Украденные воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Островская cтр.№ 12

— Лучше бы подобной рекламы не было вовсе, — заметила Наташа.

— Согласен, но что есть, то есть. Однако надо уметь из дерьма сделать конфетку.

— И накормить ею своих врагов, — дополнила Наташа.

— Именно. Я не сомневаюсь, так и получится. Лучшие адвокаты России работают на нас. А ты знаешь, как выносятся судебные решения, кстати, не только у вас, — адвокаты договариваются с судьями. Правда, если есть давление со стороны правительства, сделать это весьма сложно, но тут вопрос только о размере предложенных сумм. В нашем же случае за будущим процессом будет наблюдать весь мир, который уже убежден: дело сфабриковано, чтобы отобрать у инвесторов их деньги, то есть ни много ни мало двадцать миллиардов долларов. Представим, что мы проиграли процесс и потеряли вверенные нам средства. Кто тогда будет вкладывать деньги в Россию? Какой дурак осмелится? Индекс инвестиционной привлекательности России будет понижен всеми рейтинговыми агентствами, начнется отток капитала, стагнация и падение экономики, причем значительное. Российские правители идиоты, конечно, но они поймут, отчего это происходит, попытаются все исправить, но — будет уже невозможно. Любое дело, как здание, можно разрушить за секунду, а построить за секунду нельзя… А потому дело спустят на тормозах. Да, потери нашего фонда будут огромными, но не смертельными, зато рейтинг фонда поднимется выше, чем у любого известного торгового бренда. «Рашен райз» станет синонимом надежности, порядочности, принципиальности, стойкости и — прибыльности, разумеется. Надо только потерпеть чуть-чуть.

— Нам-то чего терпеть? — вздохнула Наташа. — Нам тут очень неплохо, а другие сотрудники страдают.

— Вот за них и выпьем, — предложил мистер Хадсон и поднял свой стакан со льдом.

Но не выпил, а только пригубил. Почему-то ей показалось, что Джон больше думает о прибыли, чем о попавших в беду сотрудниках.

— Инвестиционные рейтинги России и так уже пошатнулись, — продолжал мистер Хадсон, — но это только начало. За последние три с половиной недели приток инвестиций в российскую экономику значительно уменьшился, а если тенденция продолжится, скоро может иссякнуть окончательно. И уже не важно будет, что явилось причиной, экономическая диверсия или действия правительства России. Помнишь тех девчонок, которые устроили пляски в храме Христа Спасителя? Во всем мире их считают героинями и борцами с режимом. Продюсеры называют их певицами, предлагают им контракты и гастрольные туры, хотя прекрасно осведомлены, что петь они не умеют, репертуара у них нет и внешность далеко не сценическая. Если бы девушки забрались в мечеть, их бы там порвали на части, и никто в мире не сказал бы ни слова в их защиту: с мусульманами никто ссориться не хочет. Раз порвали, значит, сами виноваты, не надо было оскорблять чувства верующих. Но они же не пошли в мечеть, следовательно, догадывались, что их там ждет. Думаю, тот, кто платил им деньги, направил их именно в православный храм, потому что только в таком случае возможно выдать хулиганство за акцию протеста.

— Почему ты их вспомнил?

— Ты разве не поняла? Очень скоро название «Рашен райз» или, как это по-русски, «Русский подъем», станет у всех на устах. Мы не какие-то там распущенные девчонки, снимающие на видео свой групповой секс в гипермаркете и угрожающие повешением евреям, геям и иностранным рабочим, а специалисты, мечтающие о подъеме российской экономики, много делающие для этого, занимающиеся благотворительностью… Корреспондент «CNN» в России вчера уже сдал материал о гибели Марины Степановны. Мне показали — я сам чуть не плакал. Маленькая квартирка, муж погиб в Чечне, дочка-инвалид — подающая надежды спортсменка, олимпийская надежда России, сломала на тренировке позвоночник и теперь парализована… Знаешь, что видно из окна той квартирки?

— Я не была у нее в гостях.

— Я тоже. Но оператор побывал. И снял все профессионально. Дочка, которая даже говорить не может, везде лекарства… Корреспондент заглянул в холодильник — в нем тоже лекарства. Потом камера показала вид из окна. На… кладбище. Представляешь, огромное поле крестов. Какая гениальная метафора: больная Россия, а в перспективе кладбище. Очень сильно получилось. Вот девочку-инвалида жалко. Я уже перечислил ей полмиллиона долларов на лечение, на сиделку и прочее. Просил адвокатов организовать похороны матери, привлечь телевидение, оппозицию… Процессия будет проходить прямо под ее окнами. Насколько мне известно, жители окрестных домов, даже те, которые не были знакомы с Мариной Степановной, собираются прийти организованно и с детьми. Это будут не похороны, а митинг, который власти запретить не смогут. И вообще они серьезно влипли. Вчера начали выпускать из тюрьмы наших. Из четырнадцати человек десять уже на свободе…

— Как четырнадцать? — удивилась Наташа. — Сотрудников с российским паспортом было почти три десятка.

— Нет, тех, кто знал что-то конкретное, всего шестнадцать человек. Марины Степановны уже нет, а ты здесь, в безопасности. Реально в курсе всех дел Максим Грановский. Но его вряд ли отпустят, потому что его подпись есть на всех документах. Главный бухгалтер у нас был американец, если ты помнишь. Он сейчас дома, в Калифорнии. Но к нам на вечеринку обещал прилететь…

Грановского выпустили утром, и это произошло буднично и просто. Следователь сообщил ему об изменении меры пресечения. А перед тем, как Максима увели, предупредил, чтобы тот был осторожен.

— Что-то случилось? — не понял Максим. — Почему вы мне об этом напоминаете?

— Ну, мы выпустили одну из ваших коллег, и тем же вечером на нее было совершено разбойное нападение. Ее ударили ножом.

— Ее? — переспросил Грановский. — О ком вы говорите?

— О вашей подчиненной Петровой Марине Степановне. К сожалению, женщина скончалась до приезда «Скорой». Преступника сейчас ищут, но пока никаких зацепок — свидетелей-то нет.

— Что у нее брать-то? — удивился Максим Леонидович.

— Может, оказала сопротивление? — предположил следователь. — Точно установить, что и как случилось, сейчас трудно. А может, на нее напал психически больной человек или наркоман.

— Печально, — качал головой Грановский. — Трудно поверить.

— Выражаю вам свои соболезнования.

— Мне-то зачем. У нее дочь-инвалид. Что теперь с ней будет?

— Государство поможет.

Максим усмехнулся, но промолчал.

Он открыл дверь квартиры, вошел в прихожую и сразу почувствовал стойкий запах лекарств. Не разуваясь, подошел к двери комнаты матери и приоткрыл ее. Надежда Андреевна лежала в постели с закрытыми глазами.

— Ты спишь? — негромко спросил Грановский.

Мама открыла глаза.

— Ой, напугал… Я только-только задремала…

Наконец пожилая женщина поняла, что сын вернулся домой, и попыталась подняться. Но Максим подошел и удержал ее.

— Тебя отпустили насовсем? — спросила Надежда Андреевна. — Разобрались и поняли, что ты ни при чем?