Невидимка с Фэрриерс-лейн - читать онлайн книгу. Автор: Энн Перри cтр.№ 105

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Невидимка с Фэрриерс-лейн | Автор книги - Энн Перри

Cтраница 105
читать онлайн книги бесплатно

Кэтлин обернулась, и, не видя взгляда Шарлотты, улыбнулась Девлину, который стоял за креслом Ады. Он тоже ей улыбнулся, тепло и нежно, и уголки ее губ слегка поднялись, когда она вновь повернулась к сцене.

Как долго Девлин О’Нил был влюблен в нее? Задолго ли до смерти Блейна? Безобразная, отвратительная мысль, и Шарлотте стало от нее очень не по себе, хотя она понимала ее естественность. Ей нравились и Кэтлин, и Девлин. Достаточно в семье и одной трагедии.

Она взглянула на руку О’Нила, державшуюся за спинку кресла Ады, красивую руку с тщательно ухоженными ногтями; на его сюртук превосходного фрачного сукна, на шелковую рубашку, на дорогие запонки в манжетах. А как все это выглядело до женитьбы на Кэтлин?

Шарлотта снова повернулась, и теперь ее взгляд упал на Аду. Лицо пожилой леди было изрезано жесткими линиями какого-то затаенного, очень волнующего ее чувства. Оно было уже привычно для Ады – ничего яростного и острого, только застарелая боль. Она глубоко врезалась ей в душу, Ада ее терпит мучительно и уже давно. Что же это? Разочарование? Нет, для разочарования оно слишком остро. И это не страх, чувство гораздо более тяжелое, чем обычная привычная горесть.

Шарлотта взглянула на Проспера, сидевшего за Кэролайн, рука его все еще лежала на спинке кресла Кэтлин. Его одутловатое лицо с глубоко посаженными глазами и острым как лезвие носом было неотрывно повернуто к сцене, он словно забыл о семье и приглашенных. Что же так захватило его внимание? Драма, разыгрываемая на сцене, или сама Тамар Маколи, которая похитила у его дочери первого мужа?

Никто не обращал внимания на Шарлотту или О’Нилов, Аду и Проспера Харриморов. Только Джошуа на сцене вдруг повернулся в сторону их ложи, и тут же взгляд его скользнул мимо.

Шарлотта снова поглядела на Аду и поняла, какое чувство отражалось у нее на лице и мучило ее душу: чувство вины.

Но почему?

Не потому ли, что ее Проспер родился хромым и она ощущала себя ответственной за это? Нелепая, абсурдная мысль, что ее муж осквернил ее своей связью с еврейкой и от этого сын родился с физическим недостатком…

Ада оглянулась и поймала пристальный взгляд Шарлотты. Глаза ее расширились.

Молодая женщина прерывисто вздохнула и почувствовала, что густо краснеет.

– Благодарю, что вы пригласили нас, – выдавила она из себя, чувствуя себя при этом ужасной лицемеркой. – Великолепная драма. Как эта женщина страдает из-за своего ребенка! Очень трогательно… – Она осеклась, слова застряли у нее в горле.

– Очень приятно, что вам нравится, – с усилием произнесла Ада. – Да, пьеса очень сильная.

Примерно с четверть часа они сидели молча. Действие на сцене достигло кульминации с появлением самого ребенка. Шарлотта не ожидала этого и была очень удивлена. То было хрупкое, светловолосое дитя с грустным, мечтательным, невинным личиком. Оно настойчиво напоминало другое детское лицо, которое Шарлотта уже видела, но никак не могла припомнить где. Ребенок очень отличался от ее собственных детей; он был светлее и с более мягкими чертами лица.

А затем она услышала негромкое восклицание Кэтлин, увидела, как та поднесла ладонь ко рту, чтобы заглушить возглас, как Проспер Харримор так крепко вцепился в спинку кресла, что из-под ногтей его показалась кровь.

Ребенок на сцене был удивительно похож на дочь Кэтлин, только это был мальчик, или же, по крайней мере, казался им, потому что был одет в костюм мальчика. Разница между обоими детьми была, наверное, всего в несколько месяцев. Ребенок остановился перед Тамар Маколи, своей матерью по сюжету пьесы и, разумеется, в жизни.

Ребенок Кингсли Блейна от еврейки – прекрасное дитя, совершенное внешне, безо всяких физических недостатков. Тамар носила его, наверное, в одно и то же время, что и Кэтлин – свою дочь.

И вдруг со страхом и замиранием сердца Шарлотта поняла, почему Ада чувствует себя виноватой, почему на ее лице отразился страх, который появлялся и прежде, – и что это за чувство, которое заставляет кровь выступать из-под ногтей Проспера.

Нет, не Аарон Годмен убил Кингсли Блейна, и не Джошуа Филдинг, якобы убивший из ревности к нему, и не Девлин О’Нил – чтобы завладеть Кэтлин. Это был Проспер Харримор, который ненавидел и боялся всего чужого и того, в чем видел причину своего собственного физического несовершенства. А потом история повторилась с его дочерью: ей тоже изменил муж, и тоже с еврейкой, в то время как дочь была беременна от неверного мужа – и значит, дитя тоже должно родиться с каким-нибудь недостатком.

Не было никаких доказательств вины Проспера, только собственная убежденность Шарлотты в том, что Проспер – убийца. В этом она не сомневалась нисколько. Виноват был он. Об этом говорило лицо Ады. Об этом же говорил его взгляд, устремленный на ребенка на сцене.

Глава одиннадцатая

– Харримор? – не веря своим ушам, переспросил Драммонд. – Но это же чепуха, Питт! Ради бога, зачем бы ему убивать? – Шеф стоял в своем рабочем кабинете около книжного шкафа. В камине горел яркий огонь, распространяя по комнате тепло. – Он мог узнать, что Блейн обманывает его дочь, но ни один человек в здравом уме не станет убивать за это, причем таким ужасным образом! Он достаточно легко мог все это прекратить, если бы просто поставил перед Блейном вопрос ребром! Ведь, в конце концов, тот зависел от него материально. – Драммонд пронзительно посмотрел на Питта. – И, пожалуйста, не рассказывайте мне, что это он поджидал Блейна на Фэрриерс-лейн во дворе конюшни, что они из-за этого подрались и так далее. Ерунда это. Он со всеми удобствами мог предъявить Блейну ультиматум в своем собственном доме. Ведь и Кингсли жил там же. Ему незачем было таким необычным способом заманивать Блейна на Фэрриерс-лейн, да еще в полночь. Можете придумать что-нибудь получше, чем уверять меня, что Проспер Харримор лишился рассудка. Он заслужил прекрасную репутацию в деловом мире как в высшей степени уважаемый – во всяком случае, насколько это возможно – коммерсант.

Питт едва заметно улыбнулся.

– Вы отмели как раз те аргументы, которые я не собирался приводить.

– Что? – нахмурился Драммонд. Он был раздражительнее и невнимательнее, чем обычно, и не так быстро схватывал мысль собеседника. Томас знал, что он заметно охладел к расследованию.

– Я только сказал, что вы спорили с теми доводами, которых я даже не приводил.

– А! Так почему же вы все-таки верите, что у Харримора были причины для убийства зятя? Каким образом вы пришли к такому заключению? Об этом вы ничего еще не сказали!

Питт закусил губу, чувствуя неловкость.

– Вот это объяснить довольно непросто. Это вывод Шарлотты. – Томас быстро глянул на Драммонда, но не увидел раздраженного нетерпения, которого ожидал. Он набрал воздух в легкие, словно собирался глубоко нырнуть. – Она завязала и поддерживала знакомство с Адой Харримор, матерью Проспера, и не раз подолгу с ней разговаривала. Мы знали, что та питает недобрые чувства по отношению к евреям, но я лично думал, что это из-за уверенности, будто еврей убил мужа внучки, причем варварским, отвратительным способом. – Питт глубже засунул руки в карманы – вольность, которую он не позволил бы себе в присутствии любого другого начальника. – И очень многие испытывали то же самое чувство, даже не зная ничего ни о Кингсли Блейне, ни о Годмене. Но, оказывается, ее антисемитизм возник гораздо раньше, может быть, еще в детстве. Она считает, что евреи нечисты и виноваты в распятии Христа.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию