Виртуальная подружка - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Алешина cтр.№ 51

— Значит, всем пятерым убитым вы давали антабус уже в машине, а это в свою очередь приносило нужные вам результаты, — вернулся к прерванному разговору Зародин.

— И неплохие результаты, — согласилась подсудимая.

— А Андрей?

— Андрея так и не вернули. Они прислали мне еще три пальца. Я умоляла, просила больше этого не делать. Обещала, что сделаю все, что он попросит, буду зарабатывать для него любые деньги, только бы перестали мучить Андрея. Пальцы присылать перестали.

— А Андрея не отпустили.

Анастасия покачала головой.

— И кто же этот человек?

— Извините, но этого я вам не скажу. Иначе они его точно убьют. А так, может быть, когда они узнают, что меня поймали, Андрея все-таки отпустят. От меня ведь теперь никакого толка.

— Н-да, история, — озадаченно проговорил Зародин.

— Дима, — робко позвал Валерий. — Выйдем на минуточку.

Я удивленно посмотрела на Гурьева. Он был совершенно бледный, глаза лихорадочно блестели. И я вспомнила…

— Мальчики, можно с вами?!

— Пошли, — ответил Зародин, хотя ему это явно не понравилось. — Простите нас, Анастасия Николаевна.

Он пригласил в кабинет какого-то лейтенантика, чтобы не оставлять подсудимую одну, и мы все втроем вышли в коридор.

— Валерка, ты про потешного покойничка вспомнил?! — не удержалась я, едва мы остались одни.

— Именно! Помнишь, Дмитрий, парня из Смирновского леса?

— Ё-мое! А вы молодцы! Ну конечно! Все сходится! Четыре отрубленных пальца на правой руке! Смерть от анафилактического шока! Он загнулся, а они даже ничего ей не сказали, продолжали тянуть деньги. Вот ведь скоты какие!

— Бедная девчонка. — Мне действительно было ее жаль. — Она ведь только ради него все это делала. И прекрасно понимает, что ей светит за эти убийства.

— Да уж, любовь до гроба, дураки оба, — мрачно пошутил Валерий. — Зато теперь она наверняка подпишет признание.

— Может, и подпишет, а может, и нет, — с сомнением ответил Дмитрий. — Смотря что за тип их в оборот взял. — Дима, а что ей грозит? — спросила я.

— По-хорошему — вышка. Но учитывая обстоятельства… Она ведь совершала убийства под давлением… Сейчас трудно сказать. Скорей всего, приличный срок… Ну а если она от своих слов в самом деле откажется…

— Она может бояться, что ее и в тюрьме достанут, — предположил Гурьев.

— Да нет. Смерти она не страшится, — была уверена я. — Да и рассуждает здраво. Думаю, она захочет отомстить…

— Знаете, что самое смешное. — Зародин озадаченно поскреб подбородок. — Я, всякое повидавший, не знаю, как ей об этом сказать…

— Ребята, а может быть, мы зря переживаем, — засомневалась я. — Может быть, Андрей жив? А найденный в лесу — другой парень? Бывают же совпадения?..

— Но не такие буквальные, — покачал головой Гурьев.

— Ладно, чего сейчас голову ломать. Надо сперва выяснить, — Зародин пытался говорить уверенно, но было видно, что и ему не по себе.

— Только ты сразу ей ничего не говори, постарайся как-нибудь поаккуратней.

— Угу.

Зародин поймал пробегавшего мимо милиционера, быстро отдал ему какие-то распоряжения. Тот кивнул и через несколько минут вернулся со стопкой фотографий.

— Что это? — спросила я.

— Снимки того парня.

— Можно посмотреть?

— Если хочешь…

Я взяла фотографии. На них увидела молодого человека. Вернее, его труп. Беспокойные широко открытые глаза смотрели куда-то мимо объектива. Ни страха, ни боли в них не было. Только тоска, бесконечная, нестерпимая тоска. Длинные темные волосы наползали на лоб и щеку, словно стремясь прикрыть эту бездну нечеловеческой грусти. И только две серебряные серьги в ухе безразлично-лениво и тускло поблескивали в лучах осеннего солнца.

— Валера, ты говорил, что от него почти ничего не осталось, — стараясь протолкнуть застрявший в горле ком, сказала я. — А он не так уж плохо сохранился. По крайней мере, вполне узнаваем.

— Ты его вблизи не видела, — буркнул Гурьев и добавил тоном нашкодившего школьника: — И потом, надо же было сгустить краски…

— Хочешь показать ей? — спросила я Зародина.

— Боюсь, что придется. Иначе как мы проверим, он это или нет.

— Наверное, ты прав. — Я вернула фотографию.

— Ну, пошли, что ли?..

Мы вернулись в кабинет. Анастасия, ссутулившись, сидела на прежнем месте и задумчиво водила указательным пальцем по краю пустого стакана. Зародин снова сел напротив нее, нервно вертя в руках злосчастные снимки.

— Анастасия Николаевна! — Он замялся и отвел глаза от пронзительного взгляда допрашиваемой. — У Андрея были какие-нибудь особенные приметы?

— Что вы имеете в виду? — голос ее прозвучал неуверенно и хрипло.

— Ну, родинки необычные, татуировки…

— Нет. Хотя родинка есть. То есть была… На внутренней стороне мизинца на правой руке. Его тоже отрубили…

— А еще что-нибудь можете вспомнить?

— Левое ухо проколото. Он носил два серебряных колечка. А почему вы спрашиваете?

— Анастасия Николаевна, посмотрите, пожалуйста, вам знаком этот человек? — Зародин осторожно, словно готовясь в любой момент отдернуть руку, протянул ей одну из фотографий.

Она долго и пристально вглядывалась в снимок, и на ее лице совершенно невозможно было ничего прочесть. Потом по нему скользнуло удивление, быстро сменившееся смутным предчувствием беды и неверием.

— Что это? — бесцветным голосом спросила девушка.

Зародин растерянно пожал плечами, словно хотел сказать «сами, что ли, не понимаете?».

— Откуда это у вас? — голос Насти стал непривычно твердым и жестким.

— Пару недель назад в Смирновском ущелье был обнаружен труп. Это фотографии с места происшествия…

— Андрей, — почти шепотом сказала Настя, и руки ее суетливо зашарили по столу, словно в отчаянной попытке обрести точку опоры.

Стакан покачнулся, на мгновение завис над краем и рухнул вниз, разбиваясь на тысячи крошечных осколков.

— Андрей!

Она плакала долго, не произнося ни слова, не издавая ни звука; слышалось лишь ее прерывистое дыхание. Плечи то и дело вздрагивали, заставляя нелепо дергаться безвольно повисшие руки, словно у испорченной куклы-марионетки. Поначалу Зародин что-то говорил, пытаясь хоть как-то ее успокоить, нашел другой стакан, принес воды, но быстро понял, что никакие его действия и слова не смогут притупить боль этой девочки.

Потом мы долго сидели и молча смотрели, как она плачет, растерянные и несчастные от сознания собственной беспомощности. И мне казалось, я поняла, каково ей приходилось все это время. Знать, что единственный способ сохранить жизнь любимого человека — это постоянно, изо дня в день совершать одно убийство за другим, убивать, не желая этого, убивать и бояться, что этот кошмар будет тянуться бесконечно, и все равно убивать, убивать, убивать… Единственное, что давало ей силы жить, — это любовь и надежда на спасение дорогого человека. И теперь эта надежда разбилась навсегда, и все, абсолютно все потеряло смысл. И деньги, и смерть незнакомых людей, и та отчаянная решимость, с которой она боролась до последнего, и сама любовь…