Тайный монах - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Макеев

— Удивительно, почему там море и горы нежатся под солнечными лучами, а здесь штормовой ветер пронизывает и разгоняет всё и всех, кроме стальных туч, томно опустившихся над ещё недавно благодатным и желанным галечным пляжем?.. — не то размышлял, не то разговаривал сам с собой Макс.

— Там — Солнечногорск, — беспардонно вторглась в мысли Макса дама бальзаковского возраста с елейной, возможно подкорректированной пластическим хирургом улыбкой. А потом неожиданно мило для своего облика выдала фразу:

— Там всегда солнце.

Макса почему-то всего передёрнуло, и он глазами киллера, которого засекли на невинной мелочи — мысли о том, почему же там Солнце — резанул взглядом по всему телу, которое обладало натянутой улыбкой и заставило его оцепенеть…

Редкие санаторно-курортные туристы не обратили никакого внимания ни на застывшую в оцепененье даму, ни на быстро уходившего по набережной молодого человека в сером спортивном костюме. Драматургия момента прошла мимо всех. Охватившее дамочку оцепенение ушло через десяток секунд, и она сама, не понимая, что же её так обескуражило, слегка неуверенной походкой продолжила свой путь в противоположном от Макса направлении.

— Дня на три забарахлила погода, но море сегодня, в первый день зимы, куда теплее, чем было в этом году в июле. Мало того что сезона не было, ни шиша не заработали, так и сейчас за день можно и на хлеб не наторговать, — размышляла вслух одинокая женщина в вязаной шапочке, торгующая горной лавандой. Она было коренной жительницей курортного городка, который обычно собирал в сезон сотни тысяч туристов и десятки миллионов денежных знаков.

Не в пример жителям испанских, французских, греческих и даже российских городов, в этом украинском, не так давно ставшем независимым, городе-курорте, жизнь самих горожан никак не налаживалась.

Электричество и тёплая вода постоянно подавались только в некоторые санатории и гостиницы города. Сами жители привыкли к заблаговременной заготовке свечей, при которых, словно в очень старые времена, коротали вечера в ожидании электричества.

Возможно, такая необустроенность местных жителей сказывалась на уровне того, что обычно принято называть сервисом.

— Подумать только, первый день зимы, а в нашем районе до сих пор отопление не включили, — возмущалась официантка санатория «Берег», ставя «курицу с пюре» перед Тамарой Сергеевной, но адресуя свое возмущение к своей подруге, обслуживающей столики в ближайшем зале.

— Представляете, Лидочка, а мы вчера после дискотеки до двух часов ночи любовались на набережной ночным штормом, — обратилась Тамара Сергеевна к соседке по столику.

— О, как романтично… — подхватила Лидочка — женщина лет тридцати-сорока с волосами скорее светлыми, чем тёмными, скорее короткими, чем длинными, и скорее прибывшая, чем приехавшая поправить своё пошатнувшееся здоровье. Не найдя как развить свою мысль, она подобно Тамаре Сергеевне принялась кромсать «ножку Буша».

В самый разгар этой процедуры Лидочка почувствовала, как что-то прикоснулось к её ноге. Желания вскрикнуть от неожиданного вмешательства не возникло. Что-то за пару секунд превратилось в мурлыкающего пушистого чёрного котёнка с торчащим от восхищения хвостиком. Проделав нехитрый приём контактной энерготерапии — пройдясь мурлыкающей мордочкой от правой ноги клиентки к левой — маленький пушистый терапевт честно заработал кусочек заморской снеди из рук Лидочки.

Вернувшись в санаторный номер, Макс машинально включил телевизор. Показывали документальный фильм о событиях десятилетней давности, которые комментировал первый и последний президент СССР. Именно десять лет назад в Беловежской Пуще было подписано соглашение, аннулировавшее СССР. Формально это было соглашение о наследнике СССР — СНГ, но данный договор был скорее близок к договору о расторжении брака, либо к протоколу о намерениях. Ведь наследник не то, чтобы не жил, а фактически не имел ни желаний, ни знаний о том, как жить.

Рушилась эпоха. Историки наспех переписывали учебники истории. Вместо единого и могучего учебника истории СССР сначала появлялись десятки новых научных изысканий об историях республик — теперь независимых государств, затем увидели свет чуть ли не самиздатовские новеллы об историях непризнанных республик…

Рушилось мировоззрение. Внутренняя убеждённость о человеческих ценностях подлежала реформации. Но как вынуть из мозгов одни мысли и вложить иные? Инструкций в стране, привыкшей жить по постановлениям и решениям пленумов, никто не разработал.

Одним из элементов философии эволюции является то, что на смену разрухе обязательно должно идти созидание.

По замыслу Созидателя, Макс, как и все Человеки, пришёл в этот мир созидать, реализовывать в мирской жизни заложенную в него энергию сотворения.

Такая энергия, в принципе, кипуче бурлит в каждом младенце, в каждом малыше. Но взрослые безжалостно загоняют её в принятые обществом и его моралью рамки, заведомо ограничивая её природную реализацию. В результате такого мощнейшего насилия над Человеком, угнетается не только он один. На арену эволюции развития цивилизации выходят целые поколения зомбированных неулыбчивых народов.

А не улыбаться — это так неестественно для человека!

Как-то ещё в советской школе на уроках физики, изучая электрические цепи, Максимка задумался над банальными вещами. А почему существуют проводники, диэлектрики, конденсаторы, аккумуляторы? Может и люди также, как и эти творения человеческих рук — кто-то способен только принимать чужую энергию, кто-то её выпрямлять, а кто-то — преобразовывать.

Юный физик не пошёл далеко в своих философских размышлениях о природе физики, которая фактически зарождалась как наука с работы Ньютона «Математические начала натуральной философии».

Максу и сейчас было всё «по-фиг». Включённый телевизор он не слушал и не смотрел. Просто не замечал.

В голове роились какие-то мысли, которые он не отслеживал и не систематизировал, что по природе было ему совершенно не свойственно.

Домашние чуть ли не насильственно выгнали Макса в санаторий. Точнее, он сам уже где-то осознал, что ни проводить, ни тем более аккумулировать энергию, а значит, нормально управлять самим собой, он уже попросту не в силах. Энергии в природе не стало меньше. Просто его Тело уже не могло с ней общаться, обрабатывать её.

Нельзя сказать, что Макс это осознавал. Нет. Он скорее склонен был бы многие события в своей жизни относить к везению или к невезению. И именно последние несколько лет он считал, что ему попросту фатально не везло.

Жизненный оптимизм боролся с чередой неудач: Макс приходил на работу практически ежедневно. Заставлял сотрудников работать по субботам, сам работал и по воскресеньям, но иссякаемость внутренней энергии становилась всё более очевидной. И когда Макс осознал, что в нём начинает угасать его внутренняя основа — его вера, и что самое ужасное — Вера в себя! то отрешившись от разрывающих его повседневных забот, он впервые в жизни, в свои тридцать восемь лет, взял настойчиво рекомендуемую домашними путёвку в санаторий «Берег».