Берлинский фокус - читать онлайн книгу. Автор: Луиза Уэлш cтр.№ 26

К ужину мать заметила, что меня нет. Соседских детей допросили, и я был разоблачен. Отец покачал головой и, прихватив болторез, отправился меня спасать. Летом вечера в Шотландии длинные, и он добрался еще до темноты. Но тени в сигнальной будке уже вытянули щупальца, заполонив все чернотой. Мрак заполз под одежду, забился в нос и рот, заложил уши, так что я уже не понимал, то ли это деревья шелестят снаружи, то ли кто-то в будке шебуршится и стонет.

Отец взъерошил мне волосы и осторожно освободил из плена, бранясь и утешая, пока наконец не отдал меня, описавшегося, зареванного, с размазанными по липу соплями, в объятия матери. Тогда я впервые осознал то, что мучит меня последние недели. Я ненавижу замкнутое пространство, и мне не суждено стать Гудини.

* * *

Забавно, столько всего случилось, а я до вчерашнего дня ни разу не был в обезьяннике.

После пары кружек успокоительного я решил, что баров с меня на сегодняшнее утро хватит, и отправился пить на реку Клайд. В Берлине реки и каналы – часть центра города, там купаются, катаются на лодках и речных трамвайчиках. На берегах Спри народ загорает, играет в теннис и фрисби, и я никогда не ходил туда в дождь, так что воспоминания мои чисты и солнечны.

На брегах Клайда – сыро и тоскливо. Ни души на асфальтированных дорожках, только следы предшественников: ржавые пивные банки, бутылки из-под «Бакфаста», распластанные порножурналы с распластанными девицами. У берега несколько лодок; вода как жидкий свинец, и если б я хотел утопиться, непременно спустил бы их на воду. Но сегодня топиться холодно. Вода проглотит тебя с чавканьем и даже не извинится.

Я шел по берегу, стараясь ни о чем не думать. Я не пытался скрыть от чужих глаз выпивку. Она болталась в тонком полиэтиленовом пакете из магазина. Они думают, в таких можно носить пиво, хотя любой пьянчуга скажет, что эти мешки моментально рвутся.

Под Ямайским мостом лежал лохматый старик. Он свил гнездо из армейского спальника, пары жестких одеял и картонных коробок. Рядом валялась рваная клетчатая сумка на колесах, набитая газетами. Старик что-то пробормотал, я наклонился и протянул ему банку пива. Не из сочувствия, скорее ради собственной кармы, но бродяга приставил руку ко лбу и простуженно захрипел:

– Благослови тебя бог, сынок.

– И тебя. – Хотя бог давно положил на нас обоих.

Я нашел скамейку, поставил пакет под сиденье, поднял воротник куртки и достал первую банку. У реки было промозгло, но высоко в небе пробивался свет, а значит, есть надежда, что весна уже близко. Я сделал первый глоток. Пиво теплее воздуха, но гораздо лучше пойла, которое я хлебал сегодня в баре. Эти бродяги определенно философы. Может, и я чему научусь, когда стану одним из них?

* * *

Голос Монтгомери выгнал меня на улицу, я шел, проклиная Билла с его светскими манерами и бандитскими замашками. Ничего общего не хочу иметь с этим маскарадом.

Деньги у меня есть, могу улететь хоть сейчас. Я достал клочок бумаги с номером Сильви. Долго искал телефонную будку, потом долго разбирал инструкции на немецком, но наконец послышались гудки. Сильви взяла трубку.

– Работа еще нужна?

– Уже что-то нашел?

– Как насчет моей ассистентки?

Я вышел из будки со звоном в ушах от счастливого визга и побрел к театру, соображая, что же может быть в отправленном матери конверте.

* * *

Над Клайдом кричали чайки. Они стремительно падали вниз к самой реке – наверное, в память о временах, когда они ловили рыбу на ужин, а не потрошили мусорные мешки у ресторанов и не сражались с крысами за отбросы. Не понимаю, почему они живут в городе, когда есть белоснежные пляжи северного побережья и чистое море, – но кто меня спрашивает? Я поднял банку к небу:

– Давайте. Летите и обосрите как можно больше голов.

Компания подростков шла по тропинке ко мне. Я опустил глаза и наклонил голову, чтобы не встретиться с ними взглядом. Не хочу услышать бессмертное «Ты какого хрена уставился?». Так и по голове можно получить – это в лучшем случае. Пятеро в кедах и спортивных костюмах, капюшоны натянуты на головы, руки в карманах. Они были явно чем-то взволнованы; шли, смотря под ноги, ритмично покачиваясь с каждым шагом. Я слышал их взвинченные голоса, все громче и громче, и проклинал себя за любовь к безлюдным местам. При желании они запросто могут меня повалить, связать и оставить на ужин чайкам. Я спрятал банку в карман и уставился на противоположенный берег, следя за ними боковым зрением. Они гнусаво обсуждали какое-то недавнее происшествие.

– Ну ты ему, блин, и двинул.

– Башка нахрен треснула, как кокос.

– А морда теперь как пончик с джемом.

– Гребаный ублюдок.

– Гребаный псих.

Один из парней взглянул на меня. Россыпь ржавых веснушек на носу, лицо бледное, но не в моем кладбищенском стиле, а молочно-белое, как у ребенка, не доросшего до прыщей. В другой жизни он мог бы стать актером или моделью. Наши глаза встретились, и парень задрал губу в усмешке. Я подумал: «Началось, блядь», – и приготовился к худшему. Кто-то из приятелей окликнул насмешника, и я увидел на реке голубой катер, взбивавший воду в белые пенные крылья. Парни проводили его взглядом и бросились следом, не упуская из виду. Один из них запустил в катер палкой, зная, что не попадет, но в страстном желании приобщиться.

Я достал из кармана банку и заметил, что руки трясутся. Откуда вдруг такой приступ страха? Просто кучка юнцов, никто из них в жизни не сделает того, что натворил я.

* * *

Привратник дремал над газетой в будке у черного входа. Я легонько постучал по стеклу, и он встрепенулся с фырканьем, как старый пес, заснувший у камина.

Я рано осознал важность доброго союза с вахтерами, уборщиками, билетерами и привратниками – людьми, которые могут не найти твою фамилию в списке и зарубить репетицию или дать свободный доступ и снабдить слухами, облегчающими отношения с начальством. Я выдал привратнику лучшую из арсенала улыбок, и его взгляд объяснил мне, что видал он таких и не купится на уловку. Газета снова начала подниматься. Продолжая улыбаться, я снова постучал в окно.

– Guten Morgen. – Я кивнул на плакат с собственной – правда, помоложе и посимпатичней – физиономией. Привратник посмотрел на снимок, затем на меня. Его взгляд исполнился отстраненности. Лицо уже болело, но я профессионал, поэтому, не снимая улыбки, спросил: – Вы говорите по-английски?

Привратник безучастно смотрел на меня. В Хитроу я купил немецкий разговорник. Я достал его, но не нашел ничего похожего на «Я фокусник, сегодня даю здесь шоу. Пожалуйста, впустите меня на репетицию». Уверенный, что он издевается, я подошел к плакату, показал на него пальцем, потом на себя, стараясь не терять самообладания.

– Это я… Das ist… – Я снова показал на постер. – Ich bin…

Привратник хмыкнул и поднял газету. Что-то привлекло его внимание, он выпрямился в кресле, пригладил волосы и слегка улыбнулся. Я проследил за его взглядом и увидел Уллу на велосипеде. В тех же потертых джинсах, но в чистой рубашке, и волосы завязаны в аккуратный хвост. Прямо модель для рекламы шампуня, прокладок или чего там еще – бодрая, женственная спортсменка-красавица.