушку с обнаженной грудью на плакате. — Я все еще пребывал в дурмане, так сказать — в самой середине беременности, когда она приехала ко мне в США. Мы не были женаты и месяца, когда она вдруг исчезла почти на всю субботнюю ночь. Я сходил с ума: думал, ее изнасиловали или убили. Или и то и другое. Или она попала под машину. Что только не лезет мужчине в голову, если он влюблен. А в четыре утра она явилась с улыбкой до ушей на красивом циничном лице и выложила на кухонный стол больше тысячи долларов. Черт!

Последнее восклицание было вызвано волной подкатившей к горлу желчи, так что ему пришлось дважды сглотнуть.

— Ее не так волновали деньги, как власть — приносящее свободу действие: уходить в семь вечера и возвращаться через несколько часов на тысячу долларов богаче, чем раньше. Это ее заводило больше, чем я.

Бейкер был вынужден помолчать, чтобы успокоиться. Наконец его мозг снова обрел способность мыслить.

— Она швырнула мне половину денег и сказала, что так будет и дальше. Раньше я не замечал эту сторону ее натуры. Ее слова напугали меня и заставили сильно понервничать. Два дня я плакал словно ребенок, но это не произвело на нее впечатление. Ей много раз приходилось видеть, как мужчины выли во всю глотку. Это не могло ее поколебать, и ее не пугало насилие. Я даже не думал грозить ей побоями. В каком-то смысле она была к ним невосприимчива. Вышвырнуть? А затем месяцами мучиться, представляя, чем она будет заниматься в Штатах?

Бейкер поскреб грудь и немного повздыхал.

— После того как я прекратил выплакивать глаза, она начала мне объяснять, какова на самом деле реальность. Рассказала о своем детстве, да так, как никогда не услышишь от тайца, если сам не таец. Я стал смотреть на мир ее глазами. Во мне произошла настоящая личная революция, и она повлияла на мое сознание, я словно повзрослел. На Западе все проблемы в наши дни имеют социальный или психологический характер. Но предположим, человек запрограммирован совершенно иным способом. Предположим, само его существование постоянно находится под угрозой, и из этого нет выхода, абсолютно никакого! Вот смысл того, что она хотела мне внушить. Ей было плевать на то, что у нее появилась возможность зарабатывать в Штатах деньги, — ведь ее благополучие не меняло положения родных и знакомых, людей, которых она любила. Они оставались в ловушке голода и беспомощности. — Бейкер махнул рукой. — Во всяком случае, в то время она представляла все именно так. Признавалась, что приехала в Америку зарабатывать, а не только играть в любовь. Сказала, что у нее есть родственники, о которых надо заботиться. Потом выяснилось, что она имела в виду младшего брата, а до других, как мне кажется, ей не было никакого дела.