Метро 2033. Питер - читать онлайн книгу. Автор: Шимун Врочек cтр.№ 72

Молчание. Иван прямо чувствовал, как скрипят мозги тюремщика.

— Вроде бы ещё нет, — по голосу чувствовалось, что Игнат улыбается.

— Каждый из нас наверняка знает вопросы, которых не знает другой. Можно попробовать. Только чур без всяких «пошути как дядя Петя», — сказал Водяник. — Терпеть не могу такие идиотские вопросы.

— Обижаешь!

* * *

Пока они бомбардировали друг друга вопросами, Иван успел и заскучать и подремать. Маньяки, одно слово.

— Пожалуй, я больше не буду играть, — сообщил Водяник со вздохом. Причем, как подозревал Иван, совершенно искренним. Отказ от любимой игры, пусть даже в таком, усеченном виде, профессору был всё равно что нож острый.

— Но почему? — спросил тюремщик.

Иван поднял голову. Профессор до сих пор

— Без таймера это не так интересно… — Водяник начал издалека.

— Будет, — сказал Игнат.

— И мне… мне нужен свет.

А вот теперь основное, ради чего всё затевалось.

— Это ещё зачем? — насторожился Игнат. — С какой-такой стати?

— Сенсорная депривация, — сказал Проф, словно это всё объясняло.

Пауза.

Иван покрылся холодным потом. Ну же!

— А! — сказал тюремщик. — Понимаю. Подавление эмоциональной сферы. Эксперимент «МК-Ультра»?

— «Свечка», — вздохнул Водяник.

— Какая ещё свечка? — Иван решил, что ослышался.

— А то! — охранник явно обрадовался. — Конечно, «свечка». Вопрос-то простенький. — Он надолго задумался. — Ладно, будет вам свет. Карбидка подойдет?

— Ацетилен, реакция присоединения, — мгновенно процитировал Водяник.

— Ну, это слишком просто. А если так: архитектор Ян Летцель — чех по национальности — много лет провёл в Японии. Построил множество зданий в неклассическом для японцев стиле. После великого землетрясения Канто он вернулся в родную Чехию. И там умер, не дожив двадцати лет до того, как к одному из его зданий пришла всемирная известность. Итак, вопрос: чем же прославилось это здание?

Молчание. Игнат, судя по звукам, начал ерзать в нетерпении.

— Ну же!

Профессор вздохнул и сказал:

— Мне становится сложно думать без света, понимаете, коллега? Я не могу сосредоточиться. Мысли скачут — какая уж тут игра. Понимаете?

— Понимаю, — сказал наконец тюремщик. — И всё же попробуйте.

— Ну, я не могу быть уверенным. Может быть, это здание выстояло при ядерном взрыве в Хиросиме?

Откуда они всё это берут? Иван даже представить не мог, какой объём знаний нужно впихнуть в мозги, чтобы ответить на подобный вопрос. Да и не только в знаниях дело, конечно…

— Верно, — сказал тюремщик Игнат. — Это было здание городской больницы…

* * *

— База Степанова — это всеобщая база вопросов, когда-либо задававшихся на всех ЧГК-турнирах, брейн-рингах и прочих… На «Своей игре», например. Свечка — «сгоревший» вопрос, который уже задавался на предыдущих играх и сгорел, — пояснил профессор. — Что ещё? «Перекрутить» вопрос — это найти сложный и неправильный ответ на вопрос, в котором правильный ответ — как раз самый элементарный. Знаточье — ну, это наше внутреннее… «Гроб» — не берущийся вопрос, мёртвый…

Иван подумал, что у него крыша скоро поедет не только от темноты, но и от рассказов Водяника. Чтобы может быть скучнее, чем разговор с фанатом о предмете его фанатизма?

Но ради дела — надо. Иван снова начал слушать.

К следующей кормежке тюремщик принес электрический фонарик в длинном обрезиненном корпусе. Так ведь это же мой фонарь! — Иван поднял брови, но ничего не сказал. Хрен с вами, воришки. Главное, что план действует.

Свет. Сейчас это была лучшая вещь на свете.

Глаза профессора блестели, ноздри раздувались. Иван сам невольно увлекся. Водяник с тюремщиком отыграли уже десяток вопросов, счет был шесть четыре в пользу профессора… Лицо Игната было мокрым от пота — и счастливым.

Скоро можно будет его брать голыми руками. Он как наркоман сейчас. Только, к сожалению, у них осталось в запасе всего две кормежки.

— Внимание, следующий вопрос, — сказал Водяник. — При постройке московского метрополитена даже планировка станций имела идеологический смысл. В отличие от буржуазного метро, где платформы расположены по краям, а рельсы — посередине, в Москве, как известно, сделали всё наоборот. Так что же, в отличие от буржуазии, является главным в метро согласно марксистко-ленинской идеологии? Вот в чём вопрос. Минута пошла.

Щёлканье таймера.

Тюремщик вдруг поднял большой палец. Лицо его преобразилось, пылало, плавилось в страсти.

— Да… Да… сейчас! Это… Итак, по нашему мнению, главным в метро… согласно марксистко-ленинской идеологии является… выбор пути!

— И ваш ответ? — уточнил профессор.

— Э-э… Выбор пути.

— Ответ принят, — объявил Водяник. — Внимание: правильный ответ… Это будет…

Тюремщик выпрямился, лицо его светилось. Постоял как пьяный. Неожиданно он покачнулся, обессиленный, отступил к клетке… Прислонился к ней…

В следующее мгновение рука Уберфюрера схватила его за лоб. Другая — взяла за подбородок. Резкое движение. Крак. Жуткий, какой-то смертельный хруст ударил по нервам. Иван вздрогнул. Тюремщик обмяк.

— Многие знания — многие печали, — сказал Уберфюрер. Тюремщик начал заваливаться вперёд, колени его подогнулись…

В глазах Игната ещё целую секунду горел недоуменный огонь… погас.

Он упал на пол мягко, как мешок, набитый тряпками. Профессор замолчал, потрясенный.

— Мы ведь хотели договориться… Зачем же так? — только и смог сказать он. Уберфюрер присел, просунул руку сквозь решетку, подтянул тело к себе за штанину.

— А как? — Иван посмотрел на Водяника. — Он бы вас ослепил, забыли?

— Он был… — профессор сел, прислонившись к решетке. Ноги его не держали. — Он был из наших. Знаточье поганое. Чёрт возьми.

Уберфюрер дотянулся до связки ключей, звяк. Он выпрямился и лихорадочно завозился с замком. Наконец нашёл нужный ключ. Щёлк. Щёлк. Скри-и-ип. Дверь решетки открылась.

Начал освобождать остальных, гремя ключами.

— А он правильно ответил, Проф? — спросил Иван непонятно зачем.

Профессор всё так же сидел в своей клетке, глядя на тело. Водяник поднял голову. Какой постаревший взгляд у него, поразился Иван.

— Нет, — сказал Водяник. — Он «перекрутил» вопрос. Правильный ответ: главное в метро — люди. Элементарно.

* * *

Дальнейшее запомнилось обрывками. Захватив фонарик, они устроили самый настоящий побег по всем правилам — с наведением паники, криками, неразберихой и битьем часовых…