Заложник удачи - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 25

— Не уверен, — возразил рыцарь. — Насколько я знаю, когда король слабовольный или разумом недужный на престол восходит, панство обычно жиреть начинает. А ты что-то про смерть лютую… От обжорства не иначе?

— Ишь, как заговорил! — восхитился разбойник. — Ты ж сам из панов! Или нет?

— Из панов. Но мы в Чечевичах больше не за богатством гонялись, а за славой воинской. Это князья познатнее так и норовят от королевства куски послаще откусить, прожевать и сглотнуть.

— Вона как! Что ж, сладкая бузина! Не ошибся я в тебе, пан рыцарь. Именно такие люди мне нужны сейчас. Да и в будущем без них не обойтись. Скажу тебе, положа руку на сердце. Честно, как товарищу и побратиму скажу… — Годимир почувствовал, что глаза начинают округляться и вылезать из орбит от неожиданно проникновенных речей разбойника, о жестокости которого он наслушался немало и никакой приязни не испытывал, да и испытывать не мог. — Скажу всю правду, сладкая бузина. Панство в Заречье тоже не привыкло с торговли и ростовщичества богатеть. Тут каждый меч на счету. Ты не сожрешь соседа, так сосед тебя сожрет. А с таким королем, как Сдемил — сынок Кременя, королевство зимы не переживет. Набегут соседушки, разнесут по бревнышкам, как избушку, землицу и кметей поделят. Нельзя юродивого к власти допускать, сладкая бузина. В церковь, в монастырь — пожалуйста. А к короне — никак нельзя. Потому свое же панство не примет Сдемила на троне. А других детей у Кременя нет. Не сподобил Господь. Даже ни с какой кухаркой ублюдка не прижил. Зато есть у короля Кременя, сладкая бузина, племянница, звездочка моя. По праву майората она самая близкая наследница.

— А королева? — спросил Годимир. — Или Кремень тоже вдовый? Все короли у вас вдовцы, что ли?

— Не вдовый! — ответила вместо Сыдора Аделия. — Только супруга его пришлая. С севера. Аж из-под Дыбще коряга мореная приехала. Кто с ней считаться будет.

— Ну… — Словинец развел руками. — У вас уже все продумано. И не скажешь ничего супротив…

— Это еще что! — снова начал горячо говорить разбойник. — Ломыши и Ошмяны объединим, вдвое сильнее, нежели любой сосед станем. Не мы их бояться будем, а они нас! Да еще с оружием мэтр Вукаш…

— Пан Сыдор, — решительно воспротивился излишней болтливости лесного молодца загорец. — Пан Сыдор, мы тут никак завтракать собрались?

— Само собой, сладкая бузина!

— Так давай еще по одной и за ложки возьмемся. А то кишки сводит. Того и гляди, громче нас кричать начнут.

Сыдор хэкнул, кивнул. Махнул рукой Будимилу.

Наливали здесь умело. По самые края, но так, чтоб ни капельки не скатилось по пузатому боку чарки.

Пили тоже умело. Все. Даже королевна. Годимир подумал, что может не угнаться за остальными, если корчага Будимила изначально была полна хотя бы на две трети.

Занюхав или зажевав — тут уж кто как предпочитает, — разбойники и примкнувший к ним странствующий рыцарь заработали ложками. Варево в котелке не только отменно пахло, но и вкусом соперничало с лучшими яствами, виденными когда-либо Годимиром. Или сказалось длительное голодание? Не зря же говорят, что сытому полынь, то голодному — слаще меда.

А когда насытились, словинец задал давно терзающий его вопрос:

— А зачем ты, Сыдор, мне все это рассказывал? Ну, про Заречье, про наследование, про остальное… Мне зачем это знать? Неужто просто так языком болтал?

Главарь помолчал. Прочие, присутствующие на трапезе, тоже хранили молчание. Серьезное, солидное, близкое к похоронному.

— Ладно, пан рыцарь. Скажу, — наконец-то выдавил из себя Сыдор. — Думал, сладкая бузина, ты сам догадаешься… Ан, нет. Придется растолковывать. С собой я тебя зову.

— Заречьем править, что ли? — не удержался, съязвил Годимир. И тут же пожалел о сказанном, заметив, как дернулась щека разбойника.

— Править Заречьем у меня есть с кем. — Его пальцы накрыли узкую ладонь Аделии. — Уяснил, сладкая бузина? А тебе хочу предложить сражаться вместе со мной. Не так много у меня людей, воинскому делу с детства обученных, разбирающихся, как войско выстроить, когда атаку скомандовать или там отступление. Потом-то, конечно, их с избытком будет. Паны-рыцари они везде одинаковы — набегут, только свистни, сладкая бузина. Но я тебе предлагаю быть среди первых. Тогда и место займешь в новом королевстве, какое сам захочешь, а не какое останется после дележа.

Годимир задумался. Заманчиво, нечего сказать. Вряд ли хоть где-нибудь ему предложат большее. Ни сейчас, ни в старости. Мелкопоместный паныч, небогатый, хоть и старого роду, сам себя рыцарем объявивший — к счастью, знают об это немногие, но из песни слова не выкинешь. На роду ему написано всю жизнь сражаться: то с чудищами, то с нежитью, то с людьми-злодеями — и так пока кто-то из них не окажется сильнее, ловчее, хитрее. А тут — почет, уважение и богатство. И слава воинская, само собой. Пока Сыдор Заречье объединит, не одно и даже не десять сражений произойдет.

Ой, как заманчиво…

Но, с другой стороны, Сыдор — разбойник и душегуб. Стоит ли ожидать, что, заделавшись правителем, он начнет править мудро и справедливо? Утихомирит жадных и накормит голодных, как Господь завещал всем искренне верующим? Свежо предание, но верится с трудом. Аделия, может, и повелась на заманчивые речи, но он-то, Годимир герба Косой Крест из Чечевичей, жизнью нещадно бит и в чудеса давно не верит. Нужно оно тебе? Поможешь малостью, а потом перед смертью всех грехов не отмолишь.

— Я, Сыдор, странствующий рыцарь…

— Так оно и к лучшему, сладкая бузина! Не присягал никому, значит, и нарушать ничего не надо. Самое то, что надо!

— Не дослушал ты меня. Я — странствующий рыцарь. Я поклялся на клинке защищать справедливость, обиженных, несчастных. Поклялся карать предателей, клятвопреступников, да и простых преступников тоже…

— Ты это…

— А что ты мне предложил, Сыдор из Гражды? Мятеж? Захват корон и чужих королевств силой и обманом, а где и предательским делом — убийством исподтишка? Могу ли я на такое пойти? Имею ли право перед людьми и Господом нашим Пресветлым и Всеблагим?

Главарь насупился. Свел брови, вцепился пальцами в бороду. К счастью, в свою.

— Обидел ты меня крепко, пан рыцарь… Обидел. Не желает, значит, благородный пан с чернью и деревенщиной, сладкая бузина, дело иметь? Замараться он боится! Душу грехами отягчить опасается! — Лесной молодец едва не сорвался на крик.

— Пан Сыдор, — тихонько проговорил загорец. Потянулся, чтобы похлопать разбойника по запястью, но передумал. — Тише, пан Сыдор. К чему все?

— Ладно, сладкая бузина! Довольно ругаться. А то мы и в самом-то деле словно кметки у колодца. Значит, говоришь, что уйти хочешь, пан рыцарь?

— Ну…

— Не «нукай»! После «нукать» будешь, когда отпущу. Тебе напомнить наш уговор про Яроша? Или тебе уже все равно, пан рыцарь?

Годимир содрогнулся. Нет, ну как же он мог забыть? Или все дело в браге? Да нет! Что толку себя оправдывать? Отвлекся на бездонные глаза и картинные брови королевны, на многозначительные ужимки Вукаша, на проникновенные речи Сыдора. Ну, и кто ты после этого есть, пан Годимир? Слизняком назови — улитка обидится. Дерьмом обругай, так его хоть по огороду разбросать можно. А тут!..