Третье яблоко Ньютона - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Славина cтр.№ 39

— Это какая-то бездонная пропасть…

— Что теперь руки заламывать! Крутись как-то. Давай, не вешай нос, и чтоб глаз блестел. Мне надо бежать. И так уже опоздал.

Варя вернулась домой. Газеты все еще выли. Отписалась абсолютно вся пресса, какая имеется в мире, все агентства…

Варя села в уголок на кухне. Репутация разрушена, раз. Работы нет и не будет, два. Мэтью платить нечем, три. Жить непонятно на что, четыре. Ирина с ее проблемами, которые суть их общие проблемы, пять. Без машины не прожить, а денег на нее тоже нет, шесть. По телефонам говорить нельзя, потому что все прослушивается, семь. Делом в Британии должен заниматься Мэтью, а как она с ним может общаться, если он там, а она здесь? Это восемь. Квартира в Лондоне стоит открытая, с ней надо что-то делать, желательно сдать пока, что ли… В любом случае, вещи надо отправить либо в Вашингтон, либо в Москву, а как это сделать, если она туда не может поехать? Это девять. Одежды нет, десять. Варе плакать не хотелось. Она уже перешла рубеж, до которого еще можно было испытывать страдание. Там, где она оказалась теперь, не существовало эмоций, воздух был разрежен, чист и холоден. В этом холоде и пустоте чувствовать что-то было невозможно, можно было только думать. Неважно, о чем. Процесс осмысления должен набрать какую-то инерцию, тогда, наверное, начнет что-то придумываться. Не прыгать же из окна, в самом деле. Надо за что-то зацепиться, чтобы потом начать карабкаться вверх. Это все замечательные общие слова, клише и штампы… Пустышки. Если не получается думать об общем, надо думать о частном. Например, начать с номера десять. Она позвонила Ивану, они стали обсуждать его приезд в Москву через Лондон, как и что привезти с собой, как организовать перевоз остального, как расплатиться с горничной…

— Следователь избегает общения со мной, — сказал ей через несколько дней Мэтью по телефону, — что само по себе странно. Я ведь единственная ниточка, через которую он хоть как-то может работать, двигаться вперед. Обыск у тебя в лондонской квартире был, не знаешь? Ты могла бы попросить свою горничную определить это? Или ты говорила, что у тебя есть друг, немец. Может, он наведается в твою квартиру?

— Горничная совершенная дура, а Рольф… Нет, я не должна его впутывать. У него своя работа, карьера. Давай оставим его в покое.

— Я это не очень понимаю, но если ты так считаешь…

— Иван приедет через неделю в Лондон, чтобы привести мне в Москву вещи. Он разберется, был ли обыск. Но если хочешь, ты можешь сам сходить. Я позвоню портье, скажу, чтобы открыл тебе квартиру.

— Это допустимо, но зачем, если через неделю Иван приедет сам. Неделя ничего не решает. Даже лучше будет, если к тому времени они уже произведут обыск, потому что в квартире останется протокол, и из него что-то станет ясно насчет характера обвинений. В этом смысле хорошо, что твой муж едет в Лондон. С другой стороны, ты должна вот что понимать. Маловерятно, что его арестуют, но этого нельзя стопроцентно исключать, я обязан тебе это сказать, как твой адвокат.

— А за что его-то арестовывать?

— Чтобы допросить. Я не говорю, что полиция сможет сформулировать какие-то претензии к нему, нет. Но он получал от тебя регулярно деньги, и это им известно. Значит, он может знать источник происхождения этих денег, они могут расспрашивать его, что он знает о круге твоих друзей, знакомых, с кем из них встречался в Лондоне или еще где. Он — один из немногих источников информации, которыми полиция может еще воспользоваться. Ведь больше в Лондоне никого нет: ни тебя, ни твоего секретаря, никого.

— Но Иринин муж спокойно съездил в Лондон, собрал вещи, отправил их в Москву и вернулся. Полиция пришла с обыском, как ты знаешь, именно когда Костя был там, но его-то они не задерживали и не допрашивали.

— Муж Ирины не имеет никакой информации о тебе. А твой муж имеет.

Так. Варе становилось все хуже и хуже. Еще и Ивана могут арестовать. Да, маловероятно, конечно, но имеет ли она право подвергать его такому риску? Она сидит тут в Москве, в безопасности, а его посылает черт знает на что. Варя промучилась этим вопросом до вечера. Позвонила Пашке: что мне с этим делать?

— А что папа сам говорит?

— Я с ним еще это не обсуждала. Он скажет «я закрою амбразуру грудью», ты же его знаешь. Он не будет думать. А ты должен подумать с холодной головой.

— Я своей холодной головой вот что тебе, мама, скажу: а какой у тебя есть выход? Всю твою одежду, все остальное из лондонской квартиры надо отправлять. Что-то — в Москву, а что там не поместится — сюда, в Вашингтон. Кто это может сделать? Тебе ехать нельзя, и у тебя не осталось близких друзей в Лондоне. Ирины, например. Если я поеду, будет еще хуже. Риски точно такие же, как у папы, но мне вдобавок еще и в Москву не нужно, в отличие от него. И работы у меня полно. Но, я тебе скажу, риски минимальные. Ну, задержат его, неприятно, конечно, но дальше-то что? Посидит в полиции два-три часа, ну полдня самое большее. Придет Мэтью, они его допросят и отпустят. Короче, у тебя нет другого выхода.

— Костя, Иринин муж, съездил и ничего. Полиция к ним пришла с обыском, он им чай предложил. Они не отказались. Сидели, пили чай и говорили, что его жена должна приехать в Лондон, потому что им надо ее допросить. А Костя знаешь, что им сказал?

— Что?

— Он говорит: «А почему бы вам не обменять мою жену на Березовского?». А полицейские ему: «Это вне нашей компетенции». И быстренько ушли. Мы с Ириной очень смеялись.

— Вот и правильно. А про папсика я тебе все сказал. Не боись, «запускай Берлагу», короче.

Иван, конечно, был того же мнения, в этом-то Варя и не сомневалась. Они договорились, что Иван по дороге из аэропорта к дому позвонит Мэтью и тот его встретит у подъезда, чтобы войти вместе.

Несмотря на твердую позицию Павла и Мэтью, что Ивану надо ехать в Лондон, Варя то и дело впадала в панику.

— Лишь бы его только не арестовали при вылете в Москву, когда тебя уже рядом с ним не будет, — заныла она при следующем разговоре с Мэтью.

— В его случае эта логика не работает. Его арест при вылете — просто неоправданная жестокость. У лондонской полиции не будет возможности утверждать, что это сделано в интересах следствия. Он им нужен ведь не как подозреваемый, за которым стоило следить в Лондоне все три дня. Он им нужен как источник информации о тебе. Три дня они не хотели с ним разговаривать, а перед его отлетом вдруг захотели? Таким актом бессмысленной жестокости они только дадут дополнительные сильнейшие козыри тебе и России и не смогут уже настаивать, чтобы приехала ты. Нет, если у них есть мысль его задержать и допросить, это произойдет либо на паспортном контроле, либо — скорее всего — в квартире. И предлог будет таков: мол, он находится в квартире для того, чтобы уничтожать инкриминирующие тебя материалы. Поэтому я буду с ним именно в это время.

* * *

— Иван, ты уже идешь на посадку? Ты текстани, как будете взлетать, я тогда смогу пойти спать. А утром текстани, когда сядешь.