Ярость - читать онлайн книгу. Автор: Уилбур Смит cтр.№ 145

Молчание длилось еще несколько мгновений, потом из задних рядов аудитории послышался женский голос – вопль африканского плача по покойным. Его мгновенно подхватили все черные женщины в помещении, и судья Вилльерс не пытался их остановить.

Мозес Гама поднял над головой сжатый кулак.

– Amandla!– крикнул он, и все чернокожие в зале в один голос ответили ему:

– Ngawethu! Mayibuye! Afrika!

* * *

Манфред Деларей сидел высоко на трибуне, в одной из особых лож для самых важных зрителей. Все места на трибуне были проданы много недель назад, и стоячие места вокруг поля тоже забиты до предела. Великое множество людей собралось на одно из важнейших событий спортивного календаря – матч между командами регбистов Западной провинции и Северного Трансвааля. На кону был Кубок Карри – трофей, за который в турнире с выбыванием ежегодно сражались команды всех провинций Южной Африки. Фанатичные страсти, которые вызывались этим соревнованием, выходили далеко за пределы спортивной борьбы.

Оглядываясь по сторонам, Манфред сардонически улыбался. Англичанин Макмиллан сказал, что их национализм – первый в Африке. Если он прав, то вот один из важнейших племенных ритуалов, который объединяет африкандеров и делает их единым целым. Никакой чужак не в состоянии понять значение игры в регби для их культуры. Конечно, игра зародилась в английских школах почти сто пятьдесят лет назад, но, сухо подумал Манфред, была слишком хороша для rooinekke; лишь африкандеры способны понять ее и развить весь ее потенциал.

К тому же назвать регби игрой все равно что называть игрой политику или войну. Это нечто большее, в тысячу раз большее. Сидеть здесь среди своих, сознавать себя частью общего духа африкандерства – все это вызывало у него такое же религиозное чувство, какое он испытывал в соборе Голландской реформированной церкви или когда был частью толпы, собирающейся у мощного памятника воортреккерам, который стоит над городом Претория. В день обетованный его народ ежегодно собирается здесь, чтобы отметить победу, которую Всемогущий даровал им над королем зулусов Дингааном в битве на Кровавой реке.

Как полагалось в таком случае, Манфред надел зеленый, вышитый золотом блейзер с изображением летящей антилопы-прыгуна на кармане и надписью «Бокс 1936» под ней. Неважно, что пуговицы больше не застегиваются на его располневшей фигуре: Манфред носил эту одежду с гордостью.

Гордость его многократно усилилась, когда он посмотрел на поле. Трава было обожжена морозами ранней зимы, но солнце высокого вельда придавало всему прозрачную ясность, и Манфред мог во всех подробностях разглядеть фигуру любимого сына, стоявшего в центре поля.

Великолепный торс Лотара Деларея больше не был скрыт синим шерстяным костюмом, который он обычно носил; тонкое трико лишь подчеркивало его фигуру, так что отчетливо выделялись мощные мышцы груди и живота. Голые ноги – крепкие, длинные, красивые, а шапка коротко подстриженных волос, светло-медных, горит огнем на ярком солнце высокого вельда.

Лотар медленно, словно на молитве, опустил голову, и на трибунах воцарилась тишина. Все сорок тысяч зрителей замолчали, а Лотар в полной сосредоточенности свел темные брови.

Он медленно, как вздымает крылья сокол, начинающий полет, поднял руки к плечам – невероятно изящный жест, – приподнялся на цыпочки, так что напряглись и изменили форму крупные мышцы икр, и побежал.

Он бежал раскачиваясь, как охотящийся гепард, высоко поднимая колени и бросая вперед весь корпус. Из-под его шиповок назад летели клочья травы, и в тишине трибун туда, где сидел Манфред, доносилось его тяжелое дыхание в такт шагам.

Кожаный мяч, блестящий, овальный, стоял вертикально. Лотар, приближаясь к нему, все ускорял шаг, тем не менее сохраняя абсолютное равновесие. Удар стал продолжением длинного мощного шага, правая нога точно в нужное мгновение выпрямилась, и тяжесть понесла Лотара вперед, так что носок его ноги вытянулся, как у балетного танцовщика, и оказался высоко над головой, а руки разлетелись, поддерживая удивительное равновесие. Удар деформировал мяч, но в полете он вернулся к прежней форме и по высокой траектории полетел к двум высоким белым столбам в конце поля. Мяч не крутился и не кувыркался, он летел устойчиво, как оперенная стрела.

Но зрители испустили тревожный хриплый вздох: мяч уходил направо. Высоко подброшенный ударом, он пролетит правее столба… Манфред вместе со всеми сорока тысячами в предельном внимании вскочил на ноги.

Промах будет означать позорное поражение, а вот если мяч пролетит между столбами, это победа, славная и желанная победа с перевесом в одно очко.

Мяч поднимался, вот он взмыл над защищенным пространством, и его подхватил ветер. До того как побежать, Лотар изучал флаги на крыше трибуны, и теперь ветер повернул мяч, но недостаточно, о боже, почти недостаточно. Но, достигая высшей точки траектории, мяч постепенно утрачивал разгон, и когда он замедлил движение, ветер взял верх, изогнув траекторию полета круче влево, и стон Манфреда перешел в радостный крик: мяч пролетел точно между столбами, задев белый поперечный брусок, и сигнал судьи оповестил о конце матча.

Друг юности Манфреда Рольф Стандер колотил его по спине, поздравляя:

– Старина, я говорил тебе, он будет настоящим прыгуном, точно как его папаша!

На поле Лотара окружили товарищи по команде и обнимали его, а с трибун устремились толпы поклонников.

– Пошли, спустимся в раздевалку.

Манфред взял друга за руку, но пройти оказалось не так-то легко. Через каждые несколько шагов их останавливали поздравляющие; Манфред улыбался, пожимал им руки, принимал поздравления. И хотя это было частью его жизни – сама его душа питалась восторженными похвалами и огромным уважением, которое проявляли к нему все, даже самые богатые и знаменитые, – сегодня Манфреда раздражало, что его задерживают на пути к сыну.

Лотар был в центре толпы обнаженных молодых людей, которые пели и по-товарищески боролись, но, увидев отца, вырвался и сразу подошел к нему, одетый только в испачканные травой шорты; его великолепное тело блестело от пота, в руке он сжимал коричневую пивную бутылку. Лицо его светилось от радости и сознания собственного достижения.

– Сын…

Манфред протянул правую руку, и Лотар радостно схватил ее.

– Сын, – повторил Манфред, но голос изменил ему, и глаза затуманились от гордости. Он потянул сына за руку, прижал к груди и беззастенчиво обнимал, пот Лотара запятнал его рубашку, а товарищи по команде радостно вопили.

Втроем: Манфред, Рольф Стандер и Лотар – они ехали домой в министерском «кадиллаке». Они были счастливы, как школьники, улыбались и подталкивали друг друга, пели старые непристойные песни регбистов. Когда остановились на светофоре, прежде чем повернуть на шоссе Яна Сматса, которое через тридцать миль холмистого высокого вельда понесет их в Преторию, среди машин опасно замелькали два черных мальчика; один из них через боковое стекло «кадиллака» посмотрел на Манфреда, нахально улыбнулся и протянул экземпляр «Мейл»; на руке у него лежала пачка таких газет.