Другая половина мира - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 45

— Раз у каждого из племен своя одежда и свое оружие, они легко отличат чужака. Ты обмолвился, Иллар-ро, что перед тоуни выдаешь себя за отанча, а перед отанчами за кодаута… Но всякий, бросив взгляд на твой лук, на твои нож и пояс, на твою обувь, легко разоблачит обман.

На смуглом лице охотника промелькнула лукавая усмешка.

— Люди — разные, мой господин. И даже здесь, в степи, все больше таких, кому нравятся луки отанчей, пояса себров, обувь хиртов, а ножи так и вовсе одиссарские. Тут, — он похлопал по лежавшему рядом плотно набитому мешку, — много всякого добра… стрелы десяти племен, краски, перья, сбруя, украшения… Если я захочу стать отанчем, то стану им, хотя бы в глазах тоуни. — Он снова усмехнулся. — Вот только лук я не меняю. Лук я сделал сам, мой светлый господин, и против него тот, что в руках твоего таркола, простая палка.

Иллар покосился на хиртский лук, небольшой, сильно изогнутый, с волосяной тетивой, и скорчил презрительную гримасу. Похоже, это задело Орри; он хмыкнул, с угрюмым выражением уставился на лазутчика и пробормотал:

— Для шилукчу всякий лук плох.

— Но из этого, почтенный таркол, не попадешь в глаз быку и с пятидесяти шагов! Клянусь мощью Тайонела! — Иллар склонил голову, как подобало при упоминании бога земной тверди. Вероятно, он знает не одни лишь барабанные коды, но и киншу, решил Дженнак.

Рука Орри легла на колчан с оранжевыми и белыми ромбами.

— Койот, раскрасивший шкуру охрой, не превратится в ягуара, — буркнул он, натягивая тетиву. — Лук, плохой для шилукчу, хорош для кентиога.

Свистнула стрела, впилась в один из столбов, что поддерживали сигнальную вышку, и Квамма с Аскарой одобрительно закивали головами. Видно, опытные воины догадывались, куда целил таркол, но Дженнаку сие было неведомо. Поймав его вопрошающий взгляд, Орри пояснил:

— Там сучок… не больше бычьего глаза… и шагов до столба — шестьдесят.

— Отличный выстрел, таркол! Кентиога и впрямь стреляют лучше шилукчу! — Охотник сокрушенно развел руками и поинтересовался: — Неужели ты никогда не промахиваешься?

— Никогда!

Иллар-ро оглядел Орри Стрелка с ног до головы и, почтительно приложив к груди грязную пятерню, произнес:

— Я, в общем-то, тоже.

* * *

Лазутчик не солгал — у западного одиссарского рубежа бродили не только воины хиртов. Вероятно, этот Клан, первым напавший на Фирату, подчинялся некой общей стратегии, заранее разработанной и согласованной, а не слепому порыву жадности или ненависти. Располагай Аскара лишь отрядом своих стрелков, хирты могли бы, пожалуй, ворваться в крепость или настолько ослабить гарнизон, что ему не удалось бы отбить следующую атаку. Подобного не случилось; и, заплатив жизнями трех сотен воинов, хирты выяснили, что оборона Фираты крепка, людей в ее стенах много, но все — легковооруженные, без прочных костяных доспехов, больших щитов и длинных копий с древками из железного дерева, которыми можно остановить скакунов. Разумеется, то, что стало известно вождям хиртов, знал теперь и предводитель всего степного воинства.

Оно затопило прерию в День Ягуара, благоприятствующий битвам, внезапным нападениям, сокрушительным атакам и штурмам крепостей. Дженнак, стоявший со своими санратами на вершине насыпи, с невольным трепетом взирал на лавины всадников, что вздымались над горизонтом, как волны прилива у стен одиссарского дворца; с угрожающей неторопливостью они текли по степи, наползали на Фирату, и перед этой ордой ее валы и частоколы, ее рвы и башни, и вся сила и мужество ее защитников казались ненадежными и жалкими, словно форт был сейчас подобен муравейнику под стопой великана.

На сигнальной вышке тревожно забил, зарокотал барабан, посылая на восток весть о нашествии. Пожалуй, к вечеру она долетит до Джиллора, но что тот сможет сделать? Хмурить брови да сжимать кулаки в бессилии… Вряд ли он ответит, вряд ли пожелает открыть место, где находятся его войска. Но они, пожалуй, еще не успели перебраться через огромную реку, а это значило, что помощь придет лишь спустя половину месяца. Только через пятнадцать дней! К тому времени Фирата станет грудой земли, камней и обугленных бревен…

Дженнак посмотрел на восход солнца. Мысли его летели сейчас вслед рокочущим звукам, неслись от одной сигнальной вышки к другой, стлались над пустынной дорогой, что вела к берегам Отца Вод. Там, на плодородной равнине у реки, маис поднялся уже до колена… Там золотились стены круглых тростниковых хижин, там, около пристаней и складов, вставали первые торговые города, там жили хашинда и кентиога, ротодайна, шилукчу и сесинаба — одиссарцы, люди Пяти Племен, его народ. Скотоводы и рыбаки, вольные охотники и земледельцы, ремесленники и купцы… Его люди! И он знал, что должен защитить их. Так повелевала его сетанна, и так гласил Кодекс Чести светлорожденного потомка Одисса.

— Великий Ахау! — взмолился он. Потом, на мгновенье прикрыв глаза, попробовал узреть грядущее, но тьма Чак Мооль была непроницаема. Дженнак не увидел ничего; а когда приподнял веки, перед ним по-прежнему расползались волны всадников на огромных рогатых скакунах, покачивались копья, реяли по ветру бычьи хвосты и белые полотнища на шестах, украшенных орлиными перьями. Сколько бойцов было в этом воинстве? Не две тысячи и не четыре… скорее — пятнадцать или двадцать… И впервые он с замиранием сердца подумал, что даже Джиллор не сумеет одолеть такую силу.

Тасситы ехали, растянувшись широким фронтом. Несомненно, их предводители были знакомы с окружающей местностью и расположением одиссарской цитадели: в тысяче шагов от нее длинная шеренга всадников выхлестнула три зубца, нацеленных на Фирату и проходы у реки и холмов. Как объяснил Иллар, посередине двигались отанчи и люди из Клана самого Коконаты — этих, правда, оказалось не слишком много; с севера наступали себры и кодауты, воинов же южного отряда Дженнак опознал сам. Хирты, полуголые, в охристой раскраске, с небольшими луками и колчанами, полными стрел! Издалека он не мог разглядеть их физиономий, но живо представил себе выбеленные щеки и лоб, черные круги вокруг рта и глазниц, что делали лица воинов подобными черепам. Прочие Кланы выглядели не так ужасающе и были лучше вооружены: у всех щиты, копья и бумеранги, у некоторых — одеяние вроде одиссарской туники, но не из простеганной хлопковой ткани, а из бычьей кожи. Шлемов не носил никто, но над головами приближавшихся всадников развевались перья. Перьями и бронзовыми бляхами была убрана и упряжь их скакунов — огромных, мохнатых, устрашающих.

За тремя колоннами, в которых насчитывалось тысяч десять воинов, двигалась остальная часть орды; за ней — море волокуш и возов на гигантских колесах, стада быков и верховые погонщики. Обоз занимал вдвое больше места, чем все воинство, и, оглядев его, Дженнак решил, что тасситы изготовились к долгому походу. Судя по всему, они не собирались разбивать лагерь до первой попытки штурма и все необходимое для атаки приготовили заранее. Он видел, что по бокам среднего, самого крупного, отряда неторопливо тащутся открытые телеги с лестницами, помостами и мешками с землей; на некоторых были навалены большие кожаные щиты, способные прикрыть сразу троих.