Твоя жена Пенелопа - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 7

– …Зина, да мы отдадим… И вам, Клавочка, отдадим…

Тетя Зина с тетей Клавой – мамины младшие сестры. Тетя Зина вдова, тетя Клава при муже, чей богатырский храп доносился из комнаты.

– Вы уж, девки, не обессудьте, что обратилась в трудную минуту. Просто случай упускать жалко. Сами ж видите, как живем, ютимся втроем в одной комнатке.

– Случай, случай, – хмыкнула тетя Клава. – Случай-то для твоих соседей хорош, а для тебя… Чего они, без денег никак прописать не могли? Чисто по человеческой душевности? Все равно ж уезжают!

– Да ты что, Клав… – безнадежно махнула рукой мама. – Какая такая душевность, они ж образованные! А у образованных, сама знаешь, какая душевность… Это у простого человека душевность из всех щелей прет, а у этих… У этих все с хитрецой…

– Это да. Это ты правду говоришь, – грустным шепотом констатировала тетя Клава. – Чем проще человек, тем шире у него для доброго дела душа открыта. Это да…

Нина, лежа на своем топчане, лишь тихо удивилась этому странному жизненному наблюдению. И совсем оно не вязалось с обликом тети Ляли и дяди Пети…

– Лид, а чего ж не подкопили-то? – ворчливо вступила в диалог тетя Зина.

– Да где там… – тихо вздохнула мама. – Вон, на заводе уж третий месяц зарплату не выдают…

– А с чего тогда долг отдавать будешь? – резонно заметила тетя Клава. – У нас ведь тоже, знаешь, не лишние, не в огороде растут…

– Да ладно тебе, Клав! – повысив шепоток до сердитого сипения, осадила сестру тетя Зина. – Кто спорит, лишние они или не лишние? Мы-то с тобой и впрямь огородом можем прокормиться и пасекой, и Лешка твой с охоты завсегда мясца добудет… А Лидке тут чего? Кусок асфальта с улицы принести да из него суп варить?

– Клав, я правда отдам… – залепетала мать жалко, со слезой. – Я от Володи потихоньку откладывать буду. Еще полставки уборщицы возьму, хоть и копейки платят, а все вперед.

– Ладно, не реви, – виновато пробурчала тетя Клава. – Я дам, конечно… Есть у меня своя заначка, в зелененьких бумажках храню, добрые люди надоумили. Только Лешке моему не проговорись, поняла?

– Что ты, Клавдейка, что ты!..

– И я дам… Сколь есть у меня, столь и дам, – решительно подвела под разговором черту тетя Зина. – Чай, не в чужие руки даем, Клавдейка, правда? А уж отдаст, не отдаст… Это уж как звезда упадет, нынче особо свою жизнь не запланируешь. Кругом черт-те что творится… Хорошо, мы на подножном корму перебиться можем, а в городе? Ладно, Лидка, не реви, на вот тебе, считай. Сейчас Клавкин Леха покрепше уснет, она тоже свою заначку достанет. В подкладке пальто зашита, слышь… Да не реви, говорю! Сказали ведь, поможем! Мы люди простые, нам душевности не занимать.

Родственники на другой день уехали. Через неделю уехали и соседи, навсегда попрощавшись. Отца в день их отъезда не было, и мама позволила себе всплакнуть, обнявшись с тетей Лялей. А дядя Петя смешно потрепал маму по щеке, и она вдруг потянулась за его ладонью, как кошка, которую походя приласкали… Потом стрельнула испуганным взглядом в сторону Нины, опомнилась. И лицо сделалось пугливо-красным от смущения. Было что-то в этом смущении – неприличное для соседского расставания, что ли… Это уж потом, когда повзрослела и в памяти воспроизвела свою детскую жизнь, поняла – что…

А вечером пришел с работы папа. Накормив ужином, мать подсунулась к нему как бы между прочим:

– Володь… Я вчера в исполком ходила, насчет ордера спросить на соседскую комнату…

– И что? – напрягся взглядом отец.

– Да все нормально, Володь… Дают нам ордер-то. Сказали, надо кое-какие бумаги оформить.

– Ну? А что я говорил? – снисходительно пожал плечами отец. – Так и должно быть, положено мне. У них же там сохранился небось список передовиков с турбомоторного! А как иначе-то? Так и должно быть!

– Ну да, Володь, ну да, – часто закивала мама, убирая посуду со стола. – Именно список и сохранился, как же иначе…

Нина сидела за столом, уткнувшись взглядом в стакан с компотом, где на дне плавали вялая черносливина, расплывшаяся медузой курага и пара изюминок. Отчего-то жалко было маму – до слез. Еще и вспомнилось, как она с дядей Петей прощалась. Как кошка…

– …«Профессорская»! Следующая остановка – «Комсомольская»! – будто издалека послышался голос водителя из динамиков.

Нина открыла глаза, вздрогнула, соображая, – как это, «Профессорская»? Уже? Так утонула в прошлом, что чуть свою остановку не проехала? Сорвалась с места, бросилась к еще открытым дверям… Успела!

На улице шел снег. Вот вам и продолжение весны с теми же тайно подлыми прелестями. За ночь, значит, милый снежок припорошит ледяные колдобины, скроет от глаз, а утром оскальзывайся на них, дорогой прохожий… Шутка такая весенняя, кергуду. Падай, прохожий, не стесняйся, разбивай голову.

Нина поежилась, натянула на голову капюшон, шагнула в темную арку, что вела во двор дома. Подумалось в который уже раз – плохую квартиру они с Никитой сняли. Район спальный, дома старые, кирпичные, еще и эта арка во двор… Всегда темная. Страшно же. Надо Никите позвонить, чтоб в окно глянул. Окна их квартиры аккурат на эту арку выходят.

Не отвечает… Гудки длинные. Не слышит, что ли? О, да его дома нет. Окна темные.

Нина нажала на кнопку отбоя, зачем-то кликнула еще раз. Это от досады, наверное. Если уж сразу не ответил…

Открыла дверь подъезда, шагнула в темноту. Ничего, это привычно, здесь отродясь лампочка не горела. Там, где почтовые ящики, уже посветлее, туда окно с лестничной площадки выходит. И подниматься по лестнице недолго – всего на второй этаж…

Вошла в квартиру, включила свет в прихожей, на всякий случай крикнув призывно-весело:

– Никита! Ты дома?

Ага, сейчас… Дома он, как же. Размечталась.

Раздраженно дернула собачку «молнии» на куртке, нагнулась, стянула с ног сапоги. Огляделась в поисках тапочек. Да черт с ними, с тапочками… Нет его дома! Нет! И на звонки не отвечает! Да что это, в самом деле…

Зажгла везде свет, побродила по неуютному чужому пространству. Шкаф, ковер, телевизор, тахта. Все допотопное, хозяйское. На кухне унылый мебельный гарнитурчик, оранжевый пластиковый абажур. Холодильник урчит сердито. Нина выключила свет, встала у окна – так лучше улицу видно. Если из арки огоньки фар покажутся, значит, это Никита едет…

Нет. Никто не едет. Стой, жди. Глотай слезы. Дурочка.

Прикусила губу, усмехнулась горько. Еще и вспомнила данное матери обещание… Когда он жениться надумает, говоришь? Ой, мам, да какое там – жениться. Смешно. Наплевал он на нее, без всякой женитьбы наплевал. Сидит сейчас где-нибудь с однокашниками в уютном кафе, музыку слушает. Они ж такие продвинутые насчет музыки – однокашники… И однокашницы тоже. Зачем она ему, зачем? Сам эту квартиру нашел, сам сюда ее притащил. Гражданский брак называется, репетиция семейной жизни. Какая там, к черту, репетиция…