Знак неравенства - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 26

— Пройдемся, Аленушка, если не возражаете. — Эммануил церемонно предложил ей руку.

Они пошли рядом. Алена, видя, что он старается идти ровно и быстро, наверное, чтобы не так была заметна хромота, стала чуть придерживать шаг.

— У меня в июне будет несколько концертов в Москве, — заговорил Эммануил, поглядывая на Алену из-под седых лохматых бровей. — Хочу предложить вам участвовать в них. Я буду играть на лютне и на флейте свои произведения, два мальчика, мои студенты, будут петь и тоже играть. Вы же украсите все это своим голосом, если, конечно, согласитесь.

Алена в сомнении покачала головой:

— Спасибо, Эммануил Вильгельмович… Не знаю. Боюсь, что могу подвести вас.

— Вы — и подвести? Не поверю ни за что. Я помню, что вы очень аккуратная и ответственная девочка.

Алена улыбнулась.

— Мне… сложно будет приезжать на репетиции…

— Что такое, деточка? — Эммануил приостановился и взял ее за локти обеими руками. — У вас что-то не в порядке?

Алена ответила не сразу — она не собиралась говорить об этом бывшему преподавателю, которого не видела несколько лет и с которым никогда не была особенно дружна. Но он как будто так искренне заволновался, что она все же объяснила:

— Я… я жду ребенка.

Эммануил неожиданно был просто потрясен.

— Что вы говорите! Это прекрасно! Позвольте я поцелую вам руку!

Алена смущенно протянула ему руку. Эммануил крайне почтительно взял ее и, склонившись, едва прикоснулся к ней губами.

— И кто же тот счастливец, который ждет ребенка вместе с вами? — спросил он, не отпуская ее руки и глядя на девушку снизу вверх.

Алена аккуратно освободила свою руку и снова улыбнулась.

— Мне… не хотелось бы говорить об этом…

— Не буду настаивать… Наверно, кто-то из тех прохиндеев, которые увивались вокруг вас в институте?

— Нет. Ну… собственно, никто больше, похоже, и не ждет.

— Я так и знал! Я сразу понял, глядя на вас в церкви, что с вами случилось что-то чудесное!

Алена внимательно посмотрела на него. Она хорошо помнила, как неожиданно иногда Эммануил проводил свои семинары по композиции. Однажды он предложил за полчаса набросать иной финал к опере Верди, в другой раз — «в общих чертах» изменить музыкальное решение балета Хачатуряна…

Как-то во время занятия перед летней сессией он открыл окно, выходившее в маленький дворик во дворе института, и сказал:

— Милые дети. Прошу маленький экспромт. У вас есть несколько минут и два любых инструмента, которые вы себе выберете в своем воображении. Тема: вот этот майский день и то, что каждый увидит из окна и почувствует при этом. Сочинения прошу сдать в конце занятия, проверим в следующий раз. Это и будет вашей экзаменационной работой по моему предмету в этом году.

Студенты, никак не ожидавшие такого, переглянулись, но, зная непредсказуемый нрав Эммануила, быстро принялись за работу. Кто-то написал этюд для фортепьяно со скрипкой, кто-то упростил себе задачу, выбрав ударные, — ведь весна же, скоро лето, ясное небо, и вообще, впереди — долгая и радостная жизнь!

Алена же смотрела-смотрела на большой нестриженый куст жасмина, невероятно разросшийся за прошлое лето и теперь щедро осыпавший белые ароматные лепестки вокруг себя, и как будто услышала две флейты. Каждая играла свою мелодию. Они перегоняли друг друга, на секунду сливались, затем снова расходились почти до диссонанса… Девушка не заметила, как за спиной у нее встал Эммануил. Он слегка коснулся ее головы. И тут же убрал руку. Алена ощутила легкий горьковатый запах его туалетной воды. Композитор ближе склонился к ее тетрадке.

— Милая девочка… — негромко проговорил он. — Это чудесно… Именно две флейты… Я тоже сегодня весь день слышу флейту… И еще что-то… Но я никак не мог понять, какой же второй инструмент… А это, оказывается, вторая флейта… Давайте добавим к этому еще партию женского голоса, скажем, меццо-сопрано… И вот здесь, смотрите, не пойдем на крещендо, а наоборот, пусть флейты совсем почти затихнут… И если резко поменять тональность… И голос пусть звучит один и неожиданно оборвется… Вот здесь напойте… Да, правильно, не си-бемоль, нужно ниже, звук должен быть теплее… — Эммануил обернулся к студентам: — Кто не уверен в собственных силах и талантах, может закончить дома, с инструментом, и принести в следующий раз.

— Я бы тоже хотела закончить дома, — попросила Алена. — Если честно, я не так хорошо слышу то, что написала, как вы…

— Правда? — заметно огорчился тогда композитор. — Как жаль. Прошу, конечно, доработайте дома… И добавьте голос, непременно…

Сейчас они шли по улице, и пожилой человек вдруг абсолютно серьезно спросил ее:

— Это было непорочное зачатие, да, девочка моя?

Эммануил смотрел на нее, как будто ждал ответа на свой неожиданный вопрос. Он, конечно, пошутил… Но почему бы, собственно, не случиться чуду? Особенно с такой милой девушкой…

Алена, чуть улыбнувшись собственным мыслям, ответила:

— Увы, Эммануил Вильгельмович, вполне обычное.

Эммануил продолжил все так же восторженно:

— И все равно! Это прекрасно!.. А, простите мое любопытство, — спросил он, чуть понизив голос, — почему — никто не ждет?

Алена ответила:

— Так получилось. Не расскажешь в двух словах. Мне здесь поворачивать, вон там мой дом…

— Как? Королева живет не в жемчужном дворце?

— И ездит не в золоченой карете, а в пятьдесят девятом троллейбусе.

— Секундочку… — Эммануил загадочно улыбнулся. — Не исчезайте, дорогая моя… — Прихрамывая, он поспешил к киоску с цветами.

Алена с грустью смотрела ему вслед. Неудобно, неловко, глупо… Как глупо… Эммануил вернулся торжественным шагом с большим букетом ярко-розовых и малиновых роз.

— Прошу вас, дорогая моя! Примите это. За прекрасную весть… Вы даже себе не представляете…

Алена непонимающе посмотрела на него. Эммануил как будто и не замечал ее недоумения.

— Вы любите такой цвет?

«Нет», — хотела сначала честно сказать Алена, но ей почему-то стало его жалко.

— Моя мама любит, — ответила она, не глядя ему в лицо.

— К матушке обязательно пойдем! Дорогая моя, дорогая… Я не буду провожать вас до дому. Но вы должны пообещать, что придете ко мне на концерт — послезавтра! И заодно подумаете, может, вы все-таки осчастливите нас своим участием в следующий раз. Алена вдруг почувствовала, что невероятно устала.

— Да, конечно, Эммануил Вильгельмович…

— Прошу вас, милая моя, не поминайте моего батюшку. Каждый раз, когда я слышу его имя, вспоминаю, как он одной рукой держал меня за волосы, а другой бил по губам, когда я говорил слово «нет». Вы устали, девочка.