Библиотекарь, или Как украсть президентское кресло - читать онлайн книгу. Автор: Ларри Бейнхарт cтр.№ 53

Как только Ниоб выяснит, знает он или нет, она уйдёт или подаст им какой-нибудь нехитрый знак. Тогда они ворвутся и схватят его. Да хоть прямо на улице. Морган сделает так, что это будет похоже на простое хулиганское нападение. У него была куча знакомых среди колумбийских копов. По большей части это были ленивые мздоимцы, которые будут счастливы побыстрее закрыть дело.

Он прямо видел это. Ниоб подаёт знак, они входят и берут его в кольцо. Сначала Голдберг замечает его и пытается бежать, он поворачивается на 180° и хоп! натыкается прямо на Райана. Если он попытается уйти по боковым улочкам, он натолкнётся прямо на Уиттейкера, который хорошенько приложит его. Тут появится Райан и подойдёт к нему близко-близко, как он любит, и уважит его своим электрошоком прямо по яйцам.

А ведь Райан, блядь, мечтает съездить ему по уху…

Институт Октавиана занимал целый особняк на улице Дамбартон, это между Висконсин и Тридцать первой. Рядом университет Джорджтауна, и всегда можно обратится к его преподавателям. Да, очень не дешёвое и очень модное место.

Я бываю в Джорджтауне не реже раза в год. Я знаю тут одного хозяина бара-ресторана. Его зовут Том Рончич. Его бар находится на М, в стороне от Тридцатых, институт от него в двух кварталах к югу-востоку.

Том высок, широк в плечах, я бы даже сказал, тучен. У Тома почти всегда красное лицо, а на лбу постоянно блестят капельки пота. Он больше напоминает персонажа 19-го века, чем жителя века 21-го. Такого человека легко представить себе в каком-нибудь баре, где льётся пиво, где сплетничают о том, кто и что сказал, где говорят по телефону, у которого трубка висит на рычажке.

Я познакомился с ним, когда он ещё учился у нас на факультете журналистики, — научил его пользоваться библиотекой. Он был потрясён тем, сколько можно найти в архивах. После этого много лет он исправно посылал мне свои статьи, сопровождая их записками «Ты научил меня искать информацию». Мне нравились его статьи. Напоминал Иззи Стоуна в миниатюре, что было вовсе не так плохо, потому что Иззи Стоун был сам себе миниатюрой. Потом Том уволился и занялся пиаром, параллельно подрабатывая подсадной уткой в шулерских карточных трюках. Так он поднакопил деньжат и смог заняться ресторанным делом. Ресторан — это сложно, но у Тома всё получилось прекрасно. Теперь у него было целое трёхэтажное здание, на первом этаже — бар, на втором — ресторан, на третьем — комнаты для отдельных клиентов и службы.

В каждый свой приезд в Джорджтаун и практически всегда, когда я оказывался в округе Колумбия, я забегал к нему выпить. Так что если бы я захотел пригласить Ниоб в ресторан или просто на чашку кофе, я бы позвал её именно сюда.

И я чуть этого не сделал.

Самое тяжёлое для человека, который вынужден играть роль шпиона, но шпионом не является, это следовать манере поведения настоящего шпиона. Постоянно хочется сказать и самому себе и всем остальным: «Ну, хватит уже, наигрались». Надо постоянно прятаться, надо постоянно быть настороже. Это так странно, это так мешает. Однако моё лицо находится на первой странице «Десяти самых опасных преступников Виргинии», меня обвиняют в совокуплении с животными и сказано, что я вооружён и опасен. Все здравые доводы приказали жить давным-давно. Так что придётся мне поиграть в Джеймса Бонда и отбросить смущение и неуверенность нафиг.

Я считал про себя и после девяти секунд резко бросил трубку. Сьюзи смотрела на меня вопросительно. Я чувствовал, что ей хочется высказаться. Она казалась болтушкой, даже когда молчала, а мне надо было подумать. И я отправился в туалет. Я чувствовал себя женатым, потому что только женатый человек может остаться один лишь в кабинете.

Я сидел на унитазе и пытался представить себе, что такое Джорджтаун и как мне там вести себя.

И вот, когда я сидел на толчке с захлопнутой крышкой, я вдруг вспомнил про ларёк в квартале к западу от бара Тома, как раз между баром и институтом.

Мне было до Джорджтауна гораздо ближе, чем Ниоб.

— У меня здесь назначена встреча, но мне надо срочно уйти. Если я опишу вам её, можете передать ей записку?

— Ну… это ж ещё узнать её надо.

— Ну, если вы засомневаетесь, она — не она, спросите: «Вы Дэйва ждёте?»

— Ну… я вам не служба знакомств.

— А за 20 баксов?

— Легко.

Я протянул ему деньги и записку.

— По рукам.

— А вы можете позвонить мне после того, как она прочитает записку и отойдёт?

— А почему она сама не может позвонить вам?

— Ну… не знаю, как-то не думал об этом. Ну, так как, можете? Позвоните? Будет лучше, если всё-таки позвоните именно вы.

— Я взял 20 баксов за то, чтобы передать ей записку.

— Сколько вы возьмёте за звонок?

— За то вы дали мне двадцать. Давайте ещё двадцатку.

Никогда раньше не думал, что быть шпионом так дорого.

Наверное потому, что я всегда думал, что шпионы работают на правительство и у них всегда есть туго набитый кошелек, чтобы оплатить все свои водки с мартини, а отдел по передвижению на диковинных средствах передвижения снабжает их «Aston Martin».

— Прекрасно, — протянул я ему новую крапчатую двадцатку.

Потом я перешёл улицу и зашёл в «Лучший кофе на всём юге». Мобильник зазвонил минут через 15.

— Алё! — поздоровался продавец ларька. — Это вы?

— Я.

— Какая она красивая!

— О да.

— Но она чем-то удручена.

— Очень возможно.

— Удачи!

— Спасибо, — он растрогал и удивил меня одновременно.

— Да уж, удача вам не повредит. Она вас может в такое втянуть…

— Да, она может.

Я вышел на улицу и увидел, как она идёт по направлению к Институту Октавиана, как я велел в записке. Она шла не оглядываясь. Даже находясь далеко и не имея возможности посмотреть ей в глаза, я чувствовал, что… словом, чувствовал что обычно.

Сначала тебе всегда кажется, что в том, что ты видишь, нет никакого смысла, кажется, что перед тобою просто бессмысленное сочетание, но стоит приглядеться, и ты заметишь, что каждый движется по своей собственной траектории, более того, если отойти, то можно заметить, что все траектории образуют единую систему.

По М двигался фургон — стёкла были затемнены, так что лиц пассажиров было не разглядеть. На двери у него красовалось название какой-то компьютерной фирмы. Он вывернул на встречную полосу, чтобы успеть развернуться, пока не зажёгся светофор. Он словно бы ехал за ней и больше всего на свете стремился не отстать. Следом, то и дело поглядывая на неё, шёл какой-то субъект. Он не опережал её, но и не отставал, словно бы был её тенью, но тенью на расстоянии. Субъект крутил по сторонам головой. Райан, узнал я его.