Куда улетают ангелы - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 72

Я тоже в свое время купилась на пленительную улыбку записного красавца Саши Виноградова. Хотя вот у Нельки муж — лицом так просто урод, а какой при этом гад — дерется, жадный, похотливый…

Я обратила внимание на шрам, сползавший с его виска и перерезавший мочку. Чем это его так, интересно? И где? Он заметил мой взгляд, прищурился, поднял воротник пальто, но ничего не сказал. Пошутить? Сказать, что «шрам на морде» — лучшее украшение для мужчины? Разрядить обстановку, как-то очень сгустившуюся вокруг нас.

Вместо этого я сказала скучным голосом:

— У меня… Да. Все нормально.

А что бы еще я могла ему ответить? Рассказать про Гарика и всю невероятную историю с судом? Бред. Объяснить, наконец, почему я уволилась? Я — дура, у меня все по-дурацки в жизни, перед свадьбой уходят женихи, в квартире живут чужие люди, пьяницы, дочка болеет от той жизни, которую я ей устроила, и сама я одинокая и беременная.

И у меня, у дуры, осталось около тысячи долларов наличными на всё про всё и на неопределенный срок. Потому что, когда у меня появлялись деньги, я их не копила, а тратила. У меня есть пальто за полторы тысячи долларов, короткое, оранжевое, которое вышло из моды три года назад. Мои скромные сбережения сидят в земле у Саши на даче в виде сортовых рододендронов, коллекционных голубых елочек и смешных карликовых деревьев, которые нравились Варьке — ей казалось, что это волшебная страна Гномов, где деревья не вырастают выше нашего пояса, но очень похожи на настоящие.

— У меня все хорошо, — повторила я и даже попробовала спокойно улыбнуться.

Зачем притворяться, улыбаться, да еще насильно, когда человек хочет знать, на самом деле хочет, как у тебя дела? Значит, я по-другому не умею. И моя реальность такова, какой я сама ее себе творю.

— Что ж. Тогда до свидания.

Я протянула ему руку для пожатия, он ее пожал, а потом опять поцеловал. Я глупо засмеялась. Я сама понимала, что это — кризис. Кризис среднего возраста. Кризис одиночества в мегаполисе. Кризис бесконечного женского одиночества. Мне стали нравиться офицеры. Мне стали нравиться крупные офицеры со страшноватыми лицами, шрамами, высокими должностями, целующие руки в людном месте.

— Моя мама тоже считает, что я дурак, — неожиданно сказал Толя Виноградов.

— А моя — меня не очень любит.

— Мы бы с вами успели съесть по пирожному в каком-нибудь кафе, Лена.

Руку мою он не отпускал, я ее не отнимала. Это было невероятно глупо и приятно.

— Я не люблю пирожные. И я не оставила дочке обеда.

— Лена…

— Да?

— Позвоните мне в пятницу.

Не люблю мужчин, которые просят, чтобы им звонили. Как будто им нужна твердая уверенность, что им не скажут: «Пошел вон», если они позвонят сами.

— До свидания, Толя. Мне, правда, пора.

Я аккуратно освободила свою руку из его ладони и ушла в метро. До пятницы было еще два дня, я вполне могла сосредоточиться и понять, нужно ли мне ему звонить.

Дома меня ждал приятный сюрприз. Накормленная Варька спала. Любовь Анатольевна, спеша и заикаясь, бросилась объяснять мне, что девочка очень просила есть, и она накормила ее паровыми котлетами и свежим бульоном. Я только растерянно поблагодарила свою хозяйку и сама быстро проглотила оставшиеся котлеты. Как-то я почувствовала, что предлагать деньги за обед было бы сейчас нехорошо.

Встреча с Толей Виноградовым подействовала на меня катастрофически. Я села за компьютер и написала черновик объявления, которое можно дать в газету или в Интернет:

«Красивая умная беременная мама очаровательной девочки семи лет хочет найти отца своим детям и себе мужа. Альфонсов и семейные пары просим не беспокоиться. Лучше, если бы отец был офицером, носил пятидесятый размер одежды и не очень много шутил».

Много лет подряд мне казалось, что способность Виноградова всё и вся тут же обшучивать, вышучивать, сводить любой разговор к игре слов и каламбурам — это его самая приятная черта. Пока не оказалось, что мы ни о чем серьезном и не договаривались — мы шутили. Мы жить вместе никогда не собирались — мы каламбурили. И вот, прокаламбурив свою жизнь, я сижу сейчас в съемной комнатке, набитой сумками и пакетами, и пишу объявление: «Ищу мужа!» Я удалила эту глупый файл и решила дописать любую неоконченную статью, хотя бы столетней давности.

Для начала я написала второй вариант объявления:

«Красивая умная журналистка, ожидающая ребенка, имеющая изумительную, умную, красивую, здоровую и спокойную дочь семи лет, хочет встретить мужчину, к которому можно подойти и вот так спрятаться».

Так, теперь надо поставить двоеточие и пририсовать, как именно спрятаться: я стою, нет, лучше сижу, маленькая, на коленях у большого дяди, (похожего на одного моего знакомого из ТАССА…) и прячусь в его объятиях.

Рисовать я все же не стала, завела папку «Клиника моего маразма», положила в нее объявление и аккуратно переложила в папку «Всякое». Потом стала дописывать начатую полгода назад статью про вятское театральное землячество. Работа подействовала на меня, как крепкий отвар пустырника, и уже через двадцать минут я рухнула рядом с Варей. Меня разбудил звонок мобильного телефона. Я долго искала телефон, пока не сообразила, что оставила его в кармане пальто. А пальто висит в коридоре. Почему-то мне казалось, что это звонит Толя Виноградов. Надо успеть, ведь я точно ему не перезвоню, если не успею ответить…

Я ответить не успела. Увидев, что звонила Ольга, я даже порадовалась. Как пользоваться ее дружбой, если меня не оставляет такое странное ощущение — она живет в другом мире, где нет мужчин. Точнее, они есть, но исполняют какие-то другие функции. Обслуживают, охраняют, возможно, помогают считать деньги и сохранять здоровье в порядке. Но как личностей, которых можно любить, ревновать, ненавидеть, их нет. В том мире есть своя пугающая гармония или, по крайней мере, некая тайная система взаимоотношений, свое женское масонство. Но мне совсем, совсем не хочется становится членом этого тайного общества.

Я положила трубку рядом с диваном, на котором мы спали. И не зря. Не успела я заснуть, как телефон заиграл вновь. На дисплее я увидела слова «Саша моб» и сначала решила не отвечать. Но он позвонил снова, и я подумала, а вдруг он вспомнил, что надо бы деньги Варьке дать — хотя бы на питание…

— Ты не дома?

— Нет, Саша.

— Поздравляю.

— Не с чем, Саша.

— Это меня не интересует, Лена.

Надо было положить трубку. А я продолжала слушать.

— Я знаешь, что звоню… Я тут на дачу съездил. Ты что меня опять позоришь?

— В смысле?

— Ты зачем идиотские записки по всему дому понатыкала? Чтобы люди надо мной смеялись?

— Я вообще-то не людям их писала, а тебе.

— Да. И еще. А диски с мультфильмами зачем все уволокла? И книжки?