Формула одиночества - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мельникова cтр.№ 45

Через три месяца Арсену – тогда он с ранением попал в Гудаутский госпиталь – сообщили, что некто Автандил Микадзе объявил его и Игоря своими кровниками. И вот эта встреча с их третьим братом – Гиви – на горной дороге...

Арсен понимал, что у диверсантов мало времени, да и вряд ли они решатся по темноте заниматься его поисками. Из своего укрытия среди камней он видел, как они расправились с Жорой и Галиной. Их трупы упали на осыпь и скатились вместе с градом камней в пропасть. Банкиру повезло больше. Его тело приземлилось в заросли можжевельника и повисло на них, пружиня и раскачиваясь. Арсен выругался сквозь зубы, он ожидал всего, но не такого печального исхода. Десятки «уазиков» и «Газелей» снуют ежедневно по трассе до Рицы, Ауадхары и обратно. Но диверсионная группа, как нарочно, вышла навстречу именно к ним. И надо ж было так случиться, что возглавлял ее Гиви, их общий с Игорем кровник...

Конечно, Арсен знал, что Игорь никогда бы не пошел на обострение отношений, потому что безопасность отдыхающих всегда была для него делом чести, но бандит обозвал его «козодуем» – оскорбительным для абхаза прозвищем. Вернее всего, Игорь едва ли не быстрее Арсена понял, кто им встретился на самом деле и чем грозит эта встреча. Будь это просто бандиты, они скоренько обчистили бы карманы отдыхающих и отпустили бы всех с миром. Да и не водилось здесь грабителей вот уже несколько лет, с тех пор как местная милиция поставила жесткий заслон на пути любителей поживиться за счет отдыхающих. В Абхазии практически все знакомы друг с другом. Все родственники или друзья. Так что по любому случаю воришек нашли бы моментально. Диверсанты – другое дело. Диверсанты свидетелей не отпускают и в живых не оставляют.

Сегодня Арсен крепко сплоховал, потому что, отправившись в столь дальнюю поездку, впервые не захватил с собой оружие. Но что бы это решило? Даже открой он стрельбу первым, его бы изрешетили из автоматов в долю секунду, а сдаться на милость бандитов он тоже не мог. Игорь это знал и, возможно, не столько оскорбился из-за «козодуя», сколько отвлек внимание на себя, позволив Арсену благополучно скрыться да еще прихватить с собой несчастного Гоги. Парень раскололся чересчур быстро, но Арсен не слишком поверил в сказку, что его силком заставили пойти в диверсанты. Он просто задрал рукав на левой руке Гоги и обнаружил чуть ниже плеча татуировку: некую грузинскую букву – первую букву слова «датви» – медведь. Это слово было очень хорошо знакомо Арсену.

Во время войны бойцы «Датви» – специального диверсионного подразделения грузинской армии – совершили несколько подрывов мостов и железнодорожного полотна, пытаясь помешать наступлению абхазов в южном направлении. Отморозки из «Датви» немало нагадили и в тылу, вырезая семьи тех, кто активно боролся за независимость Абхазии в Гагре и в Сухуме...

И все же Арсен оставил бы Гоги в живых, как «языка», как источник информации для тех, чей удел бороться с такими «медведями», тем более парень был слишком молод, чтобы участвовать в войне. Он был из нового пополнения, но не менее отчаянного. Заслышав выстрелы наверху, Арсен всего на миг отвел взгляд от диверсанта. Но тот мгновенно воспользовался его оплошностью и выхватил из рукава стилет, вернее, короткую стальную спицу, спрятанную в одном из швов. И столь тонкую, что при обыске Арсен ее не обнаружил. Метил он явно в глаз, но реакция не подвела Арсена. Спица вонзилась в его щеку, а еще через секунду Гоги валялся среди камней со сломанной шеей.

Арсен выдернул спицу и протер щеку чачей, которую обнаружил во фляжке Гоги. Затем сделал приличный глоток и покинул свое убежище. К сожалению, он не мог пока воспользоваться спутниковым телефоном, потому что успел спрятать его в колючках возле дороги еще до встречи с Гоги. И теперь тот был недосягаем.

Прячась в камнях, Арсен поднялся к тому участку трассы, который находился вне поля зрения диверсантов, за поворотом. Бандиты, увлекшись избиением Игоря, не заметили, как он броском преодолел противоположный склон и скрылся в густых зарослях орешника, затянувшего дно узкой расселины. Почти нечеловеческим усилием, сбив в кровь руки, он преодолел еще один склон, почти отвесный, но увитый узловатыми корнями деревьев, которые росли выше, на скальной стенке, нависшей над дорогой. Одного Арсен боялся – чтобы камни не посыпались из-под ног, но обошлось. Он наконец достиг вершины и устроился в каменной выемке за природным бруствером из глыбы известняка.

Стиснув зубы, он наблюдал за трагедией на дороге. Но что он мог поделать даже со всем своим арсеналом против того оружия, которое имелось у диверсантов? Разве что обстрелять их и тут же себя обнаружить? И погибнуть так же нелепо, как Жора или Галина?

Правда, он заметил то, что в суматохе пропустили бандиты. Вадик, улучив момент, метнулся к открытой дверце «уазика». Рука его нырнула под панель, где располагался ключ зажигания. Секунда, и обрывки проводов полетели в колючки. Парнишка явно разбирался в автомобилях. Теперь никакие усилия не могли привести «уазик» в движение. Вадик вернулся на бревно, а Арсен мысленно ему поаплодировал, хотя предполагал, какую ярость вызовет этот поступок у диверсантов...

Понятное дело, «партизаны» крайне нуждались в машине. Требовалось как можно быстрее покинуть место преступления, пока никто не хватился пропавшей группы. Конечно, их сильно тормозило наличие пленников. Но от них вряд ли избавятся в ближайшее время. Самое главное, что Игорь жив. Возможно, Гиви отложил расправу с ним на более позднее время, когда диверсанты остановятся на короткий отдых где-нибудь в глухих дебрях... И это давало Арсену какой-никакой шанс, хотя его палец то и дело непроизвольно ложился на спусковой крючок автомата. Но всякий раз с великим трудом ему удавалось совладать с собой, чтобы не затевать бесполезную перестрелку.

Может быть, впервые за многие годы Арсен вдруг понял, что ему очень страшно! Страшно до жути, до боли! И все оттого, что в руках у бандитов оказались не только его лучший друг, почти брат, но и женщина, о которой он последние двое суток думал почти беспрестанно.

Арсен никогда не страдал чрезмерной влюбчивостью, да и нынешнее свое состояние отнюдь не считал влюбленностью. В присутствии Марины он испытывал постоянное раздражение, но совсем не то, причину которого пытаются отыскать, чтобы от него избавиться. Это раздражение странным образом возбуждало его, толкало на необдуманные, порой абсолютно дикие поступки. Он терял над собой контроль, а порой и рассудок, стоило ей посмотреть на него своими необыкновенно черными, агатовыми глазами. В женские чары Арсен не верил, но с первых минут их знакомства его точно подменили. Он перестал управлять своими эмоциями, а в голове словно гвоздь засела одна мысль: эту женщину он знает всю свою жизнь. Каждая черточка ее лица, на удивление тонко выписанного природой, длинная изящная шея, плечи, руки – все в Марине было бы идеально, будь она в роскошном светском наряде, но абсолютно не сочеталось с шоколадной от загара, хотя и такой теплой и шелковистой кожей. Арсену все время хотелось коснуться ее пальцами. И всякий раз, когда это удавалось, его бросало в дрожь и в горле мгновенно пересыхало.

А Марину как будто совсем не беспокоило, как она выглядит. Она носила то, в чем ей было легко и удобно, – майки, шорты, кроссовки, джинсы и спортивные куртки. Безупречность потерпела поражение в борьбе с разумностью, но и эта одежда придавала ей особый шарм, впрочем, на одежду Арсен обращал обычно мало внимания. Главным для него всегда были искренность в отношениях и честность в поступках. Все это имелось у Марины, но слишком утрировано, чересчур, в избытке, оттого, видно, она и противилась всем его усилиям завязать близкие отношения.