Клинки Порубежья. Книга 1. Окаянный груз - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 15

Он протянул Меченому сложенный вчетверо и запечатанный каплей сургуча с оттиском печати полковника Симона – колодезный журавель в зубчатом кружке – лист пергамента.

– Прочтешь?

– Об-бижаешь, пан Либоруш! – сверкнул глазами Войцек. – Пишу я не очень хорошо, но читать, хвала Господу, меня успели научить.

Быстрым движением пальцев он сломал печать и развернул лист, поворачиваясь вместе со стулом так, чтоб свет падал сзади.

– А это тебе, пан Радовит… – Второй листок, уже распечатанный, появился из-за пазухи жупана Либоруша. – Читай. Думай, что скажешь мне.

Две головы – чернявая и рыжеволосая – склонились над исписанными разборчивым писарским почерком листами. Пан Либоруш терпеливо ждал, легонько барабаня ногтями по подлокотнику.

Чародей справился первым – сказалась многолетняя привычка к чтению. Войцек еще разбирал письмена, беззвучно шевеля губами, а волшебник уже поднял глаза на богорадовского сотника.

– Ну? Что скажешь? – Теперь пан Пячкур не казался расслабленным и спокойным – звенящая на морозе сталь, натянутый диким конем аркан.

Радовит пожал плечами:

– Трудно мне что-то сказать. Из Выгова я уж три года как уехал. Одно понимаю – заботу панов Чеслава и Януша о нравах столичных. Среди выговчан и в мою бытность студиозусом вольнодумцев хватало. Король Витенеж в молодости правил сурово – всякий пикнуть боялся, а к преклонным годам попустил и знать, и горожан. Кто-то по-за углами шептаться начал, что, дескать, слишком долго малолужичанский князь на королевском престоле сидит, а кто и в открытую возмущение выказывал. Нынче в столицах как бывает? Сам понимаешь, пан Либоруш… Цена на хлеб поднялась – недовольство, на соль – едва ли не бунт открытый. И плевать, что в том же Заливанщине мерка пшеницы или овса вдвое от выговской цены продается.

– Это верно, – мрачно кивнул Пячкур. – Сам много раз замечал – в Хорове стена крепостная обветшала, а камень везут улицы по Выгову мостить. Кому жалованье в первую очередь? Гвардейцам, кто при короле да при сенате пристроились. Где храмы самые красивые, чистым золотом крыты, белым мрамором заморским обложены?

– В Выгове, – вскинул голову и Войцек. – Угадал я? П-правильно, пан Либоруш?

– А тут и угадывать нечего! – Чародей с хлопком закрыл толстый фолиант. – Все королевство на Выгов работает да на десяток магнатов. Да на тех шляхтичей-прихлебателей, что к ним на службу устроились.

– Крамолу говоришь, Радовит, – усмехнулся Войцек. – Так и до речей, порочащих трон, недалече. Получается, король Витенеж, покойный, для себя и своей свиты все соки из королевства тянул?

– Как ты точно подметил, пан Войцек, – подал голос Либоруш. – У нас под Хоровым тоже один такие речи вел. Мол, все беды королевства нашего…

– Это, позвольте, какие беды? – удивленно переспросил Радовит.

– Да я откуда знаю? Видно, те, что гвардеец хотел бы каждый месяц за казенный кошт кунтуш менять, а выходит не больше раза в полгода. Так вот, он говорил, что беда наша в малолужичанском короле. На юге многие начали верить, что вся казна из Выгова в Уховецк переправляется и там оседает, как песчинки золотые на лотке у старателя. На том золоте князья уховецкие едят, с него пьют…

– Эге, п-пан Либоруш, а нам то же про хоровских поют. Только до недавнего времени с такими трепачами у нас в порубежных землях разговор короткий был. Никто д-даже саблю не обнажал бы – за шкирку и мордой в грязь.

– Так у нас тоже перед моим отъездом одного фазана расфуфыренного, что в харчевне серебром пол посыпал и орал спьяну, как в Выгове шляхте тяжко живется, утром в Стрыпе выловили. Синего, скользкого и холодного, как жаба.

Радовит передернулся. Он до сих пор никак не мог привыкнуть к виду мертвецов, крови и даже к разговорам о трупах и убийствах.

– Прошу прощения, панове… – Он откашлялся, вопросительно глянул на сотника. – Письмо не секретное, пан Либоруш?

– Да нет, не думаю, – пожал плечами Пячкур.

– Да? Хорошо. Значит…

– Можно, можно при пане Войцеке, – милостиво кивнул сотник.

– Значит, к чему нас пан Симон призывает? К началу элекции в Сейме быть наготове и во всеоружии? Он думает, враг через реку полезет?

– Он думает, враг оттуда давно уже прилез, – зло бросил пан Пячкур. – Змеюкой ядовитой приполз и искушает князя Жигомонта, как некогда змий искушал Господа нашего. А в Жигомонте, насколько мне ведомо, той силы духа нет. Он с радостью поддастся, лишь бы уховецким насолить. Говорят, он обиду таит, что деда его Витенеж при прошлой элекции обошел.

– Особо указывает пан полковник, – добавил чародей, – что готовятся злоумышления против Контрамации. В Выгове многие охотно слушают грозинецкие наущения. Дескать, Контрамация – удар по свободе. Кто в студиозусы идет волшебству обучаться? Дети шляхтичей, черни я в институциуме нашем не видал, восемь лет от звонка до звонка отучился. А по выходу у тебя есть всего два пути: на коронную службу или за кордон, от греха подальше. Это ли не удар по вольностям шляхетским? За что боролись, спрашивается? За что кровь проливали?

– Они тебе прольют… – нахмурился Войцек, оглаживая вертикальную стойку спинки стула, словно рукоять кончара.

– А потому, – закончил за Радовита сотник, – следует ожидать чародейских бунтов, равно как и попыток открыто вмешаться в элекцию.

Меченый скрипнул зубами. Шрам на его щеке побелел.

– А п-п-потом всякие мржеки хлынут че-че-через границу…

Волшебник потянулся к нему, чтобы ободряюще потрепать по руке, но постеснялся присутствия командира богорадовского гарнизона.

– Не допустим, пан Войцек. Не допустим, – твердо выговорил Либоруш, и было в его голосе что-то такое, что заставляло поверить сразу и безоговорочно – костьми ляжет, а не допустит. – Пока есть честные чародеи, пока есть воины, небезразличные к судьбе отечества, не пройдут враги через нашу границу.

– Я понял, пан Либоруш, зачем ты мне дал это письмецо прочитать. Ведь мог распоряжения полковника и на словах пересказать… – задумчиво проговорил чародей.

– Правильно понял. Да, для того, чтоб ты знал – я тебе доверяю. И недомолвок между нами не будет. Я так десяток водил по-над Стрыпою, так и сотней буду командовать. Я, если бы в тебе сомнение имел, еще месяц назад попросил бы полковника Симона другого реестрового прислать. И пану Войцеку доверяю. На помощь его очень рассчитываю.

– Какую такую п-помощь? – удивился Шпара. Его гнев уже прошел.

– А такую… Тебя здешняя шляхта очень даже уважает. А также по окрестным застянкам. Я умею слушать и замечать. Если уж нас беспорядки ждут и смута, кто лучше тебя, пан Войцек, ополчение возглавит? За кем пойдут? Кому поверят?

Меченый тряхнул чубом:

– Захвалил ты меня, пан Либоруш, засмущал. Ровно жениха на сговоре. Может, ты и прав, только…