Обещание весны - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Бэлоу cтр.№ 13

А пока это время не пришло, Грейс была счастлива лежать вот так без сна и любоваться ночью. И чувствовать себя еще более счастливой, если Перри просыпался и тянулся к ней с сонной улыбкой и постепенно оживающим желанием. Он извинялся за то, что беспокоит ее второй раз за ночь, а она потихоньку улыбалась и только крепче обнимала мужа.

* * *

К концу первой недели пребывания в Пангем-Мэнор Грейс не сделала лишь одно — и как раз то, ради чего в основном и ехала сюда. Случай представился наконец, когда Мартин уговорил Перри осмотреть вместе с ним что-то в имении, Присцилла поехала с мужчинами, а Этель решила побыть дома, так как у нее разболелась голова. И Грейс наконец отправилась на семейное кладбище.

Никто не возражал против того, чтобы Джереми похоронили там. Никто вообще не высказал по этому поводу никакого суждения. Грейс не хотела, чтобы мальчика похоронили в церковной ограде, где могилы теснились одна к другой, над ними высились тщательно отделанные надгробия, — то было место смерти, тяжкой и мрачной. Она не хотела, чтобы ее сын оставался во владениях суровой смерти. Пусть лежит там, где он станет частью природы, первозданной красоты.

На семейном кладбище не было пышных надгробий. Только скромные камни в головах могил сообщали живым имена умерших. Аккуратно скошенная трава и простая деревянная ограда.

На могиле Джереми трава была невысокой, как и на остальных могилах. Грейс сразу заметила это. Она опустилась на колени и коснулась дрожащими пальцами мраморной плиты с надписью: “Джереми Ховард. Возлюбленный сын Грейс Ховард. 1796-1800”.

Джереми. Она убрала руку с холодного камня и закрыла глаза. Джереми. Тоненький, гибкий маленький мальчик. Глаза и кудри темные, как у отца. Ясные, пытливые глаза. Подбородок с ямочкой — тоже как у отца. На удивление низкий, грудной смех, который легко переходил в звонкий, стоило Джереми пощекотать. Теплые, мягкие и цепкие руки. Влажный детский поцелуй… Мокрые, спутанные волосы и мертвое лицо… Грейс крепче смежила веки и вцепилась обеими руками в траву — справа и слева от себя.

Она лежала все еще лицом вниз, когда спустя полчаса ее нашел Перигрин. Он ожидал этого со дня их приезда.

Несколько минут Перигрин наблюдал за Грейс, стоя у ограды, потом, не обращая внимания на калитку, перепрыгнул через забор. Жена не плакала и не шевелилась ни разу с той минуты, как он ее заметил.

Кажется, Грейс почувствовала его присутствие. Повернула голову, но не поднялась.

— Ты хочешь побыть одна? — спросил Перри. — Мне уйти?

Она не ответила.

— Я подожду тебя возле кладбища, за деревьями, чтобы никто не увидел, ладно? — предложил он, слегка коснувшись ее волос — Грейс была без шляпы. Она помотала головой и произнесла глухо, закрыв лицо ладонями:

— Не уходи. — Перри сел на землю возле нее, скрестив ноги, и ждал. Грейс наконец поднялась и села рядом с мужем.

Голова ее была опущена.

— Я не знаю, кто увел меня отсюда после похорон. Не помню, был это Пол или Мартин. Во всяком случае, не отец. Но кто-то увел меня… силой, против моей воли. И больше я сюда не приходила. До сих пор. Это было ужасно — бросить Джереми здесь совсем одного.

Ему было всего четыре года.

Перри взял ее руку и крепко сжал. Она положила голову ему на плечо.

— Я любила его, Перри. Четыре года он был смыслом моей жизни. Нет, пять лет. Я любила его с того самого дня, как поняла, что беременна.

— Я понимаю, — сказал он. — Ты не должна чувствовать себя виноватой, милая.

— Виноватой? — повторила Грейс. — Чувствую ли я себя виноватой? В том, что доверила его кому-то в то время, когда могла сама заботиться о нем? Но Джереми был весьма независимый малыш, вот в чем дело. Ему хотелось играть вместе с двоюродными братишкой и сестрой. Я казалась им помехой, когда они играли втроем.

— Ты винишь себя за то, что родила его, Грейс. Не надо. Нет ничего плохого в том, чтобы подарить жизнь, дорогая. И любовь.

— Вот как? Это опасное утверждение с точки зрения морали, Перри. Разве это хорошо — вынашивать незаконного?

— Не произноси это слово, прошу тебя. И не казни себя. Дети умирают каждый день, Грейс. И Господь не осуждает за это их родителей. Твой сын был в этом мире одним из счастливейших. Его нежно любили с момента зачатия и до смерти. Далеко не все дети так любимы, даже законнорожденные. Прости себя, дорогая. Если ты совершила грех, то искупила его уже тысячу раз. И ты страдала. Пусть твой сын покоится в мире. А ты в мире живи.

Грейс еще долго сидела с закрытыми глазами, опустив голову на плечо мужа. Думала о Джереми и от души хотела одного, только одного — чтобы Перри был его отцом.

Перри, которому исполнилось двенадцать лет, когда родился Джереми! Грейс выпрямилась и слабо улыбнулась мужу.

— Теперь я готова уйти, — сказала она. — Спасибо, что ты пришел, Перри. Невеселый тебе сегодня выпал вечер. Благодарю тебя за твои слова. Я не уверена, что могу вполне принять их. Понимаешь ли, гораздо легче прощать других, чем себя. Но спасибо тебе. Пол не согласился бы с тобой. Он простил меня и никогда не упоминал о моем грехе после того, как мы уехали отсюда. Однако само его молчание говорило, что он считал это большим грехом.

— Да. — Перри с улыбкой встал и помог подняться Грейс. — Мы с Полом больше всего расходились во мнениях по вопросу о природе греха. Тебя угнетало его прощение, не правда ли? Ты была уж очень тихой и ушедшей в себя все эти годы, Грейс. Тебе незачем опасаться моего прощения. Ты подарила свою любовь — мужчине и ребенку. Я могу только уважать тебя за то, как ты поступила, дорогая, и мне грустно, что оба эти чувства до сих пор причиняют тебе боль.

“Чем я заслужила Перри?” — думала Грейс, идя под руку с мужем к дому. Простить себя она не могла. И никогда не простит, несмотря на то, что говорила отцу. Джереми не утонул бы, если б она так бездумно не отдалась Гарету.

Кое-кто из ее прежних знакомых навестил Грейс в первую неделю после приезда. Некоторым она отдала визиты вместе с Этель и Перигрином, а иногда и с Присциллой. Однако уж никак не ожидала получить приглашение на обед и вечерний прием в дом виконта Сандерсфорда. Отец Гарета игнорировал самое ее существование после того, как его сын уехал. Он не признавал своего внука.

— Вероятно, приглашение относится к тебе, Мартину и Присцилле, — сказала Грейс невестке, когда та протянула ей карточку. — Виконт, видимо, не знает, что я здесь, или ему неизвестно мое нынешнее имя, и он полагает, что пригласил еще незнакомых гостей.

— Нет, — возразила Этель, бросив на невестку испытующий взгляд, — он особо назвал тебя в приглашении. Я могу отказаться за всех нас, если хочешь, Грейс. Ты, разумеется, понимаешь, что мы с ним далеко не в близких отношениях.

Грейс минутку подумала и ответила: