Обретение мира - читать онлайн книгу. Автор: Николай Басов cтр.№ 67

И почти сразу же понял, что его ждут. Там, впереди, нечто почти повелительно призывало его, заставляло не болтаться тут, а спешить. Почему-то нужно было спешить.

Так и не дождавшись Кима, который возился с факелами, он протопал к входу в подвал, спустился по ступеням в помещение, где когда-то вылуплялись гиганты, засыпанные каменной крошкой и изморозью остатки автоклавов так и остались в углу. Пустые, конечно, и от этого становилось еще неприятнее думать о той работе, которая ему предстояла.

– Ты поперед батьки не лезь, – сказал Ким, отталкивая его, он осветил подвал факелами, которые трещали при каждом движении. – Неизвестно же, что тут?

– Слышите? – спросил его и остальных Ростик.

Все прислушались, но никто, кажется, не сообразил, что имел в виду Ростик. Звук этот – давящий, как когда-то, когда он впервые разобрал его звон в гигантской касатке, – никто не улавливал, кроме него. Но он был, а значит, в самом деле – пора.

Он спустился в подвальчик с экраном следом за Кимом, который слишком уж беспокоился о безопасности – ведь понятно было, что ничего тут, кроме запустения и Зевса, больше нет. Почти нервно, торопливо, едва ли не с нетерпеливой дрожью рук, натянул холодный, как лед, шлем на голову. И сел в заботливо выставленную тут для таких же вот ментатов табуретку.

Нет, оказывается, это была не табуретка, он просто не разобрался в неверных, пляшущих отблесках огня, это было почти настоящее кресло, даже обитое мягкой тканью.

Зевс действительно ждал. Он еще не вламывался в сознание Роста, но как-то очень действенно готовил его. Сначала Ростик понял, что Сатклихо гонит к нему мощный, почти на пределе его человеческой выносливости поток энергии. Об него можно было обжечься, из-за него хотелось сбросить бушлат и расстегнуть гимнастерку. Впрочем, Ростик не стал этого делать.

А потом он понял, что видит перед собой что-то сложное, запутанное, словно бы какие-то провода, какие-то блоки, проникнуть в которые был не в силах, но они светились, работали, жили своей, электрической жизнью. По-видимому, это были внутренности Зевса. А потом в сознание Роста проникла способность Зевса размышлять. Конечно, она была чужда ему, даже вызывала что-то болезненное, неприятное, подобно тому, как чегетазуры, желая наказать за что-нибудь, перестраивали способность человека думать, понимать и ориентироваться в этом мире.

Если бы не волна ментальной силы, исходящая от Сатклихо, Рост бы не выдержал, сдался, просто сдернул с головы шлем, а Председателю сказал, что это невозможно… Скорее всего это и было невозможно. Но он почему-то терпел. И думал, если только можно было думать в таком состоянии – отстраненно, словно бы не он тут сидел, а некий муляж в полный его, Ростика, масштаб. И впитывал каждой клеточкой своих испорченных мозгов что-то очень важное, чего и понять-то было невозможно, но что необходимо было понять.

Скоро я вывалюсь отсюда, решил Рост, не сумею, не пойму… И вдруг впереди загорелся свет, не очень яркий, подобный сумеркам, которые царили на поверхности в этот снежный день. И тотчас его внимание переключилось на экран, он даже от своей внутренней непонятной боли отвлекся. Он смотрел, пятно серого света приближалось или расширялось, охватывая все большую площадь перед глазами. И наконец он увидел довольно четко…

Это был плавающий город пурпурных, составленный из множества кораблей, связанных общей платформой, затянутой поверху черной, вырабатывающей электричество тканью. Местами на ней выступали языки снега, но их кто-то, передвигающийся по специальным конструкциям, сметал мягкими метелочками. А он и не замечал прежде, что эта конструкция имела мостки, по которым можно ходить… Кажется, это были ярки, полуразумные ящерицы почти с г'мета размерами. Впрочем, нет, когда некоторые из них поднимались на задние лапы, они бывали даже повыше человека, но сейчас это было неважно.

Потому что Ростику очень сильно, словно гвоздь в тугую деревяшку, вколачивали положение этого корабля на невообразимо большой карте… Кажется, этот корабль находился у самых юго-восточных пределов их Россы. Неужели они так близко, подумал Ростик, отчего-то не ощущая при этом отчаяния. А ведь было от чего отчаяться – отсюда даже этой тихоходной махине до их залива было не дольше месяца пути… Хотя скорее всего еще меньше.

А потом, с болью, от которой он даже согнулся в своем кресле, как ребенок, его внимание, точнее, внимание Зевса, за которым Рост только следовал, переключилось куда-то на условный север, пожалуй, к западной оконечности Новой Гвинеи, на которую он когда-то ходил в Левиафане с Артемом Михайловым. Этот плавучий город, зерно цивилизации морских пурпурных, был поменьше, всего-то кораблей сорок, то есть общая численность его обитателей едва превышала полмиллиона душ. Но и этого было достаточно, тем более что шестиугольные палубы многих и многих кораблей были уставлены сухо и холодно блестевшими черными треугольными крейсерами.

Мать моя Родина, подумал Ростик, да для нас сейчас и этого корабля хватит, чтобы… Стереть в порошок, утоптать в краснозем настолько, что даже следов не останется. Так нет же, они еще и тот огромный корабль сюда тащат. Это – чтобы наверняка, чтобы ничего, даже памяти, не осталось от некогда бывшей земной, человеческой цивилизации, от Боловска и всего, что люди успели тут, в Полдневье, освоить. Это чтобы раз и навсегда установить только свое господство. И, разумеется, чтобы уничтожить Зевса, разобрать его на безобразные, неживые куски металла, подобно тому, как муравьи съедают до костей дохлую собаку, а может, даже и кости им удастся как-то использовать… Ведь Зевсу, сколько он ни закапывайся в землю, не удастся существовать без людей, без их действенности в мире, их рук и горячих желаний, их завоевательности и азарта.

Так что же, думал Ростик лихорадочно, краем сознания, которое вдруг появилось у него, – это конец? И все, больше ничего не будет?

Но связь с мышлением гигантской машины под Олимпом в нем еще не совсем оборвалась, и Зевс что-то… маловразумительное с ним делал. Правда, Рост не понимал, что именно, потому как идея, которую теперь он должен был освоить, была ему не по зубам, вернее, не вмещалась в его представление о мире, не способна была правильно существовать в его мозгах.

Но Зевс безжалостно что-то переделывал… Впрочем, такое уже бывало, и когда Ростик погружался в Фоп-фалла, и когда однажды придумал под воздействием какого-то эликсира аймихо взрывчатую смесь неимоверной силы, которую можно было сделать из латекса гигантских деревьев… Такое с ним случалось, но от этого не становилось легче, он не понимал, что на самом деле сейчас придумывает, на чем фокусирует сознание… А должен, обязан был понять, потому что только в этом и остался для них, людей, какой-то шанс выжить… Мизерный, почти невозможный… Но он все же был.

Рост понял, что выключается, как это, к сожалению, тоже случалось прежде. Кажется, Ким был прав, он просто перегорал, как лампочка от чрезмерного напряжения тока, который проходил через него…

Медленно, словно бы на ощупь, он сообразил, что спит, хотя на редкость неудобно. Рук и ног не чувствовал, зато очень хорошо понимал сухость во рту. Да, хотелось пить. И словно по волшебству у самых его губ появилась какая-то емкость с водой, не совсем привычной, сладковато-пресной, возможно, талой. Но это была вода… Он вытянул губы или попытался так сделать, но до воды все равно оставалось далеко, много миллиметров… Тогда Рост подумал, что вода сама способна втекать между его губ, как по трубочке.