Горячие ветры Севера. Книга 1. Рассветный шквал - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 22

Стражники выволокли на возвышение покорно переставлявших ноги поселян-беженцев. Принялись деловито валить на деревянные доски и заголять спины. Вжикнула, рассекая воздух, первая плеть. Над площадью пронесся протяжный, исполненный муки крик. Ойхон, не в силах глядеть на творящееся действо, уткнулся глазами в жилетку широкоплечего ардана. Но уши-то ведь не заткнешь…

— Всего-то и вины, что меняли дичину на полотно сидовское, — продолжал шептать столяр. — На самом-то короле небось из такой точно ткани портки вздеты.

— Да тише ты! — не выдержал Ойхон. — Не ты ль меня сам предупреждал, мастер Дирек, чтоб осмотрительнее себя вел и за языком следил?

— Предупреждал, — согласился столяр. — Виноват. Не буду больше. Понимаешь, мастер Ойхон, заело. Загрызло всё…

Тем временем экзекуция на помосте добралась до закономерного финала. На поротых надевали цепи и уводили вниз к подводам, снаряженным в королевские железные рудники. Глашатай опять вдохнул поглубже.

— Купец Брулгар из Фан-Белла и мастер-косторез Бинс, по прозвищу Рябок, замечены в речах изменничьих, против короны и трона злоумышленных. При задержании Рябок выбил два зуба десятнику городской стражи. Приговариваются к умерщвлению, путем посажения на кол! Все имущество осужденных отходит в пользу его величества короля Экхарда. Домочадцы упомянутых злодеев будут биты плетьми и проданы…

Толпа загудела. Не поймешь, одобрительно или нет. На помост вывели Брулгара и Бинса. Крепко избитых — надо полагать, при задержании — и в изодранной одежде.

— Мастер Ойхон, — почти взмолился Дирек. — Забери ты меня отсюда. Я ведаю, тебя Тарлек в поход отправляет — самоцветы искать. Забери. Хоть за лошадьми ходить, хоть кашеваром. И денег мне не надо. Не могу я тут больше — извелся.

Ойхон опешил, глядя, как на темные, обычно веселые и подвижные глаза мастера-ардана набегают самые настоящие, непритворные слезы. Тот, восприняв его молчание как несогласие, продолжал:

— Слугой буду. Сапоги чистить буду, только забери…

— Тише, мастер Дирек, ради Сущего, тише. — Ойхон и сам понизил голос до предела. — Заберу. Мне толковые мастера позарез нужны. Так и Тарлеку объясню.

— Заберешь? — не поверил своему счастью столяр.

— Заберу, век родины не видеть, если вру. — Рудознатец протянул Диреку ладонь, за которую ардан ухватился, как тонущий за веревку.

А в воздух над Фан-Беллом рванулся нечеловеческий рев сажаемых на кол.

Правобережье Аен Махи, буковая роща, липоцвет, день двадцать седьмой, на закате

Сгущающиеся сумерки скрадывали древесные стволы, окружившие укромную полянку. Призрачной хмарью заволакивали просветы между ними.

Раскинувшаяся на расстоянии броска дротика Аен Маха величаво несла свои холодные струи на встречу с Отцом Рек — Ауд Мором. Ровная гладь, словно простыня у лучшей хозяйки. Лишь изредка на стремнине всплескивали широкими хвостами кормящиеся на вечерней зорьке белорыбицы. Хватали усатыми, толстогубыми ртами упавшую в реку мошкару, жуков, бабочек. Эти рыбины, вкуснейшие в любом виде — хоть в рассоле, хоть в ухе, — пасти отрастили что надо. Схарчат и неосторожно пролетающую над самой водой береговушку, а то и козодоя, тоже не дурака поохотиться ночной порой на всякую мошкару.

Упорно задувающий с севера суховей, казалось, притих на время с тем, чтобы дать уставшим путникам передохнуть, насладиться лесной прохладой вкупе с речной свежестью.

Длинный переход через весь Ард'э'Клуэн, по краю Лесогорья, в поисках брода, который они так и не нашли, а потому переправлялись вплавь, доверившись не по-звериному разумным лошадям и милости стихии, измотал молодые, еще не привыкшие к постоянной усталости тела.

Ровно дюжина сидов спала вповалку на расстеленных прямо на голой земле потниках. Спали, не снимая кольчуг и не отстегивая перевязей с мечами. Пусть лучше эфес всю ночь упирается под ребра, давит хребет, чем, вскочив по тревоге, оказаться безоружным перед лицом опасности.

Двое, согласно строгой очередности, были отправлены в охранение. За пределы лагеря. Туда, где алые и оранжевые отблески костра не нарушали естественного ночного полумрака, где фырканье и глухие удары копыт о землю коней, умаявшихся не меньше всадников, не помешают расслышать шорох сухой листвы, треск сучка под каблуком крадущегося врага, скрип натянутой тетивы.

Так учил молодежь старый Этлен — лучший клинок Облачного кряжа за последнюю тысячу лет. Воин, перевидавший больше боев, чем иные из его спутников провели ночей вне крова родительских замков.

В него последние месяц-полтора будто подгорный демон вселился — муштровал юнцов преизряднейше, не давая ни покоя, ни роздыху. На марше заставлял полдороги пробегать, только чуть придерживаясь за путлище. А то принимался скакать, как хватун клешнястый, вокруг своего коня. Спрыгивать-запрыгивать, под брюхом пролезать, под шею нырять. И молодых перворожденных повторять за собой принуждал. На ежевечерних привалах отдых тоже полагался все больше лошадям. Предводительница отряда — Фиал Мак Кехта — не раз, прикрывая ладонью неуместную улыбку, наблюдала, как вьются вокруг Этлена трое, четверо, пятеро юношей-сидов, а старик, видевший в двадцать раз больше зим, чем каждый из них, плавно движется, экономно и скупо отводя сыплющиеся на него со всех сторон удары настоящего, боевого, а не затупленного для учебной схватки оружия. Словно ведет утонченную даму в праздничном ан-мор-тьехе по мозаичному полу замка Эохо Бекха на балу Дня Преддверия Стужи. Только малость не по-придворному прихрамывает — припадает на ногу, покалеченную в знаменитом сражении у Кровавой Лощины.

Воительница легонько улыбнулась своим мыслям, поправила отросшую за время путешествия челку, и тут же на ее лицо вернулась та мрачная суровая решимость, с которой бросала она в набеги на людские поселения отряды мстителей-сидов. Прикосновение к волосам напомнило, как в морозную ночь березозола она обрезала их остро отточенной сталью меча, поклявшись изводить проклятых салэх везде, где только достанет, дотянется клинком ли, самострельным ли бельтом.

Душа ее умерла в ту ночь, оставшись на выгоревших руинах стен Рассветных Башен — родового замка ярла Мак Кехта. Улетела к затянутому снеговыми тучами небу над Облачным кряжем вместе со смрадным дымком от сгоревших тел соплеменников. Весь уклад жизни высокородной сиды, привыкшей к балам, охотам и поклонению кавалеров, разрушился и превратился в ничто. Остались только боль, смерть и жажда мести.

Сидевший напротив нее на брошенном у костра потнике Этлен заметил печаль, омрачившую и так не слишком радостное лицо его феанни.

— Ты опять вспоминаешь?

Телохранитель имел право относиться к госпоже как к маленькой девочке — некогда он служил живым щитом еще отцу ее супруга-ярла. Тому самому Мак Кехте, что первым поклялся извести салэх и развязал Войну Утраты.

— Да, Этлен…

Фиал немного помолчала, пошевелила веткой угли затухающего костра. Пламя вновь весело вспыхнуло, вцепилось в сухую деревяшку.