Команда. Люди-торпеды - читать онлайн книгу. Автор: Максим Шахов cтр.№ 19

Но и у вас есть еще много истинных патриотов, особенно среди военных, которые по роду своей деятельности видят лицо настоящего врага. Вы что, на американскую субмарину к друзьям в гости пришли и вежливо попросили о братском одолжении? Нет. Вы прекрасно знали, что это ваш исконный враг, с которым нельзя договориться, которого можно только победить силой. Тем самым, вы на деле показали, что у вас этот вектор есть!

Сергей молчал, а его собеседник перевел сбившееся дыхание и уже спокойно проговорил:

– Прошу извинить меня за излишнюю эмоциональность. Спасибо, что выслушали, не перебивая.

«Ну, положим, мистер Смит, эмоциональность у вас строго дозированная. И психолог вы великолепный. Я уже был готов под каждым вашим словом подписаться».

Вслух же Сергей спросил:

– Так что же с этим Рахимовым дальше было?

– А, ну это совсем просто. Мы дали ему недостающий вектор. Парень начал свою вторую, настоящую жизнь. Да и его семья перестала в чем-либо нуждаться. – Немного подумав, Смит добавил: – Возможно, в самом скором времени вы с ним встретитесь. А сейчас, господин Редин, позвольте мне откланяться. Думаю, что теперь у вас достаточно данных для решения задачи. Или, по крайней мере, для серьезных размышлений.

Быстрым шагом он вышел из каюты, плотно прикрыв за собой дверь.

Да, Сергею действительно было, о чем подумать.

Дело о взрыве на российской торпедной базе в Крыму грозило очень быстро перерасти в крупный политический скандал. Горели и взрывались склады вооружений в Сибири, на Дальнем Востоке и на Кольском полуострове. Были человеческие жертвы и большой материальный ущерб. Но, во-первых, это происходило на территории России, а во-вторых...

Первые же осмотры места трагедии однозначно показали, что никакой речи о неисправной электропроводке или о курении в неположенных местах быть не может: налицо спланированное вооруженное нападение извне. А поскольку похищать из разваливающейся и практически пустой базы было, в общем-то, нечего, версия вырисовывалась одна – террористический акт.

Подтверждение ей нашли сразу же и местные украинские сыщики из военной прокуратуры и Управления государственной безопасности, и приехавшая из Москвы группа экспертов-криминалистов. Мало того, главной обозначилась версия националистической провокации экстремистских элементов из внушительной татарской диаспоры в Крыму!

Все материалы по делу были тут же строжайше засекречены с одобрения Москвы и Киева. Ни одного слова не должно было просочиться в прессу. Под угрозой оказался летний курортный сезон в Крыму. А если поползут слухи о трупах с перерезанным по древним татарским обычаям горлом и отсеченными ушами? Или, не дай Бог, где-то в прессе, в Интернете мелькнет подобная фотография из дела? Катастрофа международного масштаба!

На события обратили свое личное внимание оба президента. В и без того далеких от идиллии отношениях между странами возник дополнительный узел напряженности. Следствие взяли под контроль где только возможно. Привлекли огромные средства и опытных специалистов, начали «перетряхивать» все татарские общины Крыма, искать связи с Аль-Кайдой и руку Лондона... В общем, «хотели как лучше, а получилось…»

Сосредоточившись на политико-националистической и террористической специфике происшествия, следствие упустило из поля зрения элементарные факты. Даже не то, чтобы упустило, а сознательно проигнорировало, разрабатывая утвержденную на самом верху версию. Никто не спросил: «А что же, ребята, собственно, взорвалось?! Не слишком ли громко для нескольких килограммов тротиловых шашек и десятка отсыревших гранат, числящихся на торпедной базе по всем накладным?»

Сказали – теракт, значит – теракт!

* * *

В первый день после трагедии на торпедной базе начальник отдела, полковник Мыкола Опанасович Олейник, достал с антресолей дорожный чемодан и собрался идти сдаваться, куда следует. Для храбрости он выпил чуть водки. Потом еще чуть самогона и позвонил в Балаклаву. Майора Петренко на месте не оказалось. «Значит, уже...» От волнения принял пару стаканов горилки и завалился спать.

На следующий день он проснулся живой и невредимый в своей постели. Тяжелым было только похмелье. Устранив это недоразумение стаканом первача, Олейник весело подумал: «Вам надо, сами и приходите!» Даже стол накрыл на всякий случай. До вечера никто не пришел. По телевизору о ядерном взрыве не сообщали. Чтобы за ночь ничего не выдохлось и не прокисло, пришлось расправиться с накрытым столом в одиночку.

Третий день как-то вообще вывалился из памяти державного полковника. Кажется, на вопрос по телефону: «Вы заболели, Мыкола Опанасович?», он утвердительно покивал и икнул.

Потом – какой же это уже был день или ночь? – он все-таки дозвонился до Володьки. Тот строгим голосом попросил не отвлекать его в скорбный час прощания с жертвами злодейского теракта и подчеркнул, что это просто счастье, что на торпедной базе в это время не было НИКАКИХ боеприпасов. Иначе могли бы пострадать даже жители окрестных деревень.

«Сам выкручивается и поневоле меня вытаскивает. Это отлично! Но куда же подевались боеголовки, одна из которых...»

Раздался телефонный звонок, и начальственный голос в трубке категорически приказал, невзирая на болезнь, в час, когда трудно всей Державе, немедленно прибыть...

Колька опять схватился за чемодан, но случайно уловил здравую мысль в мрачном тумане алкогольной интоксикации: преступникам не приказывают, их берут и сажают. Кое-как приведя себя в относительный порядок и поглубже натянув на лоб огромную фуражку с высоченной тульей, кинув в рот полпачки «Орбит», он прибыл, куда ему было приказано.

Оказалось, городской морг! А ему демонстрируют какой-то отвратительного вида трупешник. «Пугают, что ли?» Выяснилось, что нет, играют: предлагают с двух попыток узнать, кто же это. Мыкола Опанасович наклонился над изуродованным лицом, и мгновенный судорожный спазм желудка заставил фонтаном вырваться наружу всему, что этот желудок принял за последние тревожные дни. Прямо в неожиданно показавшийся знакомым оскал трупа. Хорошо, что в помещении густо пахло хлороформом.

Покойника вытерли платками заботливые патологоанатомы, а бледный как смерть полковник подписывал в углу протокол, что тело на столе с пулевым ранением в голову и напрочь перерезанным горлом есть, а точнее был, не кто иной, как его заместитель майор Зеников Энвер Накипович.

Потом полковника отвезли домой на служебной машине. Нацедив на кухне полный стакан успокоительного, он опрокинул его в рот дрожащей рукой. Все двести граммов тут же вылетели наружу. Олейник осознал, что вряд ли в ближайшее время рискнет еще раз воспользоваться таким проверенным способом снятия стресса и восстановления душевного равновесия. Грядущая ночь представилась ему непереживаемым кошмаром, а мысли вновь потянулись к дорожному чемоданчику.

Из ступора полковника вывел телефонный звонок. Не представившись, собеседник предложил: