Убийца наваждений - читать онлайн книгу. Автор: Антон Орлов cтр.№ 62

С тех пор как Демея начала это подкармливать – живым мясом, парной кровью и людским предсмертным ужасом, чем же еще! – оно там уже не столько дремало, сколько постепенно просыпалось. Когда совсем проснется, беспределу тутошнего полицейского государства наступит конец: другие у цепняков будут заботы, если этакая напасть посреди города из-под земли наружу выползет. Под шумок начнутся грабежи, мародерство и прочая веселуха.

Как утверждала Демея, Овечья горка не единственная, под которой обретается погруженное в безвременную спячку нечто. Если остальные подземные постояльцы под влиянием начавшейся катавасии тоже начнут просыпаться, прежняя отлаженная жизнь затрещит по швам, и Лонвар станет неподконтрольной властям территорией. Кому беда, кому благодать: тем проще будет в этой мутной кутерьме играть в прятки с иллихейскими агентами.

Демея тоже хотела пожить в свое удовольствие, но кого-то опасалась – так и не проговорилась, кого именно, чтобы Луджереф не узнал, с кем можно против нее столковаться, – и возлагала большие надежды на грядущее царство беспредела. Иные дамочки при иллихейском императорском дворе точь-в-точь так же о сезоне балов мечтают.

Клетчаб видел нечто лишь однажды и в подробностях не рассмотрел – сразу ринулся оттуда, с поразительной скоростью пятясь раком по тесному кирпичному отнорку, но ему, знаете ли, хватило.

Оно было огромно, уж это он оценил. То ли гигантская мокрица, свернувшаяся в клубок, то ли улитка с разделенной на многочисленные сегменты мягкой раковиной, то ли еще какая похожая пакость. Сонно шевелились усики-хлысты, из раздутых черных боков там и сям торчало множество поджатых членистых ног толщиной с фонарный столб. Есть ли у него глаза, Клетчаб, благодарение богам, не заметил. Встретить взгляд подземного Постояльца, как они с Демеей условились называть меж собой это существо, – такого потрясения он мог бы и не пережить.

– Здешний народишко не знает, что у них под городом водится? – поинтересовался он у своей союзницы.

– Не водится, а спит, – поправила Демея. – Пока еще спит, но это ненадолго. Быдло не знает, низшие существа не интересуются ничем, кроме еды, алкоголя, примитивной грязной похоти и купли-продажи барахла.

Насчет «быдла», «стада» и «низших существ» она вворачивала по каждому поводу и без повода, неизменно с одной и той же презрительной усмешкой.

«Вот заладила повторять, кукла заводная, да когда ж тебе надоест!»

Сказать об этом вслух Луджереф не смел, даже мыслям таким воли не давал, чтобы невзначай на физиономии чего ненужного не отразилось.

– Откуда же вы об этом узнали? – Он подпустил в голос побольше почтительного восхищения.

– Для людей образованных это не секрет. Обе мои мамочки весьма начитанные особы, – в глазах у Демеи вспыхнули и тут же погасли недобрые огоньки. – В книгах им попадались упоминания о Постояльцах, а мне известно все, что знают они.

«Хм, это как понимать – у тебя, стало быть, есть и родная мать, и мачеха? Ежели папаша гульнул из семейки на сторону…»

Не стал любопытствовать, чтобы не разозлить ее. Видно, что к «мамочкам» она относится без дочерней приязни: дай ей волю, удавила бы обеих. Небось так и планирует сделать, когда Постоялец выберется на поверхность и начнется большой кавардак, за ее стервейшеством не пропадет.

В настоящее время в подземелье вместе с ними обитало шестеро ушнырков, которых Демея привела из города. Они разбивали и разбирали кирпичную кладку, перекрывающую старый коридор к пещере Постояльца, и за это получали от хозяйки крейму – дурь, на которую они, по-видимому, подсели давно и основательно. Что находится в конце коридора и кого Демея собирается оттуда выпустить, им было наплевать, лишь бы получить дозу. Без жратвы они могли бы несколько дней перетерпеть, а без креймы – никак.

В подземелье было людно и шумно, работники колотили ломиками по кирпичу, перекликались невнятными тягучими голосами, и вдобавок стояла крепкая вонь отхожего места. Нужду справляли прямо здесь, в дальнем закутке, чтобы не выбираться каждый раз по этому делу на склон горки, а то вдруг кто заметит и стукнет в полицию о подозрительной суете в неположенном месте.

Порой Клетчабу казалось, что он улавливает в смрадном спертом воздухе сладковатый запах наркоты. Крейму не нюхают, а вмазывают, но это все равно его беспокоило: еще не хватало одуреть за компанию с остальными, чтобы потом, когда проход будет расчищен, тебя вместе с ними скормили Постояльцу! Он догадывался, какой конец ждет несчастных ушнырков, но держал язык за зубами.

Еду для обитателя пещеры Демея приводила по ночам, когда работники отдыхали под кайфом, вмазав заработанную честным трудом дурь. Зазывала «погреться» кого-нибудь из городских бродяжек, молодого парня или девку, а потом связывала, затыкала рот и волокла в логово к погруженному в дремоту, но реагирующему на появление пищи Постояльцу.

Лаз, который туда вел, расширили – вернее, углубили до уровня пола, и теперь не было необходимости карабкаться на стремянку, чтобы добраться до пещеры. Можно было просто протиснуться по узкому проходу, наступая на хрусткие обломки и задевая плечами торчащие кирпичные сколы с обеих сторон. Если у тебя боязнь закрытых помещений, свихнешься там в два счета, а как дойдешь до конца и увидишь Постояльца – гарантированно свихнешься безо всякой боязни.

Луджереф туда не ходил, зато при каждом удобном случае заводил с Демеей умные разговоры. Пусть он не был любителем чтения, ибо никогда не уважал этого пустого занятия, но припоминал, как другие при нем обсуждали прочитанную книжку, или виденный в театре спектакль, или какое-нибудь непонятное стихотворение, – и повторял их дурацкую болтологию, будто бы это его собственные мысли. Старался изо всех сил, чтобы получалось складно. А то Демея то и дело цедит, что вокруг одно быдло с низким уровнем интеллекта, которое живет непонятно зачем, – так пусть возьмет на заметку, ведьма психованная, что Клетчаб Луджереф не таков, как другие. Этого самого интеллекта у него на троих, поэтому нельзя его Постояльцу отдавать.

Вроде бы старания не пропали втуне: она определенно стала смотреть на своего помощника благосклоннее. Поднялся он в ее глазах – так-то, где наша не пропадала! Главное было не оплошать и без запинки выдать подходящую заумь, если госпожа Демея вдруг проявляла интерес и поддерживала беседу, но Клетчаб умел выкручиваться. Это ж, господа хорошие, его родная стихия: втереться в доверие, наплести с три чемодана и обдурить тупака. Только сейчас речь идет не об афере, сулящей поживу, а о том, чтобы сохранить свою шкуру.

Впрочем, пожива тоже предвидится. Потом, в перспективе. Когда Постоялец отправится гулять по Лонвару, людишки засуетятся, запаникуют, и можно будет втихаря прибрать, что поплывет в руки.

Несмотря на то что отношения с Демеей благодаря умелому «интеллектуальному» подходу понемногу налаживались, Луджерефу так и не удалось раскрутить ее на то, чтобы выследить и перебить иллихейских агентов. Для нее это плевое дело, но она отвечала неопределенно – мол, не до того сейчас. Он не тупак, уразумел: эта сука не хочет их убивать, чтобы Клетчабу было кого бояться – тогда он не посмеет уйти, останется у нее в помощниках, так что можно будет и дальше им помыкать. Практичная, хоть и чокнутая.