Жена нелегала - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Остальский cтр.№ 71

Джули выглядела лет на десять старше, чем в Фолкстоне — была бледна как мел, с красными кроличьими глазами. Видно, много ночей толком не спала, но все равно держалась твердо, говорила ровным, четким голосом. Вежливо со всеми здоровалась и знакомилась. Данилин в очередной раз восхитился ее английским характером — вот чего иногда не хватает русским женщинам… Впрочем, и мужчинам тоже. Его восхищение не уменьшилось даже от того, что она, кажется, не сразу его узнала.

А потом долго извинялась, объясняла, что после всех перелетов и посещения кладбища под Красноярском потеряла способность узнавать людей. Хорошо, еще Шанталь ни с кем не перепутала.

Но разве Шанталь можно было с кем-нибудь спутать?

В свои восемнадцать лет она была невероятно хороша, похожа на мать, но улучшенный ее вариант. Волосы, в отца наверное, у нее были черные как смоль и густые, как у цыганки. И при этом Джулины голубые глаза. Но самое при этом важное — лицо необыкновенно живое, выразительное. «Тонны обаяния», так, вспомнил Данилин, Джули говорила о Карле. Ну, тонны, может быть, были в данном случае неправильным словом. Тонны — это тяжесть, которая может задавить. С Шанталь же общаться было легко. Она одним своим присутствием разряжала напряжение. Живой антидепрессант, решил Данилин. И подумал: «Эту девушку надо охранять, нельзя дать ее в обиду. А то будут приставать всякие со всех сторон. В Англии, наверно, тоже пристают, но за Англию я не отвечаю».

Получалось, что ответственность за безопасность Шанталь на территории бывшего Союза он почему-то готов был взять на себя.

Шанталь было все ужасно интересно в Киеве, и Данилин с удовольствием отвечал на ее вопросы. Хотя на самом деле не был достойным гидом, знатоком города. Здесь бы требовался кто-нибудь другой. Но, как мог, говорил что-то дежурное про Киево-Печерскую лавру, про Софийский собор, объяснял, как это так получилось, что Киев, главный город первого русского государства, теперь к России никакого отношения не имеет и даже стал столицей другой, независимой страны. Что делать — причуды истории. Не повод для того, чтобы воевать. Хотя в бывшей Югославии при схожих обстоятельствах именно это и случилось. С известными трагическими последствиями. А здесь вот никакой трагедии, чудесный, красивый город, и на улицах столько же русской речи, сколько и украинской. Но в Дублине английского языка больше, чем ирландского. И так далее. Но весь этот ликбез приходилось проводить почти воровато, вполголоса, чтобы не слишком беспокоить мать. Джули же явно было не до туристических впечатлений.

В машине Щелин показал Данилину фотографию могилы. На скромной плите с пятиконечной звездой было выбито: Юрий Скоробогатов, подполковник. И ниже — 14.01.1939–12.06.1984. И изображение выгравировано, более или менее похожее на фотографию Карла. С учетом условности жанра.

— Ну, и что они говорят? От чего же он умер?

— От нервного истощения якобы. Которое в свою очередь привело к отказу всяких там внутренних органов и в итоге к сердечной недостаточности.

— И что Джули?

— Она попросила оставить ее на могиле одну, сидела довольно долго, потом говорит шепотом твоей Татьяне: мне почему-то кажется, что это не он. Что его здесь нет. Не могу объяснить почему. Татьяне, кстати, это все тоже подозрительным показалось. У нее создалось впечатление, что могила — новодел. Вернее, могила-то аутентичная, а вот памятник с ней как-то не совпадает, не сочетается, что ли. Спасибо, кстати, твоей Тане, что она смогла вырваться, слетать с Джули в Красноярск, а то бы та зависела от местных переводчиков. Не говоря о том, что без нее ей и душу излить было бы некому.

— Я вообще поражен, что Татьяна так легко согласилась. И что ее с работы отпустили.

— Но я все-таки спонсор ее диссертации или кто? Да и ГИТИСу с ремонтом помогаю.

— Да, хорошо быть олигархом…

— Местами. А в некоторые другие моменты хорошо иностранными языками свободно владеть. Здорово, что Таня там была и переводила, потому что Джули не удержалась, задавала довольно агрессивные вопросы, вообще не очень-то скрывала свой скепсис. Татьяна как могла смягчала, но, кажется, местные контрразведчики, которые к ним были приставлены, это настроение просекли. Так что итог неутешителен: они знают, что она им не поверила.

— Ну, верить или не верить, — сказал Данилин, — это из разряда субъективных ощущений, к делу, как известно, не подшиваемых. А так что — фотографии существуют, справку, если надо, ей тоже выпишут… Больше Джули в закрытый город не попадет. Вопрос можно считать снятым.

— Ну а здесь, в Киеве-то, что? — спросил Щелин. — Морочат нам голову или нет? Как ты думаешь? Мы, знаешь ли, не можем себе позволить, чтобы и тут пустой номер выпал. Мы столько в эту историю вложили с тобой… Нет уж, давай надеяться, что тут все получится.

— Давай, хотя, честно говоря, тут сам дьявол голову сломит, — отвечал Данилин.

В тот же день он дозвонился по заветному номеру 236-26-95. Как показалось Данилину, подошел к телефону доктор Столяров.

— Здравствуйте, уважаемый, это Саид говорит. Хочу вам сообщить, что космонавты прибывают в четверг, — сообщил Данилин то ли с туркменским, то ли узбекским акцентом.

Предполагаемому дантисту юмор этот совсем не понравился. Он очень сухо, даже раздраженно ответил:

— Спасибо. Кстати, мой друг просил передать, что он согласен на городское такси.

И немедленно повесил трубку.

После чего Данилин пошел рассказывать Щелину, что завтра, около трех часов пополудни, Джули и Шанталь надо будет оказаться в Борисполе, потому что именно в это время туда прибывает рейс «Австрийских авиалиний», на котором теоретически должны были находиться английские гости. И которых человек, считающийся Карлом, приедет туда встречать. И, кстати, он согласен на присутствие телекамер!

— Отлично, — сказал Щелин. — Но только надо сделать так, чтобы Джули с Шанталь как будто бы действительно выходили из таможенной зоны в зал прилета, и там бы и произошла сцена их встречи с предполагаемым Карлом. Наверно, для наших местных телевизионных партнеров не составит труда это организовать. Факт, что англичанки прибыли на самом деле из Москвы на моем самолете накануне, только запутывает фабулу. Если где-нибудь просто в городе, в гостинице снимать — это будет скучно. Прозаично. Получится совсем не так эффектно.

— Ты, я вижу, Сережа, совсем увлекся телевидением. Правду, видно, говорят, что ты туда теперь в основном деньги вкладываешь, а к прессе остыл…

— Да слушай ты больше эти сплетни! Просто во мне несостоявшийся режиссер говорит. Нет, правда, разве суть сцены не очевидна? Это же должно быть очень символично и эффектно. Именно так: две женщины, мать и дочь, впервые пересекают бывшую границу «холодной войны», проходят суровый пограничный контроль, таможню, опасаясь подвоха, растерянно озираются. Не понимают, на какой они планете. И вот видят эту фигуру. Она приближается.

Они застыли в нечеловеческом напряжении. Камеры берут крупный план этих двух красивых, но бледных лиц. Одного за другим. Потом — крупный план приближающегося человека. Нет, это правда будет фантастика!