Игра ангела - читать онлайн книгу. Автор: Карлос Руис Сафон cтр.№ 8

Это была она. Моя Хлое. Условная и непревзойденная femme fatale, героиня моих фантастических рассказов из плоти и крови. У нее была бледная кожа (бледнее я в жизни не видел), и черные блестящие волосы, подстриженные под прямым углом, обрамляли лицо. Помада на губах походила на свежую кровь, а зеленые глаза осеняли темные тени. Она двигалась с кошачьей грацией: тело, затянутое в переливающийся, как чешуя, корсет, словно состояло из воды и не подчинялось законам гравитации. Точеную, бесконечно длинную шею обвивала ярко-алая бархатная тесьма, на которой висело перевернутое распятие. Затаив дыхание, я смотрел, как женщина медленно приближается, не в силах оторвать взгляд от ее ног, изумительно очерченных, обтянутых шелковыми чулками, стоившими, наверное, больше моего годового заработка. Маленькие ступни были обуты в туфли на высоком каблуке не толще острия кинжала, подвязанные к щиколоткам атласными лентами. Я в жизни не видел зрелища прекраснее, но в то же время оно внушало мне смертельный ужас.

Я позволил этому созданию увлечь меня к кровати, куда рухнул буквально как подкошенный. Отблеск свечей любовно нежил контуры ее тела. Мое лицо и губы оказались на уровне ее голого живота, и, не осознавая до конца своих действий, я поцеловал ее пониже пупка и потерся щекой о кожу. К тому моменту я уже забыл, кто я есть и где нахожусь. Она опустилась передо мной на колени и взяла за руку. Вкрадчиво, точно кошка, облизала пальцы один за другим и, пристально посмотрев в лицо, начала раздевать. Я сделал попытку ей помочь, но она улыбнулась и отвела мои руки.

— Ш-ш-ш.

Справившись с задачей, она наклонилась ко мне и коснулась губ языком.

— А теперь ты. Раздень меня. Медленно. Очень медленно.

И тогда я понял, что пережил все горести и болезни своего унылого детства только ради этих мгновений. Я неспешно раздел ее, обнажая кожу покров за покровом, пока на ней не осталась только бархатная тесьма на шее и черные чулки, одним воспоминанием о которых бедолаги вроде меня могли бы тешиться лет сто.

— Поласкай меня, — шепнула она мне на ухо. — Поиграй со мной.

Я гладил и целовал каждый кусочек ее кожи так, словно хотел запечатлеть в памяти навсегда. Хлое не торопилась и отвечала на прикосновения моих рук и губ слабыми стонами, побуждавшими меня к действию. Потом она заставила меня вытянуться на постели и накрыла мое тело своим так, что я вскоре почувствовал себя как на костре. Я положил руки ей на спину и провел ладонями вдоль чудесной ложбинки — там, где проходит позвоночник. Ее непостижимые глаза оказались всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Мне показалось, что нужно что-то сказать.

— Меня зовут…

— Ш-ш-ш.

Прежде чем я успел сморозить еще какую-нибудь глупость, Хлое прижалась губами к моему рту, и я на целый час исчез из этого мира. Хлое замечала, конечно, неловкость неофита, но не показывала виду и предвосхищала каждое мое движение, отправляя руки в путь по своему телу без спешки и лишней скромности. В ее глазах не было ни отвращения, ни равнодушия, она позволяла ласкать себя и наслаждаться собой с бесконечным терпением и глубокой нежностью, отчего я совсем потерял голову. В ту ночь всего за один час я изучил каждый изгиб ее тела вдоль и поперек, как другие учат молитву или приговор. Позднее, когда я едва переводил дух, Хлое позволила мне склонить голову к ней на грудь и ласково перебирала мои волосы в наступившем молчании, пока я не заснул в сладких объятиях, положив руку меж ее бедер.

Когда я пробудился, комната была погружена в темноту, а Хлое уже ушла. Я больше не чувствовал близости ее тела. Зато у меня в руке лежала визитная карточка, напечатанная на светлом пергаменте, таком же как и конверт, в котором мне пришло анонимное приглашение. На визитке под эмблемой, изображавшей ангела, я прочитал:

Андреас Корелли

Книгоиздатель

Издательство «Люмьер»

Бульвар Сен-Жермен, 69. Париж

На обороте от руки было написано:

Любезный Давид,

жизнь состоит из больших надежд. Если Вы готовы сделать явью свои, свяжитесь со мной. Я буду ждать.

Ваш друг и преданный читатель,

А. К.

Я поднял с пола свои вещи и оделся. Дверь комнаты была открыта. Я вернулся по коридору в гостиную, где находился умолкнувший граммофон. И никаких следов присутствия девочки или седовласой женщины, принимавшей меня. Стояла мертвая тишина. У меня возникла иллюзия, что по мере того, как я продвигался к выходу, свет у меня за спиной медленно угасал и комнаты и коридоры постепенно погружались в темноту. Я вышел на лестничную площадку и спустился по ступеням, возвращаясь в реальный мир — признаться, неохотно. Очутившись на улице, я направился в сторону бульвара Рамбла, оставив позади шумное сборище завсегдатаев ночных заведений. Легкий теплый туман стелился от порога, и свет, падавший из высоких окон гостиницы «Ориенте», окрашивал его в грязно-желтый, словно измазанный пылью, цвет. Прохожие растворялись в желтоватом мареве, как облака пара. Я ускорил шаг, аромат духов Хлое потихоньку выветривался из моей памяти, и я спрашивал себя, неужели губы Кристины Сагниер, дочери шофера Видаля, такие же сладкие на вкус?

4

Человек не ведает жажды, пока не сделает первый глоток прохладной воды. Не прошло и трех дней после моего визита в «Грезу», но от одного воспоминания о коже Хлое меня обдавало жаром. Никому не сказав ни слова (особенно Видалю), я решил собрать свои скромные сбережения и пойти туда вечером в надежде, что денег хватит, чтобы заплатить хотя бы за один миг в ее объятиях. Минула полночь, когда я достиг подножия лестницы в колодце красных стен, что вела в «Грезу». Свет на лестнице не горел, и я поднимался медленно, оставив позади жизнь, бившую ключом в кабаре, барах, мюзик-холлах и прочих увеселительных заведениях разного толка, которые во множестве расплодились во время войны в Европе, образовав на улице Ноу де ла Рамбла целый городок. В рассеянном свете, просачивавшемся сквозь входную дверь, смутно угадывались ступени. Поднявшись на лестничную площадку, я на ощупь принялся искать молоток. Под руку мне попалась массивная металлическая ручка, я дернул за нее, створка вдруг подалась, и я сообразил, что дверь не заперта. Я осторожно толкнул ее. Лица коснулось дыхание тишины. Передо мной клубились голубоватые сумерки. Я растерянно вошел. Отраженное мигание уличных огней всполохами высвечивало голые стены и выщербленный деревянный пол. Я ступил в гостиную, как мне помнилось, богато убранную бархатом и обставленную роскошной мебелью. Комната была совершенно пустой. Толстый слой пыли на полу поблескивал, точно песок, в бликах светящихся вывесок за окном. Я пошел дальше, оставляя цепочку следов в пыли, но не обнаружил ни граммофона, ни кресел, ни картин. Потолок потрескался, и сквозь прорехи виднелись почерневшие деревянные стропила. Краска на стенах облупилась и висела клочьями, словно змеиная кожа. Я проник в коридор, который вел в спальню, где третьего дня меня ждала Хлое. Преодолев тоннель, заполненный мраком, я добрался до двустворчатой двери, которая больше не была белой. Дверной ручки на месте не оказалось, вместо нее зияла дыра, словно ручку выдрали мощным рывком. Я отворил двери и шагнул в комнату.